История шпионажа

Айрес собирается предпринять меры против Лонсдейла, который, по его мнению, все еще связан с различными компаниями, хотя и находится в заключении.

Ребекка Вест, обозреватель газеты «Санди телеграф», присутствовавшая на суде, жалела о том, что правительство не расследует предпринимательскую деятельность Лонсдейла:

«Неужели мы потребуем многого, если попросим правительство провести расследование причин банкротства фирмы, менеджер которой не был гражданином Великобритании. Это не чрезмерное требование. Ведь за год происходит не так уж и много банкротств. Более того, известно, что советские агенты пользуются двумя путями для прикрытия своих денежных переводов. Первый путь — неоднократная покупка земли, в течение которой кто-то из участников оказывается с большой выручкой, второй — покупка фирмы, которая впоследствии становится банкротом, что дает иллюзию бедности тем, кто не может объяснить происхождение денег на своих счетах, и обеспечивает прикрытие другим козням».

Банкротство сопровождалось одним из таинственных исчезновений Лонсдейла. Друзьям он сказал, что поедет в Канаду, чтобы собрать денег для будущих вложений. Он даже присылал им открытки и письма со штемпелем Ванкувера, что говорит о хорошей организации и распространенности шпионской сети СССР. На самом деле он был в отпуске в Москве.

Друзья отмечали, что он вернулся в Лондон «другим человеком». Несомненно, встреча с партийными руководителями убедила его в важности выполняемого задания, и он решил посвятить больше времени своей секретной работе. Однако его добрые намерения быстро пропали, и в августе 1959 года он вложил 1000 фунтов в компанию «Мастер Свитч», которая занималась производством противоугонного устройства, автоматически запиравшего капот, багажник и двери автомобиля. Устройство было только что запатентовано, и возникли разного рода проблемы, к решению которых Лонсдейл мог приложить свою неисчерпаемую энергию.

В марте 1960 года он и двое его коллег приняли участие в 9-й международной выставке изобретателей в Брюсселе. На ярмарке было представлено около пятидесяти стран, и один из партнеров Лонсдейла указал ему на человека, стоявшего у соседнего стенда. «Послушай, Гордон, он похож на тебя», — сказал он. Лонсдейл, ничуть не смутившись, подошел к этому человеку, оказавшемуся финном, представился, и они провели несколько часов вместе.

После выставки Лонсдейл снова отправился в «поездку по Европе». Вернувшись в Лондон в октябре, он снял квартиру в Уайт-хауз, а 7 января 1961 года его арестовали.

В личной жизни этот удивительный человек совмещал в себе осторожность и безрассудство. У него была навязчивая идея оплачивать вовремя все счета, налоги, страховки. В 1959 году он был почти в ярости, из-за того что ему не вовремя принесли квитанцию на налог на дороги (владелец автомобиля в Англии платит 12 фунтов и 10 шиллингов в год (около 35 долларов)). Он страдал от ипохондрии, постоянно носил с собой таблетки, а в шкафчике в его ванной всегда было полно лекарств.

Лонсдейл аккуратно следил за своим банковским счетом, который он открыл в 1957 году; его считали настолько хорошим клиентом, что однажды банк открыл ему кредит на 2500 фунтов (около 7000 долларов). Банк нисколько не рисковал, делая это, поскольку на его счете в то время были и ценные бумаги.

В то же время он, возвращаясь из своих поездок, нелегально ввозил в Англию фотокамеры, хвастаясь, что прилично на этом зарабатывал. Ему даже в голову не приходило, что из-за этого его могли раскрыть.

Любовь Гордона к противоположному полу стала широко известна благодаря лондонским газетам. Рекорд безвкусицы поставил один журнал, опубликовавший интервью с фотографиями, сутью которого было: «Я была любовницей Гордона Лонсдейла, когда муж был в отъезде». Очень многие подружки Лонсдейла рассказывали о своих отношениях с ним, причем все рассказы были в одном ключе: «Я никогда не подозревала… он был такой внимательный… всегда душа компании… Он навсегда остался в моем сердце».

Те, кто хорошо знал его, подтверждают, что очень трудно преувеличить время и внимание, которое он уделял женщинам. Случалось даже, что его девушка жила с ним, что нельзя назвать обычной практикой для шпиона. Но он выбирал таких женщин, которые не имели привычки копаться в чужих вещах. Один из друзей Лонсдейла вспоминал, что тот одно время жил в общежитии для девушек, которые приехали в Лондон в поисках работы. Истории о победах Лонсдейла кажутся неисчерпаемыми: «А помнишь, как Гордон подвез двух итальянок, голосовавших на дороге? Он целый день водил их по Британскому музею, а на ночь забрал к себе домой».

«Помнишь ту бельгийку, которая бросила мужа, чтобы поехать с Гордоном в турне по Европе? Помнишь, как он однажды заказал жареного цыпленка и бутылку джина себе домой, где обедал с двумя югославками?…» и так далее.

Коллеги Лонсдейла тепло вспоминают о нем. Для них он был везучим канадцем, носившим одежду, от которой могли содрогнуться лондонские портные; он всегда стоял на своем, и на него можно было рассчитывать в сложной ситуации.

Один из его партнеров попал в серьезное автомобильное происшествие в 1960 году — он врезался в машину, находясь в нетрезвом состоянии. На следующий день Лонсдейл сделал несколько снимков обеих машин и с ними выступил на суде. Его друга приговорили к трем годам заключения условно, а Лонсдейл, выйдя из здания суда, сказал: «Если это образец английского правосудия, то я не хочу еще раз увидеть суд изнутри».

Когда же Лонсдейл, у которого бизнес и личная жизнь занимали все время, был шпионом?

Он пришел к выводу, что может встречаться со связными и передавать информацию в выходные дни. Летом 1960 года именно он принял под свое руководство Гарри Гоутона. В июне он приехал в дом Гоутона в Веймуте и представился Алексом Джонсоном, военно-морским атташе США.

«Я только что провел день в Портленде, и друзья подсказали мне, что я могу заехать поговорить с Вами».

Гоутон вспоминал, что «Лонсдейл разговаривал так, будто знал все о военно-морском флоте США, постепенно разговор перешел к гидролокационным установкам. Он не спросил меня прямо, знаю ли я что-нибудь об этом, — все было наоборот. Он пытался убедить меня в том, что я знаю многое о подводных лодках и гидролокаторах».

Затем разговор перешел к музыке и балету. «У меня есть друг, который очень любит балет, — сказал Гоутон. — Мы хотели достать билеты на гастроли Большого театра, если они еще есть». Лонсдейл пообещал достать билеты на 9 июля, на это же число была назначена и встреча.

Вечером, размышляя о визите «американского атташе», Гоутон понял, что Джонсон был звеном той цепи, в которую его пытались вовлечь с 1957 года. Однако он решил не упустить возможность увидеть гастроли Большого театра.

Это решение было роковым для Гоутона, потому что в то время уже начала работать машина британской системы безопасности, и он уже был под подозрением. По иронии судьбы, Гарри стал подозреваемым после того, как его обвинили в том, к чему он не имел отношения. В марте 1960 года к Фреду Хоскингу, офицеру службы безопасности Адмиралтейства, обратился фотограф отдела подводного вооружения, сказавший, что он получил анонимное письмо. Оно было написано на бумаге, использовавшейся в доках Портленда. В письме были слова «ты грязный еврей» и черная свастика. Фотограф, который не был евреем, сказал Хоскингу, что единственным служащим, который с ним не ладил, был Гарри Гоутон. Через несколько дней руководитель отдела, в котором работал фотограф, получил анонимное письмо на такой же бумаге. В нем говорилось, что фотограф использует снимки, сделанные на базе, в своих целях.

Хоскинг проверил Гоутона, и тот оказался непричастен к письмам. Тем не менее расследование выявило некоторые странности в его жизни. Оказалось, что мелкий чиновник живет не хуже руководства Адмиралтейства. Покупка и обустройство дома стоили ему около 9000 фунтов, что слишком много для провинциальной Англии; он только что купил новую модель «рено»; он больше всех тратил в «Старом вязе»; он часто ездил в Лондон; и все это на зарплату 15 фунтов в неделю (около 40 долларов). Во время расследования один из соседей Гоутона передал полиции сведения, которые совпадали с тем, что обнаружил Хоскинг относительно финансового положения Гоутона.

Хоскинг передал дело в Скотланд-Ярд, откуда оно было направлено в Специальный отдел криминальных расследований, который отвечает за дела по защите национальной безопасности, королевской семьи и членов правительства, а также следит за действиями экстремистов.

Примерно в то время, когда Лонсдейл, представившись американским атташе, пришел к Гоутону, Специальный отдел уже начал расследование и установил наблюдение. То, что удалось обнаружить, потребовало привлечь к делу МИ-5.

МИ-5 — пятый, контрразведывательный отдел британской военной разведки. Он был создан в 1910 году как подразделение армии, но с тех пор его функции изменились и сейчас напоминают функции ФБР. Как и ФБР, МИ-5 противодействует внутренней подрывной деятельности и расследует все дела, связанные с нарушением закона о государственных секретах. Так же как и ФБР, МИ-5 подотчетен Генеральному прокурору, хотя информация, собранная отделом, сопоставляется с информацией, полученной от других источников, и поступает в Объединенное бюро разведки, которое раз в неделю готовит доклад для министра обороны. В МИ-5 работают в основном гражданские лица, и это делает недоразумением название отдела.