История странной любви

А он только смеялся:

– Да я только для этого на тебе и женился. Мне нравятся твои проблемы. Всем бы такие – двое милых ребятишек, уже воспитанных и не орущих по ночам.

Вика благодарно улыбалась.

Жизнь шла своим чередом.

Они проживали ее так, как и должны проживать два молодых, влюбленных друг в друга человека. Учились и работали легко, как бы между прочим, тратя основные силы на познание мира: театры, кино, музеи, концерты, разговоры и споры по ночам до хрипоты. А по выходным – цирк, зоопарк, качели, карусели с детьми или просто битва подушками на диване. В общем, все то, от чего могут прийти в сущий восторг два шестилетних человека.

И Борис, и Вика поменяли работу. Борис устроился в более дорогой ресторан, Вика перешла в бюро переводов. Говорила, что скучает по запаху цирка, но «придется смириться, потому что цирк в их дальнейшие планы не входит».

– А какие у нас планы?

– Ресторан, ты что, не помнишь?

– Ты все это серьезно?

– Вполне. Разве ты об этом не мечтаешь?

– Допустим, – соглашался Борис, хотя подобные желания продолжали его пугать своей смелостью. – Но это – мои мечты. А о чем мечтаешь ты?

– Я хочу жить в Италии, родить дочь и зарабатывать столько денег, чтобы, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы те придурки в моем поселке, которые советовали мне «не высовываться», сдохли бы от зависти.

– Да они уже и сейчас сдохнут, если узнают, каких ты добилась успехов.

– Это точно! – смеялась. она – Ты – мой безусловный успех.

– В общем, желаний у тебя хватает.

– Ага. Вагон и маленькая тележка.

Она вдруг стала серьезной:

– Только, знаешь, тележка очень важная…

– Говори.

– Я хочу, чтобы близнецы пошли в нормальную школу.

– Отличное желание. И что для этого надо сделать?

Некоторое время она смотрела ему в глаза, не мигая, будто пыталась заранее донести всю важность того, что собиралась сказать.

И сказала:

– Усыновить.

Он не сомневался ни секунды:

– Я не против. Думаю, ты вполне можешь уйти с работы и сидеть с детьми. Мы справимся. И школ тут хороших в округе навалом.

– Борька, ты не понял. Я своих планов никогда не меняю. Не думаю, что сидение с детьми способствует продвижению в карьере, так что сидеть я ни с кем не собираюсь. Я собираюсь пока что обеспечить им хорошее будущее, а для этого надо учиться и работать, а насидеться я еще успею, когда тебе дочку рожу.

– Тогда как? Будем искать няню? Дорого, конечно, но прорвемся. Не могут же такие малыши, да еще привыкшие к постоянному присмотру, сразу стать самостоятельными.

– Не могут и не станут. И не беспокойся – никаких нянь. Тебе надо на ресторан экономить, а не транжирить на моих обормотов. У меня уже все продумано. Есть очень приличный интернат с хорошим контингентом. В программу там входит английский и еще какие-то предметы для творчески одаренных детей. Короче, в отличие от детского дома, туда попасть – счастье. У цирка есть там какая-то квота, и мне обещали помочь по старой памяти.

С каждым новым прожитым днем Борису все больше нравилась собственная жена. Но с другой стороны, те же привлекательные черты – решимость, уверенность, умение пробиться и даже некоторая ушлость – начинали его пугать. Порой он думал, что мама, возможно, была права в своих опасениях. Он уже не был уверен в том, что Вика, идя к своей, только ей ведомой цели, не сможет не переступить через любые препоны на своем пути. Он даже признался:

– Викусь, я тебя боюсь.

Она только расхохоталась и кивнула:

– Правильно. Меня надо опасаться.

– Это почему же?

– Потому что ты обо мне еще многого не знаешь.

– Но я готов рискнуть.

– Хорошо. Я уже говорила тебе, что немного колдую?

Борис расхохотался:

– Ну, конечно! Ты меня околдовала, а я и не заметил.

– Борь, а я серьезно. Хворь могу снять быстро и безболезненно.

– Конечно, милая. Одна проблема – когда ты рядом, у меня ничего не болит.

Она усмехнулась:

– Ну, ладно, не веришь, значит?

Вика тут же включила газ и бесстрашно обожгла себе кисть.

Все произошло так быстро, что Борис не успел остановить ее. Все, что ему оставалось делать, – это вскрикнуть и схватиться за бутыль с подсолнечным маслом, чтобы щедро полить свежий волдырь. Но Вика выдернула руку:

– Стой! Никогда так не делай. Нельзя заливать ожоги слоем жира. Потом лечить бесполезно. Я сейчас суну руку под холодную воду, чтобы снять боль, а ты будешь слушать и делать, что я тебе скажу.

Борис закивал, как болванчик. Поступок Вики казался ему диким и жутковатым, но, с другой стороны, девушка, пусть и по глупости, бесстрашно сунувшая руку в огонь, не могла не вызывать восхищения.

Вика спокойно держала руку под водой, ни разу даже не поморщившись от боли, хотя волдырь увеличивался на глазах. Она четко и быстро руководила действиями Бориса:

– Бери кастрюлю и выливай туда полбутылки масла. Зачем ты его ищешь? Оно у тебя в руках. Ты как вцепился, так и держишь. Вылил? Теперь ждем, когда закипит. А пока иди в комнату, открой шкаф, в моей секции выдвинь нижний ящик, найди воск и тащи сюда.

– Какой воск? – Борис растерянно смотрел на жену, в руке он все еще держал опустевшую бутылку масла.

– Пчелиный, – и бровью не поведя, спокойно ответила Вика.

Борис отправился выполнять распоряжение и через полминуты вернулся с маленькой коробочкой в руках.

– Отрежь примерно тридцать граммов, кинь в кастрюлю и мешай, пока полностью не растворится.

– Готово, – сообщил он довольно быстро.

– Здорово, теперь ставишь емкость в холодную воду и остужаешь градусов до сорока.

Когда и это было исполнено, Вика попросила мужа добавить в смесь холодный куриный желток и щедро нанесла полученную мазь на ожог.

– Завтра и следа не останется, – пообещала она Борису.

– Ну, конечно!

– Вот увидишь, тогда и поговорим.

Вика вела себя настолько уверенно и невозмутимо, что у него не оставалось никаких сомнений в том, что она говорит правду. И все же он не смог сдержать изумленного возгласа, когда на следующий день увидел ее руку совершенно здоровой.

– Класс! – только и смог выговорить Борис. – Так это воск или твое колдовство?..

Она расхохоталась:

– И то, и другое. Но вообще-то в данном случае колдовство могло быть и твоим.