История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли
Шрифт:
Таким образом, замыслам противника был нанесен первый удар. Напуганные энергией и решительностью Магеллана, Хуан де Картахена и его товарищи решили тайно отплыть в Испанию. Но корабли Магеллана, выстроившиеся у входа в гавань, отрезали им путь к отступлению. Попытка прорваться под покровом ночи оказалась безуспешной, и вскоре Хуан де Картахена и Гаспар де Кесада были доставлены в кандалах на флагманский корабль.
Ведение суда Магеллан поручил альгуасилу (главному судье) эскадры Гонсало Гомесу де Эспиносе. Судья приговорил к смерти более сорока человек. Тело убитого Мендосы было перевезено на берег и четвертовано. Затем был обезглавлен и четвертован Гаспар де Кесада. В роли палача, ради спасения собственной жизни, согласился выступить приверженец и слуга Кесады, Луис де Молино. Высокое положение Хуана де Картахены, которого сам король назначил инспектором флота, избавило его от казни. Магеллан распорядился высадить его на берег вместе с мятежным капелланом Педро Санчесом де ла Рейна. Изгнанники
[145] Высаженные Магелланом на берег Патагонии два бунтовщика были спасены капитаном Иштебаном Гомишем, который на судне «Сан-Антонио» сбежал в Испанию, отделившись от эскадры в Магеллановом проливе.
(В бухте Сан-Хулиан оказалось мало пресной воды. Матросов угнетала эта унылая, безжизненная местность. Поэтому в середине мая, несмотря на дурную погоду, Магеллан послал к югу на разведку корабль «Сант-Яго» во главе с капитаном Серраном. Через несколько дней испанцы открыли под 50° южной широты реку Санта-Крус. 22 мая поднялась сильная буря, и корабль разбило о прибрежные скалы. Весь экипаж уцелел, за исключением одного матроса. Потерпевшие крушение с величайшим трудом добрались до бухты Сан-Хулиан, после чего Серран был назначен капитаном на «Консепсион».)*
После неудачной попытки Магеллан решил ждать улучшения погоды. Только 24 августа флотилия покинула бухту Сан-Хулиан. Достигнув реки Санта-Крус, корабли простояли здесь около двух месяцев. Испанцы отдохнули, запаслись дровами и пополнили, насколько это было возможно, съестные припасы. С наступлением весны Магеллан повел корабли еще дальше к югу. Следуя вдоль береговой полосы, он тщательно исследовал все излучины в поисках вожделенного пролива.
Двадцать первого октября на 52° южной широты за выступом берега показался глубокий залив, который, как потом выяснилось, вел в пролив, соединяющий Атлантический океан с «Южным морем». Этому мысу и заливу было присвоено название «Одиннадцать тысяч дев» (Кабо-Вирхенес).
Остановившись у входа в бухту, Магеллан отправил вперед два корабля — «Сан-Антонио» и «Консепсион» — выяснить, нет ли в глубине этой бухты пролива. Корабли вернулись только на четвертый день, так и не увидев конца глубокой бухты. Тогда Магеллан решил, что это и есть искомый пролив в «Южное море», и отдал приказ всей флотилии плыть на запад. Корабли осторожно продвигались вперед, прокладывая путь среди лабиринта извилистых проток. Вдоль унылых берегов громоздились снежные горы. Берега казались совсем пустынными, но в ночной темноте на южном берегу пролива неожиданно засветились огни костров, что и дало Магеллану повод назвать эту страну Огненной Землей. Не желая задерживаться, он запретил капитанам приставать к берегу и завязывать отношения с туземцами.
Пигафетта и Мартин Трансильванский дают очень сбивчивые и неясные сведения о гидрографии и топографическом положении пролива. У нас еще будет случай вернуться к нему при описании экспедиции Бугенвиля [146] . А потому продолжим наш рассказ.
(В середине ноября дезертировал Иштебан Гомиш, захватив корабль «Сан-Антонио». Вот как описывает это событие Антонио Пигафетта:
«Вступив в этот пролив, мы нашли два выхода из него — один на юго-восток, другой на юго-запад. Капитан-генерал отправил корабль „Сан-Антонио'' вместе с кораблем „Консепсион" удостовериться, имеется ли выход на юго-восток в Тихое море. Корабль „Сан-Антонио'' отказался ждать „Консепсион", намереваясь бежать и вернуться в Испанию, каковое намерение он и осуществил. Кормчим этого корабля был Эстеван Гомес (Иштебан Гомиш), который ненавидел капитана пуще всего оттого, что, когда эскадра была уже снаряжена, император повелел дать ему несколько каравелл для совершения открытий, но его величество так и не предоставил их ему вследствие появления капитан-генерала. По этой-то причине он и замыслил заговор с некоторыми испанцами, и на следующий день они захватили капитана своего корабля, двоюродного брата капитан-генерала Альваро де Мескита, ранили его и заключили в оковы и в таком виде отвезли в Испанию».)*
[146] См. второй том «Истории великих путешествий» Жюля Верна.
После двадцатидвухдневного плавания по проливу, то расширявшемуся до четырех и более миль, то сужавшемуся до одной мили, корабли Магеллана преодолели весь пролив, названный впоследствии Магеллановым, и наконец увидели перед собой огромный, безбрежный океан.
Можно себе представить, какая радость охватила мореплавателей, когда после стольких трудов и усилий они наконец достигли желанной цели! Отныне новый морской путь на восток был проложен, и надежды Магеллана сбылись. Однако
эпопея на этом не закончилась. Самые большие трудности и трагические события были еще впереди.Ничего не могло быть изумительнее плавания по необъятному океану, который Магеллан назвал Тихим, так как в продолжение четырех месяцев ни разу не встретил бури. Однако это плавание сопровождалось неимоверными лишениями. Пигафетта так описывает злоключения своих товарищей: («Мы питались сухарями, но то уже были не сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями, которые сожрали самые лучшие сухари. Она сильно воняла крысиной мочой. Мы пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловью кожу, покрывающую грота-рей [147] , чтобы ванты [148] не перетирались; от действия солнца, дождей и ветра она сделалась неимоверно твердой. Мы замачивали ее в морской воде в продолжение четырех-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали ее. Мы часто питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать».)*
[147] Грота-рей — самый нижний рей на самой большой мачте судна (грот-мачте). Рей — горизонтальное древко, привешенное за середину к мачте и служащее для привязывания к нему парусов.
[148] Ванты — снасти (тросы, канаты), которыми крепят мачты на корабле.
Началась повальная цинга. Девятнадцать человек умерли, около тридцати надолго выбыли из строя, измученные страшной болезнью. Все считали себя обреченными на смерть. За три месяца и двадцать дней корабли прошли четыре тысячи лиг, но кругом расстилалась все та же беспредельная водная пустыня… За это время лишь однажды мореплаватели натолкнулись на скалистые, бесплодные островки, получившие название Несчастных островов [149] , однако их положение указано таким противоречивым способом, что отождествить их на современных картах невозможно.
[149] Несчастными островами Магеллан назвал открытые им два коралловых острова из группы островов Туамоту. Они были необитаемы, и, кроме жесткой, как проволока, травы, на них ничего не росло.
В среду, 6 марта, под 12° северной широты и 146° восточной долготы мореплаватели открыли один за другим три острова, возле которых они пожелали было остановиться, чтобы подкрепить силы и сделать запас провизии, но поднявшиеся на палубу островитяне похитили столько вещей (причем им никак не могли помешать), что пришлось отказаться от этого намерения. Островитянам удалось даже овладеть одной из шлюпок. Выведенный из себя подобной наглостью, Магеллан послал на берег десант из сорока вооруженных солдат, которые сожгли несколько домов и лодок и убили семь туземцев. У жителей островов не было ни вождя, ни царька, ни религии. Они отпускали бороды, прикрывали головы пальмовыми листьями, их волосы свисали до самого пояса. Аборигены отличались смуглой кожей, их тела были смазаны кокосовым маслом — без сомнения, для защиты от солнечного зноя, зубы выкрашены в черный и красный цвет. Каноэ туземцев имели странную конструкцию — они несли один очень большой парус, сплетенный из циновок, который легко мог опрокинуть суденышко, если бы ему не придали очень хорошую устойчивость с помощью длинного куска дерева, удерживаемого на некотором расстоянии двумя жердями — то, что называют «балансиром». Весьма изобретательные островитяне отличались особой склонностью к воровству, из-за чего европейские мореплаватели дали их стране название островов Ладронес, то есть Разбойничьих.
Продолжая продвигаться к западу от Разбойничьих островов, Магеллан прошел еще свыше тысячи миль и высадился 16 марта на цветущем острове, известном теперь под названием Самар (Филиппины). Здесь он решил дать отдых измученному экипажу и приказал раскинуть на берегу две палатки для больных. Вскоре явились туземцы, неся с собой бананы, пальмовое вино, кокосовые орехи и рыбу. Испанцы предложили им взамен зеркальца, гребешки, погремушки и прочие мелочи.
Путешественники узнали, что самым ценным продуктом местной флоры является кокосовая пальма. Из ее плодов туземцы приготовляют хлеб, вино, масло, уксус. Волокна идут на изготовление одежды и циновок, древесина служит превосходным строительным материалом.
Войдя вскоре в приятельские отношения с испанцами, аборигены сообщили, что на островах выращивают корицу, перец, мускатный орех, гвоздику, имбирь, кукурузу и даже находят золото. Магеллан дал этому архипелагу имя Святого Лазаря (Сан-Ласаро), которое позднее переменили на Филиппины — в честь Филиппа Австрийского, сына Карла V.
В Филиппинский архипелаг входит свыше 7000 больших и малых островов, расположенных между 5°32' — 19°38' северной широты и 114°56' — 123°43' восточной долготы от Парижского меридиана. Важнейшие из этих островов: Лусон, Миндоро, Лейте, Себу, Самар, Панай, Негрос, Бохоль, Палаван, Минданао.