История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
Что касается организации досуга и отдыха граждан, то страна в межвоенный период достигла в этом существенного разнообразия, развлекательные мероприятия стали доступны значительно большему, чем когда-либо прежде, количеству людей. Будапешт обрел широкую известность как один из центров ночной жизни, хотя широкие массы к ней, безусловно, не имели никакого отношения. Другое дело кинематограф, который в 1930-х гг. совершил подлинный прорыв. Расходы венгров на билеты в кино в это время уравнялись с их тратами на газеты, журналы и книги вместе взятые, включая желтую прессу и откровенную макулатуру. К концу Второй мировой войны в кинотеатрах страны, которых было уже около 900, демонстрировалось более 2 тыс. фильмов, в основном иностранного (половина из них – американского) производства. Собственная же венгерская кинопромышленность в 1920-х гг. переживала упадок из-за того, что большин- /468/ ство лучших кинорежиссеров покинули страну, а конкуренция иностранных фирм была очень сильной. Однако вскоре дела пошли лучше, и венгерская киноиндустрия достигла такого уровня, о каком ни одна другая страна в регионе не могла и мечтать, чему в значительной степени способствовали появление звукового кино, сразу воздвигнувшего языковой барьер перед иностранными конкурентами, и протекционистская политика государства. Подавляющее большинство созданных в этот период венгерских кинолент были комедиями в голливудском стиле, мелодрамы и любовные истории с хеппи-эндом. Несмотря на отсутствие в них интеллектуальной глубины, многие были сделаны на высоком профессиональном уровне, к тому же отражали социальные представления, нравы и идеалы своего времени. Главных героев –
В межвоенное время не только кино, но и спорт приблизился к широким массам, продолжив этим тенденцию, проявившуюся на рубеже веков. Такие «аристократические» виды спорта, как теннис, фехтование, гонки на яхтах, оставались занятиями для избранных, но плавание, легкая и тяжелая атлетика, футбол уже были доступны практически каждому, особенно если учесть, как быстро тогда строились новые спортивные сооружения и улучшалось их качество. В 1930-х гг. более 100 тыс. венгров принимали участие в спортивных соревнованиях, и по многим видам спорта страна часто имела своих чемпионов. Венгерские власти осознавали, сколь велико значение спортивных достижений для прославления нации, и оказывали спорту существенную поддержку. Случалось, спорт даже становился предметом политических спекуляций в совершенно неожиданном ракурсе. Соперничество между двумя самыми престижными спортивными обществами Будапешта – спортивным клубом «Ференцварош» и Венгерским спортивным клубом (МТК) – отражало политическую вражду между мелкой буржуазией и деклассированными элементами, болевшими за «Ференцварош», и солидной, материально обеспеченной публикой, в основном еврейского происхождения, отдававшей предпочтение его конкуренту. Вообще говоря, спортивные команды и общества часто становились ширмой, за которой действовали запрещенные организации рабочего класса, во время дол- /469/ гих поездок на соревнования проводившие незаконные политические дискуссии.
Материально обеспеченный средний класс давно уже оценил обретенную возможность вырываться из каменных джунглей на лоно природы. Регулярные поездки в санатории и на курорты – внутри страны и за рубежом – прежде были роскошью, доступной примерно 100 тыс. или, может, 150 тыс. человек, но к началу 1930-х гг. число отдыхающих во время отпусков увеличилось примерно в десять раз. Летний отдых стал обычным делом для среднеобеспеченных семей, которые начали строить собственные коттеджи и домики на берегу озера Балатон или вдоль Дуная, неподалеку от столицы.
Распространение новых видов развлечений и отдыха вместе с другими достижениями технологической модернизации жизни людей вроде автомобиля, электричества или радио доказывают, что тенденции к созданию общества всеобщего благоденствия, проявившиеся в начале века, в эпоху Хорти даже получили заметное ускорение. Однако в межвоенный период в Венгрии они заметно углубляли пропасть между городом и деревней, которая, в целом, оставалась совершенно в стороне от этих благ цивилизации. В конце 1929 г. произошло событие исторического масштаба, в ином ракурсе показавшее подлинные масштабы поляризации социальной структуры Венгрии. Это была великая экономическая депрессия.
Крах, потрясший Нью-Йоркскую фондовую биржу в «черную пятницу» 24 октября 1929 г., Венгрия ощутила сначала в виде резкого падения цен на сельскохозяйственную продукцию, поскольку эта продукция составляла около трех четвертей венгерского экспорта. Падение цен в среднем на 54 % (пшеница подешевела на 75 %) привело к потере 60 % экспортно-ориентированного национального дохода, даже при демпинговых ценах стране трудно было удерживаться на внешних рынках, что имело следствием неминуемое сокращение импорта и автоматически – внутреннего рынка. Прежде всего, этот удар ощутила на себе наименее защищенная социальная прослойка – те малоземельные фермеры, которые залезли в долги, чтобы модернизировать свое хозяйство или хотя бы просто удержаться на плаву. В связи с обвалом цен они тотчас же лишились возможности рассчитаться с кредитами, и около 60 тыс. участков, полученных всего за несколько лет до того, оказались выставленными на аукционную продажу. Полмиллиона сельскохозяйственных рабочих потеряли работу, и примерно столько же были вынуждены согласиться на зарплату, которой не хватало даже на пропитание. Разумеется, волна кризиса не останови- /470/ лась в предместьях больших городов, хотя потрясения в промышленности оказались менее тяжелыми. Тем не менее, общее производство было свернуто на 28 %, один из каждых семи заводов закрылся, а безработица среди промышленного пролетариата достигла 30 % при резком сокращении поставок продуктов питания и отсутствии всяких пособий по безработице. Зарплата тех, кто сохранил работу, была урезана, равно как и жалованье оставшихся на рабочих местах государственных служащих и профессионалов. Недавним выпускникам также было суждено разделить судьбу своих безработных коллег, которых особенно много было среди учителей и инженеров. К 1932 г. мелкие торговцы и лавочники также во все более массовом порядке были вынуждены закрывать свое дело, и правительство не могло сдержать этот процесс. Попытка Бетлена преодолеть финансовый кризис путем получения дополнительных иностранных кредитов оказалась неудачной в связи с банкротством банков Германии и крахом 11 мая 1931 г. Венского кредитного банка, отменившего решение о выдаче кредита. Золотые и валютные резервы Венгрии были полностью израсходованы, и даже Национальный банк оказался на грани банкротства.
С самого начала кризиса в обществе нарастала социальная напряженность, впервые 1 сентября 1930 г. вылившаяся в массовую забастовку и демонстрацию, закончившуюся столкновением с полицией, в котором были убитые и раненые. В городах вновь активизировалось коммунистическое подполье, а в сельской местности большое влияние сумели приобрести праворадикальные организации. Мятежи, демонстрации, голодные марши стали регулярными как в городах, так и в деревнях, и уже в 1930 г. Хорти, стремясь удержать контроль над ситуацией, начал подумывать о введении ускоренных следственных процедур. Взрыв в поезде (устроенный, как выяснилось позднее, маньяком, но приписанный коммунистам) в сентябре 1931 г. стал поводом для апробирования новой судебной практики. По этому делу были арестованы два лидера коммунистов, представшие перед военным трибуналом в июле 1932 г. Впрочем, политическая стабильность в стране подрывалась еще и процессом распада самой правительственной партии. Представители бывшей Партии мелких сельских хозяев, некогда входившей в проправительственную коалицию, теперь договорились с другими крестьянскими лидерами (в основном из крепкого крестьянства и мелких помещиков), и 13 октября 1930 г. они вместе воссоздали старую партию. Крупные объединения, представлявшие классовые интересы магнатов, крупной буржуазии и высших кругов государст- /471/ венного чиновничества, на согласии между которыми и базировалась консолидационная политика Бетлена, также отстаивали различные пути выхода из кризиса, предлагая смену сложившейся системы главным образом за счет бывших своих партнеров. И хотя на выборах в июне 1931 г. правительственная партия сохранила большинство мест в парламенте, Бетлен, предчувствуя раскол и понимая, с одной стороны, абсолютную необходимость непопулярных жестких мер для преодоления экономического кризиса, а с другой – равнозначность этих мер его собственному политическому самоубийству как лидера, вскоре после того, как 19 августа 1931 г. была отпразднована десятилетняя годовщина его премьерства, подал в отставку, надеясь вернуться на прежнюю должность в более благоприятное время.
Его преемником Хорти назначил графа Дьюлу Каройи, который являлся личным другом регента и в 1919 г. какое-то время уже возглавлял контрреволюционное правительство. В обстановке непрекращавшихся народных волнений, что нарастали с невиданной силой и едва ли могли быть подавлены полицейским террором, Каройи оказался не способен вновь сплотить фракции правительственной партии, которых объединяло разве что общее недовольство тем упорством, с каким Каройи продолжал экспериментировать с прежней
политической линией, не давшей никаких дивидендов Бетлену. Режим финансовой экономии лишь подливал масла в огонь, поскольку оставлял без субсидий аграрный сектор, к негодованию его сильного лобби, а также государственных служащих, неуклонно теряющих в жалованье, и это при том, что их невзгоды никоим образом не задевали положения крупной буржуазии – всех этих Хоринов, Вайсов, Феллнеров, Хатвань-Дойчей, т. е. правящих финансами и промышленностью страны богатых евреев. Именно в них все более настойчиво стали усматривать главную причину всех бед, обрушившихся на опору венгерского общества – его дворянско-землевладельческую элиту и христианскую интеллигенцию из среднего класса. Считалось, что жизнь последней состоит в непрестанной конкурентной борьбе с еврейскими коллегами. Другим козлом отпущения, само собой, стал порочный мирный договор, связавший руки Венгрии и тем самым лишивший ее экономической жизнеспособности. Когда в феврале 1932 г. правительство Каройи решило с вниманием отнестись к плану французского премьера Андре Тардье по экономическому и финансовому оздоровлению стран Центральной Европы, многими политиками внутри и вне правительственной партии это было расценено как бесславная капитуляция перед силами, некогда разрушившими Венгрию. От Партии единства в июне /472/ 1932 г. откололась фракция, на основе которой была создана фашистская Венгерская национал-социалистическая крестьянская и рабочая партия. Осенью того же года, по совету Бетлена, Каройи ушел в отставку, и хотя шаг этот сделан был премьером добровольно, власти он фактически уже лишился под сильным давлением правых экстремистов, чей голос становился все громче, а сила и влияние все значительнее не только по причине переживаемых населением страны материальных трудностей, но и из-за того, что кризис породил тенденцию экономического национализма. 1 октября 1932 г. Хорти назначил Дьюлу Гёмбёша – лидера этой политической группировки – премьером вместо ушедшего в отставку Каройи.Венгрия выбирает курс: вынужденный союзник Гитлера и Вторая мировая война
Экономический кризис во многих отношениях усилил воздействие отрицательных сторон Трианонского мирного договора на положение стран Центральной Европы. Разрывая экономические связи между придунайскими государствами, он усиливал тенденции их взаимоизоляции на всех уровнях межгосударственных отношений. Всеобщая враждебность подогревалась подозрениями, повсеместно раздававшимися требованиями выселить «паразитирующие» меньшинства. Теперь не только евреи, но и сами венгры, по стечению обстоятельств, в большинстве мест на своей шкуре стали испытывать эти страдания. В 1930-х гг. правый радикализм становится такой политической силой, с которой были вынуждены считаться не только в Венгрии, но и в других государствах региона, особенно в Румынии и в многонаселенных государствах – Чехословакии и Югославии, где усиливалось недовольство входивших в их состав этнических меньшинств. В Венгрии кризис вновь разбудил те политические силы, которые правили бал в первые годы послевоенных лихолетий, но затем постепенно утратили свое влияние в период социальной консолидации 1920-х гг. И хотя в 1932 г. природа самого режима Хорти не претерпела фундаментальных изменений, консервативные силы, привившие авторитаризм парламентской республике Венгрия и безраздельно господствовавшие в ней в течение прошедшего десятилетия, отныне должны были делиться властью с ультраправыми, периодически уступая им или же сменяя их в кабинете министров вплоть до окончания Второй мировой войны. /473/
С 1919 г. Дьюла Гёмбёш был основным организатором крайне правых политических сил, известным своей враждебностью и к аристократии, и к преимущественно еврейской буржуазии. Он всегда выступал за разрушение, по его мнению, архаичной социальной структуры с помощью перераспределения экономических и политических льгот в пользу христианских средних классов. Однако в 1928 г., не получив массовой поддержки, он был вынужден распустить свою Партию защиты расы и вернуться в ряды правительственной партии. Даже в 1932 г. его кандидатура на должность премьер-министра была принята Хорти и Государственным собранием, в котором большинство еще прислушивалось к Бетлену, исходя из негласной договоренности относительно того, что он восстановит порядок, не затрагивая основ системы. Новый премьер, тем не менее, предпринял попытки омолодить венгерскую политическую сцену и, в конечном счете, создать тоталитарное государство, построенное по фашистскому образцу. Его «Национальный план действий» – программа, включавшая 95 пунктов, которую Гёмбёш прочитал по радио с совершенно не свойственными венгерским политикам напором и экспрессивностью, представлял собой набор демагогических пожеланий и обещаний (земельная и налоговая реформы, увеличение экспорта сельскохозяйственной продукции, новые рабочие места, прогрессивное социальное законодательство и, разумеется, «Великая Венгрия»), в котором почти открыто заявлялось о стремлении обеспечить поддержку политике ревизии границ. Гёмбёш также подчеркивал свою приверженность «принципу вождизма», начисто отрицая его связь с диктатурой. Измученные бесконечными попытками восстановить хрупкий буржуазный порядок на пепелище, оставленном войной и революциями, разочарованные устремлениями ревизионистов и испытавшие на себе тяготы экономического кризиса, широкие слои населения были воистину готовы принять революционные перемены. Ослабленные и разобщенные группы ультраправого движения буквально ожили во время премьерства Гёмбёша, уверовав, что его программа действительно воплотила их видение Венгрии, очищенной от всех «немадьярских» элементов на важнейших постах и от «еврейских мздоимцев» и при этом вернувшей все свои прежние владения, а также преобразованной радикальной социально-политической реформой. Помимо движений и партий правого толка, существовавших до прихода Гёмбёша к власти, этот период также ознаменовался созданием Венгерской национал-социалистической партии графа Фидела Палфи в 1933 г. и Партии национальной воли Ференца Салаши, образованной в 1935 г. /474/
Эти группировки были также удовлетворены внешней политикой нового кабинета и поставленными целями. Италия, вплоть до 1933 г. выступавшая главным инициатором ревизии парижских мирных решений, играла значительную роль в планах Гёмбёша. Поездка к Муссолини стала его первым зарубежным визитом. При этом Гёмбёш не упускал из виду те изменения, которые происходили в Германии с конца 1920-х гг. и завершились приходом Гитлера к власти в начале 1933 г. И хотя венгерских политиков очень волновала вполне реальная перспектива аннексии Австрии со стороны усилившейся Германии, коль скоро цепи Версаля будут сброшены, да и существование в самой Венгрии довольно многочисленной диаспоры этнических немцев явно не способствовало уменьшению напряженности во взаимоотношениях, сотрудничество с Германией сулило большую выгоду. Германия больше не хотела выторговывать себе отдельные пограничные уступки, приспосабливаясь к мирному договору. Напротив, она рассчитывала порвать с этим договором и, таким образом, силой вернуть себе утраченные территории. В ее стратегии страны Mitteleuropa (среднеевропейские) или Südostraum (юго-восточного направления) играли важную роль поставщиков продукции сельского хозяйства и сырья. Поэтому не только в поисках рынка сбыта для венгерского экспорта Гёмбёш посетил Гитлера в июне 1933 г., став первым главой европейского правительства, нанесшим фюреру официальный визит. Он рассчитывал пробудить у Гитлера интерес к альянсу Германия – Италия – Венгрия – Австрия, нацеленному на ревизию парижских мирных соглашений.
И дуче, и фюрер были заинтересованы в укреплении экономических связей с Венгрией, и вскоре подписали соответствующие договоры, обеспечивающие увеличение ее экспорта (Германия вслед за Италией стала помогать Венгрии в деле ее перевооружения). Однако Гитлер отверг план великого альянса держав, так же как и предложения о более тесном сотрудничестве с Венгрией в процессе реализации программы по пересмотру послевоенных границ. Фюрер не скрывал, что интересы двух государств сходятся только в отношении Чехословакии, тогда как Германии очень важно было сохранить деловые контакты с Румынией и Югославией по причине зависимости от их экспортных поставок. Также и Римские протоколы, подписанные Италией, Австрией и Венгрией в марте 1934 г., не дали сколь-либо ощутимых результатов, хотя сам документ и обладал определенным политическим весом. Он не только вызвал у немцев чувство раздражения, но и заставил их более сдержанно вести себя по отношению к Австрии. /475/