История Византии. Том I

Византийская монета с изображением императора Алексея I Комнина (1081-1118 гг.). Париж. Кабинет медалей

Против Роберта из Константинополя двинулись наспех сколоченные отряды во главе с самим Алексеем. Императору пришлось конфисковать церковную утварь, чтобы расплатиться с наемниками, составлявшими лучшую часть его воинства. Битва произошла под стенами Диррахия 18 октября 1081 г. Стремительная атака варяжской дружины заставила норманнов отступить к морю, и, по преданию, только вмешательство Гаиты, наложницы Роберта, схватившей копье и устремившейся за беглецами, изменило ход боя: норманны остановились и снова вступили в битву. Варяги, оторвавшиеся от основных сил византийского войска, утомленные долгим преследованием, не смогли сопротивляться и из преследователей превратились в теснимых; часть их пала на поле брани, другие искали спасения в соседней церкви, набились внутрь храма, вскарабкались на кровлю — но все погибли, когда норманны подожгли церковь. Войска зетского князя Константина Бодина, пришедшие на помощь Алексею, даже не решились вступить в сражение — настолько очевиден был военный перевес норманнов. Многие из византийской знати остались на поле боя, да и самому императору лишь с огромным трудом удалось избежать плена. Вслед за победой норманнов осажденный Диррахий капитулировал перед Робертом.

После поражения при Диррахий Северная Греция на несколько лет оказалась под властью норманнов. Они пересекли Эпир и Фессалию и осадили Лариссу. Византийцы терпели одно поражение за другим — но в горечи поражений овладевали военным искусством. Главной силой норманского войска была тяжелая кавалерия, сметавшая все на своем пути: византийцы научились разбрасывать железные колючки на пути норманской конницы, осыпать ее издали стрелами, выкатывать навстречу всадникам легкие повозки, ощетинившиеся пиками. Вместе с тем Алексей искал союзников. Он вел переговоры с германским императором — но прежде всего естественным союзником Византии в борьбе с норманнами была Венеция, правители которой не желали видеть оба берега Адриатики под властью норманского герцога. В мае 1082 г. Алексей подписал договор с венецианцами, обещав республике св. Марка щедрые дары и торговые привилегии в обмен на

военную помощь

²

. Алексей нанимал сельджукские войска и одновременно поддерживал заговоры норманской знати.

Умелая политика Алексея скоро принесла свои плоды. Роберту пришлось удалиться в Италию, где междоусобицы настоятельно требовали его присутствия. Венецианцы разбили норманскую эскадру у Бутрота и взяли в плен мужественную Гаиту. Алексей принудил к сдаче норманский гарнизон в Кастории и милостиво отпустил на родину пленных рыцарей после того, как они поклялись не поднимать оружия против василевса. Сын Роберта Боэмунд, один из способнейших норманских полководцев, был разбит в упорном сражении близ Лариссы. Даже появление самого Роберта на Балканах не принесло ничего, кроме нескольких частных успехов: когда же в 1085 г. старый вояка стал жертвой чумы, а вслед за тем византийцы вернули себе Диррахий, норманны отказались от продолжения борьбы. Битва за Балканы былаими проиграна.

Постепенно византийцам удалось укрепить свои позиции и на восточной границе. Контрнаступление было облегчено тем, что среди сельджуков началась рознь, особенно усилившаяся после смерти в 1086 г. Сулеймана, полководца, овладевшего Малой Азией и Северной Сирией. Сельджукская знать добилась раздела завоеванных областей на множество эмиратов, лишь формально подчиненных иконийскому султану; наиболее значительными среди них были эмираты Смирны, Никеи и Каппадокии³. Одновременно с этим в восточной части Малой Азии возникло тюркское государство Данишмендов, соперничавшее с Иконийским султанатом.

Алексей избегал больших походов против сельджуков. Его полководцы совершали стремительные рейды, нападали на вифинские города, занятые турками, на острова, где турки пытались наладить постройку боевых кораблей. Особенно отличился в этих схватках Татикий, турок по происхождению, успешно действовавший против эмира Никеи. Вместе с тем вражда эмиров и страх султана перед наиболее влиятельными из них оставляли византийцам широкое поле для дипломатической игры. Алексей старался привлечь на свою сторону сельджукских вельмож: так, в Византии остался посол султана Чауш, сын турка и грузинки, с помощью которого удалось изгнать турецких сатрапов из Синопа и других понтийских городов. Алексей вступал во временные союзы то с тем, то с другим эмиром и пытался заключить соглашение с султаном. В 1092 г. султан предлагал Алексею союз, скрепленный династическим браком его старшего сына с дочерью императора, обещая за это очистить Малую Азиюи оказывать империи военную помощь. Но посольство василевса вернулось с полпути, получив известие о кончине султана.

Наибольшее беспокойство доставил империи эмир Смирны Чакан (Чаха византийских источников). Он разбил византийский флот и занял такие важные пункты, как Клазомены, Фокея, Митилена и Хиос. Чакан лелеял далеко идущие планы, называл себя царем и готовился напасть на Константинополь, но силы его были незначительны. Полководец императора Иоанн Дука разбил эмира Смирны, а остальное довершила дипломатия. Алексей восстановил против смирнского эмира его родственника, иконийского султана Кылич-Арслана I. Не в силах вести войну на два фронта, Чакан вступил в

переговоры, но был убит во время пира в султанском дворце

⁴

.

Опасность грозила империи и с севера. Новая волна печенегов перешла Дунай и в 1086 г. нанесла сокрушительное поражение византийской армии, которой командовал один из ближайших друзей Алексея Григорий Бакуриани, отличившийся в борьбе с норманнами. Сам Бакуриани пал в битве. Вслед за тем в течение нескольких лет северные области Балкан ежегодно становились объектом печенежского грабежа, а столкновения с печенегами оканчивались победой то одной, то другой стороны. Особенно тяжелым положение стало к началу 1091 г., когда печенеги вступили в переговоры с Чаканом, рассчитывая объединенными силами овладеть Константинополем. Алексей поспешно двинулся навстречу печенегам со сравнительно небольшим отрядом, в рядах которого находилось, между прочим, 500 фландрских рыцарей⁵. Он стал лагерем на правом берегу реки Марица, поблизости от крепости Хирины. Не надеясь собственными силами одержать победу, Алексей богатыми дарами склонил на свою сторону половецких вождей Тугоркана и Боняка, которые привели к Хиринам 40-тысячное войско. 29 апреля 1091 г. произошла битва, и скоро стало ясно, что печенегам не выдержать яростного натиска половецких конников. Стоял жаркий день, и победители, страдая от жажды, уже готовы были прекратить кровавую сечу — тогда по приказу Алексея окрестные селяне стали приносить меха, полные водой. Бой закипел с новой силой, бой, завершившийся полным разгромом печенегов. Те, кто избег меча, попали в плен и были расселены в Македонии: огромную добычу Тугоркан и Боняк увезли в половецкие степи.

Итак, уже к началу 90-х годов византийцам удалось отбить натиск наиболее опасных врагов: норманнов, сельджуков и печенегов. Но сразу же после этого империя оказалась перед лицом нового испытания, которое, впрочем, принесло Византии после долгих треволнений известные выгоды. В 1096 г. начался Первый крестовый поход. Социальный состав и цели участников похода сложны. Тут были крепостные крестьяне, мечтавшие освободиться от феодального гнета; обнищавшие рыцари, владевшие только титулом, конем и мечом и готовые грабить кого угодно; тут были и знатные сеньоры, стремившиеся основать на Востокеобширные княжества и графства. Все эти земные желания принимали — под влиянием церковной проповеди — превратные формы: крестоносцы шли на Восток, чтобы освободить из рук неверных гроб господень, священнейшую реликвию христиан⁶.

Появление крестоносцев было неожиданностью для Алексея. Конечно, ему приходилось в трудную минуту обращаться на Запад за помощью, и совсем недавно в битве у Хирин вместе с византийцами сражались фландрские рыцари. Но Алексей мог думать и просить о вспомогательных отрядах, о наемниках, о поддержке флота и кавалерии, но не о многотысячных толпах, которые шли теперь через его страну, отмечая свой путь грабежами, пожарами и насилиями⁷.

В июле 1096 г. первые отряды крестоносцев подошли к Константинополю. Они состояли по преимуществу из крестьян, были плохо вооружены, а их вождь Петр Пустынник лучше умел проповедовать, нежели вести воинов в бой. Слепая вера в божественную помощь гнала фанатичных участников крестьянского похода в Малую Азию, им не сиделось в предместьях византийской столицы, им чудилась земля обетованная». Алексей слишком давно знал сельджуков, чтобы не понимать обреченность плохо подготовленного предприятия, однако нищие крестоносцы смущали покой города, там и сям вспыхивали столкновения, и василевс не счел нужным особенно настойчиво уговаривать Петра подождать подхода основных сил. Византийские корабли перевезли беспокойное воинство на азиатский берег. Первые успешные стычки, первая добыча еще более возбудили надежды крестоносцев. 25-тысячное войско ринулось намусульман, но было разгромлено сельджуками неподалеку от Никеи. Лишь немногим удалось спастись и вернуться в Константинополь. В числе уцелевших был Петр Пустынник.

В конце 1096 г. в Константинополь стали прибывать новые отряды крестоносцев, на этот раз состоявшие в основном из рыцарей и руководимые знатными западными сеньорами. Перед правительством Алексея стояли трудные задачи: нужно было обеспечить крестоносцев провиантом, чтобы избежать грабежей; нужно было переправлять отряды в Малую Азию, чтобы в Константинополе не скапливалось слишком много воинственных и непокорных рыцарей; а самое главное — нужно было заставить крестоносных вождей принести вассальную присягу императору. Многие сеньоры стали вассалами василевса: одни, как Гуго Вермандуа, брат французского короля, — потому, что потеряли дорогой большую часть кораблей и воинов; другие, как Готфрид Бульонский, — под угрозой оружия, окруженные византийскими и печенежскими войсками; третьи, как Боэмунд Тарентский, сын Роберта Гвискара, старый противник византийцев, — поскольку они вообще не придавали никакого значения обещаниям и договорам. Но упрямый и честолюбивый тулузский граф Раймунд наотрез отказался присягнуть. Таким образом, с самого начала взаимоотношения крестоносцев с Византией оказались чрезвычайно сложными. С одной стороны, большая часть крестоносцев стала вассалами императора, получала от него жалованье и обещала вернуть ему земли, которые будут отвоеваны у сельджуков. С другой — у Алексея были все основания не доверять крестоносцам, иные из которых явным образом предпочли бы избежать присяги или сами не верили тому, в чем клялись. Алексей был заинтересован в успехах крестоносцев, но вместе с тем опасался их. Принцип его политики состоял в том, чтобы ослабить крестоносное войско и заставить его дорогой ценой покупать каждую победу⁸.

Военные действия начались весной 1097 г. Первоначально они приняли характер похода византийской армии, подкрепленной могущественными, хотя и своевольными наемными силами. Разгромив Кылич-Арслана, объединенные войска подошли к Никее. Шесть недель тянулась осада, но она могла бы тянуться и дольше, поскольку жители города свободно сообщались с внешним миром по Асканскому озеру: они получали водой подкрепления, припасы, оружие. Тогда крестоносцы волоком подтащили византийские корабли и спустили их на озеро; город был блокирован со всех сторон, и его судьба решена. Но едва крестоносцы с новой энергией устремились на штурм никейских стен, как они увидели на городских башнях византийские знамена: оказалось, что византийские командиры успели за спиной рыцарей убедить сельджукского наместника, что ему выгоднее сдать город грекам, нежели обречь его на разграбление латинян. Никея была возвращена империи, а гнев обманутых рыцарей до какой-то степени смягчен раздачей золота.