История Византии. Том I

34

византийцев овладеть престолом .

Смерть Гейзы в 1161 г. открывала новые возможности для византийского вмешательства в венгерские дела. Поскольку венгерская знать возвела на престол сына Гейзы Стефана III, Мануил немедленно стал оказывать поддержку дядьям молодого короля, претендовавшим на трон. В 1163— 1164 г. Мануил совершил новый поход за Дунай и принудил венгров подписать выгодный для империи мир: наследник престола Бела становился византийским заложником и женихом дочери Мануила Марии; Далмация л Хорватия выделялись ему в удел и фактически превращались в византийские владения³⁵. Впрочем, и этот договор не привел к прекращению враждебных действий. Яблоком раздора оставались придунайские города. Византийцы заняли Землин, венгры пытались отнять у них эту крепость; напротив, Мануил, ссылаясь на права Белы, стремился присвоить Сирмий (Срем). После ряда стычек Мануил отправил в Венгрию большое войско под командованием одного из лучших полководцев империи Андроника Кондостефана. Битва произошла 8 июля 1167 г. неподалеку от Землина. Венгерское войско состояло из закованной в броню кавалерии, вооруженной длинными пиками. На высоком шесте, водруженном на колеснице, которую влекли быки, развевалось венгерское знамя. Бой был упорным: сперва византийцы обстреляли противника из луков, надеясь, что стрелы заставят венгров нарушить боевой порядок, но тяжелая кавалерия, не ломая строя, продолжала двигаться вперед. Затем войска сошлись в рукопашную: были поломаны длинные пики, от частых ударов по латам притупились мечи — тогда ромеи взялись за железные палицы, и под ударами палиц распался несокрушимый строй венгров: они были разбиты наголову³⁶.

После 1167 г. военные действия прекращаются. Венгрия капитулировала. Сирмий, Хорватия и Далмация — все спорные территории оставались за империей. Венгерская церковь признала супрематию Константинополя. Византия должна была получать ежегодную дань, а венгерская знать выдавала заложников как гарантию своей покорности³⁷. Мануил вынашивал в то время идею объединения Византии и Венгрии под властью Белы, жениха его дочери, получившего греческое имя Алексей и почетный титул деспота, ставивший его выше кесарей и севастократоров³⁸. Правда, рождение наследника престола — Алексея II (14 сентября 1169 г.)³⁹сделало осуществление этого проекта невозможным, и Мануил расторг помолвку Марии с Алексеем-Белой, но женатый на другой представительнице дома Комнинев, воспитанный при константинопольском дворе, Бела III оставался и на венгерском престоле (с 1174 г.) союзником Мануила.

Столкновения с Сербией и Венгрией протекали в общем и целом при явном преимуществе византийцев, военные действия разворачивались обычно на вражеской территории или в пограничных областях. Борьба к середине 70-х годов завершилась полной победой византийского оружия. Значительно более опасным для империи было столкновение с норманнами.

В августе 1147 г., в то время, когда руки Мануила были связаны крестоносцами, король сицилийских норманнов Рожер II, племянник Роберта Гвискара, внезапно напал на Византию. Он занял остров Корфу, разграбил богатейшие города Греции — Коринф и Фивы, опустошил Эвбею⁴⁰. Норманны увели из Грециимногочисленных ткачей, положив таким путем основание шелкоткачеству в Палермо. Война с Рожером скоро переросла рамки норманно-византийского конфликта. Норманны привлекли на свою сторону сербов и венгров и стремились заключить союз с французским королем Людовиком VII. Напротив, Мануил искал поддержки Венеции и Германии. Привилегии, пожалованные венецианцам при Алексее, пришлось возобновить⁴¹. Вместе с тем император строил собственный флот, чтобы не быть в зависимости от морских сил Венеции. Мануил вел также переговоры с германским королем Конрадом III, и антинорманский союз «двух империй» был закреплен династическим браком между братом Конрада и племянницей Мануила⁴². Однако союз двух империй не имел никаких последствий: Рожеру удалось поднять против Конрада баварских феодалов, и германскому королю пришлось улаживать внутренние дела, пока его союзник воевал с сицилийским правителем.

Центром операций стал остров Корфу, куда были стянуты византийские и венецианские силы. Осада шла вяло, и в лагере осаждающих скоро возникли разногласия. Дело дошло до открытого столкновения между союзниками: венецианцы напали на эвбейские корабли и в насмешку над Мануилом чествовали какого-то эфиопа как императора ромеев⁴³. Однако василевс не счел нужным раздувать конфликт и даровал венецианцам «прощение». После победы над половцами в 1148 г. (см. выше, стр. 323) Мануил вместе с освободившимися войсками сам прибыл на Корфу. Взять крепость штурмом не удалось: осажденные сбрасывали в море осадные лестницы и градом камней преграждали дорогу византийцам. Но успехи антинорманской коалиции на море, голод, измотавший защитников крепости, бессилие Рожера оказать им поддержку заставили в августе 1149 г. норманский гарнизон сложить оружие; значительная часть норманнов во главе с комендантом Корфу Феодором перешла на службу империи. Захват Корфу был большим успехом византийцев. Развивая его, Мануил рассчитывал перенести военные действия в Сицилию и Италию. Однако буря рассеяла византийские корабли, к тому же Рожеру удалось возбудить против Византии сербов и венгров и Мануилу пришлось немедленно возвратиться на Балканы. Но замысел отвоевать Италию прочно запал ему в голову — и позднее он не раз пытался осуществить свою идею вопреки тому, что экспансия в Италию приводила к охлаждению с естественными союзниками Мануила: венецианцами и Германией.

Энергичные действия Мануила напугали норманнов, которые затем много лет воздерживались от нападений на империю. Пиратский рейд 40 норманских кораблей, дошедших в 1157 г. до Константинополя и осыпавших серебряными стрелами императорский дворец, не имел последствий. В целом же норманнам пришлось перейти к обороне.

По-видимому, уже в 1154 г. Мануил начал вторжение в Италию: однако командир флота Константин Ангел, красавец, женатый на одной из дочерей Алексея I, действовал неосторожно и скоро оказался

в плену у норманнов⁴⁴. Тогда византийцы попытались поднять против нового норманского короля Вильгельма I своего традиционного союзника — Германию. Но преемник Конрада III Фридрих Барбаросса держался настороженно, опасаясь усиления позиций византийцев в Италии. Мануил решил действовать самостоятельно.

В Италию было послано войско под командованием Михаила Палеолога и Иоанна Дуки, располагавших большими денежными средствами. Им удалось привлечь на свою сторону некоторых влиятельных феодалов, недовольных Вильгельмом I. В 1155—1156 гг. многие города Южной Италии, в том числе Бари и Трани, сдались после недолгой осады и признали вассальную зависимость от василевса. Однако под стенами Бриндизи византийское наступление задохнулось. Смерть энергичного дипломата и воина Михаила Палеолога, замененного мегадуком Алексеем Вриеннием, близким родственником императора⁴⁵; затянувшаяся осада Бриндизи, близ которого Иоанну Дуке приходилось отражать атаки норманского флота; отход венецианских контингентов, — все это ослабило византийскую армию. В 1156 г. Вильгельму удалось взять в плен мегадука Алексея и Иоанна Дуку, а новая экспедиция под командованием Алексея Аксуха в 1157 г. не принесла успеха. Военные неудачи и опустошение казны заставили Мануила искать мира, который был заключен при содействии папы в 1158 г. При этом договор 1158 г. обусловливал, что Вильгельм будет содействовать василевсу против его врагов на Западе. Тем самым договор знаменовал изменение политической обстановки в Италии: Византия и норманны вступали в союз против Фридриха Барбароссы.

Таким образом, поражение 1156—1157 гг. не вело к отказу от экспансии в Италию, а лишь к изменению ее направления. Теперь Мануил все энергичнее ищет союза с итальянскими городами: Генуей и Пизой⁴⁶, а особенно с Анконой, Кремоной, Павией⁴⁷. В конце 60-х годов крупнейший североитальянский город Милан присягает на верность византийскому императору⁴⁸. Одновременно с этим византийские дипломаты добиваются упрочения норманно-византийского союза — они хлопочут о том, чтобы создать личную унию обоих государств, и предлагают Вильгельму II, новому королю Сицилии, стать наследником Мануила⁴⁹(позднее этот почетный титул был передан венгерскому принцу Беле-Алексею).

Столь активное вмешательство в итальянские дела не могло не обострить взаимоотношения империи с венецианцами, стремившимися стать твердой ногой на Балканах, но отнюдь не желавшими укрепления позиций Византии в Италии. К тому же они не могли равнодушно отнестись к аннексии византийцами далматинского побережья, что подрывало господство республики св. Марка на Адриатике. Конфликт, давно уже назревший, разразился 12 марта 1171 г., когда по приказу императора по всей территории Византии были арестованы венецианские купцы и конфискованы их товары⁵⁰. Действия византийского правительства привели к вооруженному столкновению: венецианский флот вторгся в Эгейское море и подверг грабежу Хиос, но должен был отступить перед византийской эскадрой. В союзе с германскими войсками венецианцы в 1173 г. атаковали Анкону, защитой которой руководили, если верить Евстафию Солунскому⁵¹, посланцы василевса, — но атака была неудачной. В мужественной обороне Анконы особенно отличалась графиня Альдруда ди Бертиноро: ее войска отразили нападающих и освободили город, сама знатная дама сражалась верхом на коне. Византийские писатели придавали огромное значение успеху в Анконе: по словам Евстафия, он предвещал грядущие победы — однако на самом деле столкновение с венецианцами поставило империю перед лицом могущественной вражеской коалиции. Фридрих Барбаросса, одержавший верх над Лигой итальянских коммун, и республика св. Марка были наиболее активными членами ее. Они стремились привлечь на свою сторону сицилийского короля и иконийского султана. Внешнеполитическая борьба Византийской империи вступала в новую фазу.

Внешняя политика Византии к началу 70-х годов XII в. достигла серьезных успехов: печенеги были разгромлены, половцы устрашены; Венгрия и Сербия превратились в вассальные государства; сельджуки, оттесненные в глубь Малой Азии, не решались нападать на империю; в Италии у Византии были активные союзники, а переворот 12 марта 1171 г. освободил империю от венецианского засилья. И тем не менее Византия стоялаперед внешнеполитической катастрофой. Бесконечные войны тяжело обременяли государственную казну. Войска были утомлены непрерывными походами (бегство из-под Дамиетты — пожалуй, наиболее яркий эпизод, свидетельствующий об усталости армии). Более того, самые принципы внешней политики Мануила вели к поражению.

Политика Мануила была двойственной. Он продолжал традиции Алексея, трезвого дипломата и воина, не строившего далеко идущих планов, но мало-помалу оттеснявшего своих опасных соседей. Быстрые рейды, закрепление на захваченной территории, сооружение опорных баз-крепостей позволило Комнинам постепенно продвигаться в глубь вражеских владений. Этой трезвой военной тактике соответствовала гибкая дипломатия. Династические браки, еще в X столетии почти совсем чуждые византийским традициям, теперь становятся одним из распространеннейших средств политики василевсов. По-прежнему императоры не брезгают сеять рознь между своими врагами, но гораздо чаще прибегают к иному средству — щедрыми дарами и еще более щедрыми обещаниями завоевывают они сердца местной знати: в Италии, Сербии, Венгрии, даже среди сельджуков — повсюду византийцы находят сторонников из местного населения, используя вражду феодальных клик и социальные противоречия. Империя не придерживается гордой политики «блестящей изоляции», так отличавшей ее в предшествующие столетия, когда она позволяла себе покупать наемников, но не вступать в союзы, когда византийские правители не признавали ни одно государство достойным партнером в политической игре и сознательно унижали иноземных послов на дворцовых приемах. В XII в. византийцы постоянно создают коалиции: то вместе сКонрадом III и венецианцами они противники сицилийских норманнов и французского короля, то, напротив, в борьбе против Венеции и Фридриха Барбароссы ищут поддержки Генуи, Милана, а затем французов и англичан.

Но трезвость военной тактики и дипломатической игры странным образом переплетается у Иоанна и особенно у Мануила с фантастическими замыслами универсалистского толка. Время от времени при дворе Комнинов вспоминают, что Византия — единственная наследница древнего Рима. В 1141 г., незадолго до смерти, Иоанн, видимо, опьяненный своими — довольно скромными — успехами в Сирии, писал папе Иннокентию II, что василевс держит в руках меч светский, а наместник св. Петра — духовный меч, и общими силами они могут восстановить единство христианской церкви и Римской империи⁵². «Тебе подчинена, — восклицал Евстафий Солунский, обращаясь к Мануилу, — не та или иная область, но вся земля »⁵³, и сам Мануил в официальном эдикте наделял себя пышными титулами императора Венгерского, Хорватского, Сербского, Болгарского, Грузинского, Хазарского, Готского⁵⁴. Дело не только в трескучих фразах. Мануил — особенно в годы своих успехов — все чаще строит реальную политику на принципах универсализма. Поход на Египет и особенно длительные войны в Италии, унесшие тысячи жизней и дорого обошедшиеся византийской казне, — все это шло в разрез с действительными интересами империи и не соответствовало трезвым принципам политики Алексея⁵⁵.