История военного искусства

Вероятно, на другом берегу войска вообще не было, а если и было, то оно находилось за укреплениями, из-за которых и не выдвигалось47. Легионы же, бывшие под командованием самого Цезаря, гельветы, вероятно, опередили на день, пока Цезарь сооружал мост через Сону. Горы на западе, вероятно, очень отвесны, но не непроходимы, как уверял Наполеон III.

Биаль (Bial, Chemins de la Gaule, стр. 289 и сл.) думает, что имелись дороги, по которым можно было перейти через Севенны; а Мессиа (Maissiat, Jules Cesar en Gaule, I, 349) доказывает, что по берегу р. Изары, устье которой находится у Трэву - Вильфранш, можно легко перейти Севенны, а для спуска в долину Луары имеются не одна, но три побочных долины (через Шофайль, Тарар, Сент-Фуа). Этот путь имел двойное преимущество; гельветы могли у истоков перейти pp. Луару и Аллье, причем получали возможность уклониться от римского нападения. А дойдя до горы, им легко было уже задержать небольшим арьергардом натиск римлян. Вместо этого они предпочли пойти по широкой долине р. Соны, где Цезарь мог легко опередить их тяжеловесный отряд. Укрылись они только позже в горах, а, кроме того, должны были еще переправляться через широкие потоки.

Даже если мы допустим, что гельветы, задержавшись с переходом к отступлению, дали Цезарю время отойти вниз по Соне и закрыть, таким образом, вход в долину р. Азерги, все-таки остается невыясненным, почему они не спустились прямо с Мон-дю-Шароле в долину р. Луары и не перешли у Бриенона или Дигуэна. Наконец, мы точно можем установить, что Цезарь сам не ожидал ничего другого, как того, что гельветы пойдут вдоль по реке, а потому он, как мы узнаем после, приказал продовольствие подвезти на кораблях; о повозках он не позаботился.

Итак, мы справедливо сомневаемся в серьезном намерении гельветов перейти в страну сантонов.

Когда Цезарь отказался дать разрешение гельветам на переход через Провинцию, эдуйский князь Думнорикс дружественно позволил им пройти через страну секванов. Отсюда гельветы попали в страну эдуев, - вероятно, судя по предыдущему, им дружественную. Но они сами оказались врагами эдуям: они опустошили страну, а потому эдуи принуждены были призвать римлян на помощь. Здесь, вероятно, произошли события, о которых Цезарь умалчивает.

После частичного поражения на Соне, рассказывает Цезарь, гельветы предложили мир и дали согласие переселиться в ту страну, которую им укажет Цезарь. Переговоры были прерваны потому, что гельветы не желали оставлять заложников, которых требовал Цезарь. Неужели Цезарь не дал ответа на их главный вопрос? Вероятно, он сказал: "Ввиду того, что вы обещаете переселиться в ту страну, которую я вам укажу, я и избираю вашу старую страну, куда и требую вашего возвращения". Так как этого ответа не имеется, то все переговоры и все, что находится в связи с ними, кажутся очень сомнительными.

В каком направлении ушли гельветы, об этом Цезарь точно не говорит, мы можем только сами вывести заключение из того, что, по словам Цезаря, на р. Соне провиантом запастись он не мог, так как гельветы, за которыми он следовал, свернули с берега реки, и что, наконец, сражение произошло вблизи Бибракта (Мон-Беврей), в 20 км к западу от Отэна. Цезарь пытался обойти гельветов, чтобы атаковать их с двух сторон, но попытка эта случайно не удалась, и он повернул по направлению к Бибракту. Он принужден был так поступить, говорит он, ради продовольствия, обещанного ему эдуями, когда они обратились к нему за помощью против гельветов, но которого они ему все-таки не доставили. Его уклонение в сторону вызвало сражение: гельветы увидели в этом со стороны римлян страх перед ними или желание отрезать их от продовольствия, а потому перешли в наступление.

Можем ли мы действительно поверить тому, что гельветы в повороте римлян в сторону усмотрели страх перед сражением и что они, незадолго перед тем хотевшие принять из рук Цезаря новую родину и проведшие в походе 15 дней подряд, чтобы уйти от него, вдруг так воспрянули духом, что повернули за ним и напали на него? Что касается другого мотива, вызвавшего нападение - отрезать римлян от продовольствия, - то как его понять? Хотели ли гельветы отрезать Цезаря от его операционной линии и базы? Но для этого не требовалось ни наступления, ни сражения. Или, может быть, они хотели отрезать его от Бибракта? Отрезать от продовольствия и дать сражение - два понятия, несовместимые здесь: если бы гельветы победили, то римлянам не потребовалось бы продовольствия; если же они были бы побеждены римлянами, то последних невозможно было бы отрезать от продовольственной базы. Почему гельветы все время находились в походе? Если они пробирались в страну сантонов, то надо предположить, что они шли в северо-западном направлении и были так близко к Луаре, что могли, - ввиду того что римляне повернули на восток, - беспрепятственно продвигаться дальше. Если же они хотели отомстить за поражение на Соне, то почему только теперь? Почему они не заняли удобной оборонительной позиции и не ждали нападения римлян?

Незначительные сообщения и отдельные заметки, которые мы имеем об этом походе у римских писателей, ничего не объясняют. Мы находились бы в безнадежном положении, если бы должны были черпать наши сведения только из одного рассказа, где истина, - очевидно, умышленно, - скрывается от нас сплошь и рядом, но по которому мы все-таки хотим нарисовать правдивую картину событий. Однако нельзя же и отбросить рассказ Цезаря, не поставив на его место какой-либо другой. Просто же повторять его рассказ не следует, - это общеизвестно. Наполеон I выразился однажды48, что поход гельветов просто необъясним; даже те историки, которые вполне доверяют Цезарю, находят нужным добавлять и исправлять его произведения во многих местах. Моммзен присоединяет еще один повод для переселения гельветов, а именно - страх перед Ариовистом, что не вяжется с желанием приобрести гегемонию над Галлией. Цезарь уверяет совершенно противоположное (как будто Ариовиста и не существовало), что гельветы, окруженные горами и водными потоками, очень страдали от того, что не могли идти войной на соседей. Моммзен вообще не останавливается на переговорах о мире на р. Соне. Наполеон III рассматривает переселение и желание подчинить галлов как два самостоятельных плана и совершенно упускает из виду то, что гельветы во время мирных переговоров просили Цезаря указать им для переселения страну. Хольмс, наконец, - так же, как Моммзен, - считает, что гельветы были очень стеснены германцами и решили искать новую родину; что касается плана подчинения Галлии, то он усматривает в этом интригу князя Оргеторикса. Это как раз обратное тому, что нам рассказывает Цезарь. Но все эти поправки все-таки ни к чему не ведут. Не хватает объяснения: в какие отношения гельветы думали стать с Ариовистом, подчинив себе Галлию? Невозможно защищать временно укрепленную позицию длиною в 4 мили (ок. 28 км), имея в своем распоряжении один только легион и ополчение. Не хватает еще объяснения причины отхода от берега Соны к северу и внезапного перехода к сражению. Надо осветить и пополнить все эти недочеты, чтобы нарисовать картину, если и не совсем точно объясняющую, то по меньшей мере имеющую преимущество быть приемлемой.

Попробуем набросать следующий очерк.

Средняя Галлия находилась под властью германского князя Ариовиста49. Трудно было галлам нести это иго и платить ежегодную дань. Князь эдуев Дивитиак обратился тайно к римлянам за помощью, как нам рассказывает Цезарь не в первой, но в одной из последующих книг (VI, 12). Рим не склонен был оказывать помощь эдуям, а хотел, наоборот, сохранить хорошие отношения с Ариовистом - дать ему во время консульства самого Цезаря титул царя и почетное звание друга и союзника римского народа. Но эдуи не хотели отказаться от мысли об освобождении от ига. Другая партия эдуев под предводительством Думнорикса, брата Дивитиака, желала освободить Галлию силами самих же галлов50. Еще один мощный и воинственный народ в этой стране не был подчинен Ариовисту, и с ним-то они вступили в союз. Поднять восстание в надежде на подкрепление гельветов было невозможно, так как почти все знатные семьи эдуев, секванов и других народов были заложниками в руках Ариовиста. Спастись можно было только хитростью. Предводитель гельветов Оргеторикс предложил своему народу переселиться; может быть, он говорил при этом о перенаселенности или о том, что и они в скором времени должны будут, - так же как и другие галльские народы, - подчиниться германцам. Под предлогом переселения к океану, к сантонам51, все военнообязанные гельветы очутились в стране эдуев, не вызвав подозрения у Ариовиста, и тут-то национальная партия эдуев решила с их помощью поднять всеобщее восстание против, германцев. Конечно, жены и дети сопровождали гельветов в походе так же, как позднее войска ландскнехтов, а, может быть, еще и для того, чтобы замаскировать обман. Внезапная смерть Оргеторикса не задержала выполнения этого плана.

Обо всем этом Цезарь был осведомлен Дивитиаком и римской партией эдуев. Цезарь ни в коем случае не мог позволить осуществить этот план, так как он хотел, чтобы галлы не своими силами, а с помощью римлян освободились от германского ига и в благодарность за это взвалили на свои плечи римское. Запрос гельветов о разрешении пересечь римскую Провинцию был ему очень кстати, так как способствовал тому, чтобы усилить и двинуть войско к границе. Гельветы запросили Цезаря только для того, чтобы версия о их переселении к сантонам держалась как можно дольше. По этой же причине, получив отказ от Цезаря, они пошли по направлению к югу, чтобы после переправы через р. Сону выйти на дорогу к их настоящей цели, - к стране эдуев. Цезарь, пользуясь тем предлогом, что они нарушили границу, атаковал их арьергард при переходе через р. Сону. Тем временем римская партия среди эдуев, подкрепленная, вероятно, римским золотом, взяла верх в своей стране и добилась того, что эдуйское государство пригласило на роль освободителя от ига не гельветов, а Цезаря. Гельветы пришли в замешательство, пошли к Цезарю с просьбой указать им страну, т.е. вернее, дать разрешение вернуться домой. Соглашение не состоялось из-за вопроса о заложниках, - так рассказывает Цезарь. Но он настаивал на выполнении этого условия не потому, что не доверял гельветам, а потому, что это обстоятельство должно было положить начало подчинения Риму всей Галлии. Гельветы не хотели брать на себя этого позора и направились к северу, чтобы, описав круг, добраться по Верхней Соне до своей страны. Но они не шли по долине, где римляне могли легко обогнать их и, окружив, напасть на них, но постарались возможно скорее пробраться в горы, где сильный арьергард смог бы задерживать римлян в каждом ущелье. Цезарь следовал за ними, взяв себе в подкрепление конницу эдуев. Но в первом бою, еще в равнине, конница эта изменила и предалась бегству. Цезарь подозревал, что здесь играли роль не неблагоприятные местные условия, а злонамеренные действия, так как командование находилось в руках Думнорикса.

Хотя Цезарь и мог ежедневно напасть и вызвать на бой арьергард гельветов, но он этого не делал, а следовал в некотором отдалении с величайшей осторожностью, подкарауливая подходящий момент для большого нападения.

Наконец, случай представился; гельветы были обойдены двумя легионами под начальством Лабиена, но неправильное и не вовремя сделанное донесение спасло противника. Тотчас же Цезарь отошел от гельветов и повернул к столице эдуев, Бибракту, вблизи которого и расположился. Как он сам рассказывает, затруднения с продовольствием принудили его к этому; но можно допустить, что здесь было и недоверие к эдуям. Римский полководец не должен был проникать в глубь неприятельской страны, не обеспечив себя опорным пунктом. Но этот поворот вызвал развязку.

Гельветы могли бы беспрепятственно продолжать свой путь и возвратиться через дружественную им территорию секванов в свою страну. Но если бы они так поступили, то этим предоставили бы Бибракт, эдуев и всю Среднюю Галлию римлянам. Национальная партия эдуев, приглашавшая гельветов в свое время на помощь и находившаяся, вероятно, и дальше в тайных с ними сношениях, старалась использовать это и молила о помощи, предвидя, вероятно, сражение. Так как Цезарь, несмотря на ежедневную близость, до сих пор не напал на них, то гельветские предводители стали питать надежду, что он в конце концов оставит их в покое. Вскоре и продовольствие, как они узнали от своих эдуйских друзей, должно было иссякнуть у него, а эдуи не доставляли ему ничего. Но поворот его к Бибракту разбил все эти надежды. Возможно, что часть гельветов и без того считала позорным вернуться домой, не отомстив за подвергшихся коварному нападению и за убитых на р. Соне братьев. Теперь эта партия победила; решили повернуть и атаковать римлян во время похода.