История военного искусства

Во всей этой истории Цезарь хочет затемнить один момент: борьбу с Ариовистом - цель, во имя которой гельветы начали свое предприятие.

Поэтому он во всем описании похода и не упоминает ни разу об Ариовисте. Гельветам приписывается, что они хотят стать владыками Галлии, - как будто Галлия не имела владыки в лице страшного германского воинственного князя; поэтому идея подчинения Галлии находится в полном противоречии с безобидным переселением с женами и детьми к сантонам. Цезарь должен выдумать нарушение границы, должен подавить измену союзных эдуев, должен описать мирные переговоры в полутонах, должен отход гельветов к северу оставить необъясненным; он тщетно ищет причини для их внезапного решения сражаться, - и все это только потому, что он не хочет указать истинных побуждений гельветов, предпринявших этот воинственный поход. А если указать их, то все остальное делается понятным само по себе.

Повторяю еще раз: я не уверяю, что события происходили точно так, как я их только что рассказал; я только говорю, что рассказ Цезаря не выдерживает критики, и я дал ему другое более приемлемое и возможное толкование, которое в существенных пунктах меньше расходится с указаниями Цезаря, чем объяснения Моммзена, Наполеона III и Хольмса. Нам пришлось глубже заглянуть в политику, чем этого требовала наша задача, так как здесь военное дело находится в неразрывной связи с политикой, и еще потому, что мы хотели показать, как осторожно должна пользоваться историческая наука комментариями Цезаря.

СРАЖЕНИЕ ПРИ БИБРАКТЕ

После общих обсуждений мы пришли к заключению, что количество душ, которое Цезарь насчитывает в гельветском походе, т.е. 368 000, невероятно преувеличено52. Политический характер, который имел этот поход, снова заставляет нас сомневаться в том, что выступил действительно весь гельветский народ со своими союзниками. Известная часть жен и детей, конечно, сопровождала их, - это нужно было для выполнения намеченного плана, - но верится с трудом, чтобы все гельветы, нагрузив на себя семьи и домашнюю утварь, сожгли за собой все деревушки и села. Дневные марши, которые они делали, не очень коротки, но и не особенно длинны и заставляют предполагать, что их сопровождал некоторый обоз; рассказ о сражении показывает, что обоз этот был не очень велик. Цезарь, устроивший свой лагерь в полумиле за гельветами, перестал их преследовать и повернул по направлению к Бибракту. Некоторые перебежчики принесли гельветам эту новость, и в седьмой час, - т.е. между 12 и 13 часами, - начался бой. Гельветы следовали со всеми повозками и соорудили из них укрепление. Таким образом, гельветы выступили со всеми повозками в одном направлении, а затем повернули и последовали за Цезарем в другом направлении. Эта колонна повозок сделала, вероятно, за утро от 1,5 до 2 миль (10-15 км). Мы знаем, что это значит, если даже слова Цезаря и не определяют, что все повозки были на месте к началу сражения. Нельзя точно указать количество, но то, что масса, совершающая подобные передвижения, не очень значительна, это ясно.

Цезарь имел 6 легионов и вспомогательные отряды союзных народов53, среди которых было 4 000 всадников (гл. 15). 6 легионов насчитывают в нормальное время 36 000 чел., из них 30 000 чел. Цезарь имел, вероятно, тут же на месте, в том числе 2 легиона, сформированных из рекрут, которых он поставил в тыл и не допустил до участия в сражении. Цезарь имел, таким образом, вместе с союзными войсками 36 000-40 000 чел., - следовательно, значительное численное превосходство.

Как только Цезарь заметил, что гельветы приближаются, он послал им навстречу свою конницу, чтобы возможно дольше задержать их, а своим 4 легионам ветеранов приказал тремя эшелонами подняться по склону холма. Два новых рекрутских легиона и часть союзных войск он направил для сооружения позади линии боя укрепленного лагеря, где они должны были засесть и куда ввезен был весь обоз54.

Гельветы атаковали очень удачно выбранную позицию римлян, но были ими отброшены. Когда римляне стали их преследовать, то бойи и тулинги ударили римлянам во фланг; произошло ли это оттого, что народы эти только что перед тем подошли к полю сражения, или оттого, что римляне при первоначальном занятии позиции имели прикрытие фланга в самой местности, откуда гельветы хотели выманить их хитростью, - нанесенный римлянам удар во фланг ободрил гельветов, и они возобновили атаку; при том исключительном мужестве, с которым боролись галлы, положение римлян стало бы угрожающим, если бы не римская эшелонная тактика, приспособленная для борьбы на два фронта. Цезарь приказал третьему эшелону сделать поворот против бойев и сражаться на два фронта ("римляне начали наступать с двух сторон"). Медленно отступали галлы, и только к ночи удалось римлянам захватить их обоз.

Преследовать их Цезарь не стал, но еще 3 дня оставался на поле сражения для ухода за ранеными, как он говорит, и для того, чтобы предать земле мертвых. Гельветы направились к востоку (северо-востоку) - в страну лингонов, но через несколько дней вернулись и сдались.

Странно, что Цезарь совершенно не использовал оба новых легиона, а отразил фланговую атаку бойцов третьим эшелоном. Он рассказывает, подчеркивая, как трудно далась римлянам победа над гельветами и что последние были только оттеснены, но никто из них не бежал. Почему же тогда он не использовал для боя своих резервов?

Объяснить это можно следующим образом: когда Цезарь заметил наступление гельветов, у него мелькнуло подозрение об измене эдуев, которые могли бы напасть на него внезапно с тыла в то время, когда он будет сражаться с гельветами. Он не хотел об этом упоминать не только потому, что этого не случилось, но еще и вследствие того, что он хотел внести неясность в отношения эдуев и гельветов. Он все время рассказывает о Думнориксе, который сбивает свой народ с правильного пути. По нашим соображениям, эта партия была очень сильна; они подтверждаются еще и тем, что иначе нечем было бы объяснить непонятное отсутствие всех стрелков и трети гоплитов.

1. По тому, как мы понимаем сущность всего похода, гельветы должны были пройти на восток от Бибракта, ученые же, которые признают конечной целью гельветов страну сантонов, считают, что поле сражения находилось к западу от столицы эдуев. То обстоятельство, что гельветы, возвращаясь домой, прошли так близко от Бибракта, т.е. повернули далеко на запад, не противоречит нашим взглядам, так как они все рассчитывали на политический переворот у эдуев. Но очень сильным аргументом за правильность нашей поправки является указание Цезаря, что они пошли на обратном пути к лингонам, т.е. на восток. Как бы они могли туда добраться, если предположить, - как думают другие ученые, - что они дали сражение фронтом на восток? Разбитое войско отходит в том направлении, на котором оно было поражено, а не в обратную сторону. Если же гельветы, как я полагаю, дали сражение фронтом на запад, то они не могли направиться к Луаре и дальше к сантонам.

Наполеон III и Стоффель (последний в своем труде "Война Цезаря и Ариовиста", стр. 78) объясняют весь этот инцидент так: после того как сражение при Люзи, юго-западнее Отэна, было дано фронтом на юг, гельветы совершили обратный путь через Мулен-Энжильбер, Лорм и Аваллон на Тоннерру, т.е. к северу. Но в таком случае надо предположить, что у Тоннерры уже находилось владение лингонов, простиравшееся на юг до р. Соны55, где был их главный город Лангр. Все это кажется маловероятным, и это предположение находится в явном противоречии с указанием Цезаря, что гельветы пришли к лингонам на четвертый день. От Люзи до Тоннерры 120 км по воздушной линии; этого расстояния гельветы не могли ни при каких обстоятельствах, - даже если бы они шли дни и ночи подряд, - пройти в 4 дня56.

Из того, что Цезарь после капитуляции гельветов проделал значительный переход до Безансона (bell. gall. I, 38), не следует заключать, что он не мог в промежутке выполнить еще какое-либо передвижение, о котором он не сообщает.

Стоффель полагает, что можно установить следы поля сражения благодаря раскопкам между Монмор и Тулон-сюр-Арру в 2 милях юго-восточнее Люзи, прямо на юг от Мон-Беврей. Но по найденным предметам нельзя точно указать эпоху и отношение к какому-либо сражению, так что они не могут служить доказательством. По Хольмсу (стр. 619), там были еще найдены обломки мечей, копий и шлемов, но и это не является серьезным доказательством.

Прямым опровержением является следующее место в тексте Цезаря. Он говорит, что бойи и тулинги обошли римлян "a latere aperto" - при открытом фланге. Обыкновенно считается latus apertum правая, не прикрытая щитом сторона. Но ведь ясно, что если поход гельветов, по мнению Стоффеля, направлялся к западу, а их фронт потом был обращен на юг, то арьергард их мог ударить на римлян только с левого фланга. Стоффель доказывает, что latus apertum называется не обязательно правый, но вообще неприкрытый фланг. Но Хольмс опровергнул доказательства Стоффеля, указав на текст в bell. gall. (V, 35, 2 и VII, 4), где latus apertum является техническим термином для "правого фланга". Хольмс, соглашающийся обыкновенно с выводами Стоффеля, не хочет об этом говорить более определенно. Я бы, наоборот, сказал, что это является самым ярким доказательством того, что сражение было дано на востоке от Бибракта. Если бы гельветы отошли к западу, а отступление повели бы на север, то они пошли бы левым флангом, и во время боя фронт их был бы повернут на юг. Бойи и тулинги, двигавшиеся с запада, могли ударить только в левый фланг римлян. Но если сражение произошло восточнее Бибракта и если гельветы бежали к северо-востоку, то их фронт был бы повернут к юго-западу или к югу, и тогда бойи и тулинги могли ударить в правый фланг римлян. Доказательства были бы исчерпывающими, если бы Хольмс не указал, что в рукописях Цезаря написано только "latere aperto", а не "a latere aperte", что можно перевести: "в то время как их фланг не был прикрыт". Все-таки это выражение "latere aperto" можно с большим вероятием расшифровать как удар в правый фланг римлян и этим установить, что поле сражения было восточнее Бибракты и что гельветы не направлялись во владения сантонов.