История всемирной литературы Т.2

Уже филологи VIII—IX вв. Абу Убайда (728—825) и аль-Асмаи (ок. 739 — ок. 830) положили начало филологической критике. Они собирали и изучали поэтические произведения, устанавливали их подлинность, выясняли старинные значения слов, снабжали текст филологическими и историческими комментариями. При этом в отборе лучших образцов древней поэзии сказывался их вкус и проявлялись их критерии. Часто в основу своих суждений они клали сохраненные традицией оценки древних арабов, современников доисламских поэтов. При этом филологи признавали лишь полезных им в их филологических изысканиях доисламских поэтов, новыми поэтами они не занимались. Куфийский филолог Ибн аль-Араби (ум. 754) вообще отрицал какие-либо положительные черты у новой поэзии.

Однако нападки на новую поэзию имели и политическую причину. В них проявлялся антишуубизм идеологов империи. Древние поэты были чистокровными арабами-бедуинами, в то время как новые поэты были выходцами из арабизированного населения империи (Башшар Ибн Бурд, Абу Нувас, позднее Абу Таммам) и в большей мере испытали влияние неарабских культур. Поэтому провозглашение абсолютного превосходства древней поэзии в то же время означало признание приоритета арабских завоевателей, их языка и культуры.

К середине IX в. относится деятельность одного из первых литературных критиков, Ибн Кутайбы (828—889), сформулировавшего свои взгляды на поэтическое искусство с антишуубитских позиций. Ибн Кутайба был первым критиком, попытавшимся выработать критерии художественной ценности произведения. Как всякий классицист, он предпочитал древнюю поэзию, хотя и утверждал, что оценка как древней, так и новой поэзии должна основываться на единых критериях. Тем не менее только древняя поэзия с ее тематикой и композицией могла быть, по его мнению, моделью для подражания. Противостоя стремлению поэтов «Обновления» реформировать поэзию, он попытался навсегда оправдать, узаконить и зафиксировать композицию классической касыды, ее поэтику и стилистику: «Новый поэт, — писал он, — не должен отступать от пути древних, подражая им в частях касыды. Он не должен останавливаться около обитаемого жилья или плакать около сохранившегося строения, ибо древние останавливались у покинутого становища и едва заметных следов кочевья, не должен ехать на осле или муле и описывать их, ибо древние ездили на верблюдице или верблюде, не должен подъезжать к чистым и проточным водам, ибо древние останавливались около мутных и стоячих, не должен пересекать на своем пути сады нарциссов, миртов и роз, ибо древние пересекали заросли полыни, ханва и арака...» (перевод И. Ю. Крачковского).

Иной аспект арабской поэзии анализирует другой выдающийся филолог и поэт — Ибн аль-Мутазз в «Книге о новом стиле» («Китаб аль-бади»), попытавшийся систематизировать используемые поэтами фигуры и тропы и разработать для их обозначения соответствующую терминологию. Ибн аль-Мутазз выявил пять основных и одиннадцать второстепенных фигур и украшений и, опираясь на стихи древних поэтов, Коран и сунну, попытался доказать, что все они не были изобретены поэтами нового времени, но использовались арабами уже в древности. Начиная с Ибн аль-Мутазза, изучение поэтических фигур стало одной из важнейших областей науки о поэзии. Отметим, однако, что уже в Средние века были филологи, занимавшие иную позицию в отношении новой поэзии. Таким был, в частности, филолог ас-Саалиби (961—1038), восхищавшийся новой поэзией и посвятивший поэтам X в. специальный труд «Жемчужина времени» («Ятимат ад-дахр»).

В большой мере под влиянием греческой науки оказался выдающийся литературный критик, грек-христианин, принявший ислам уже в преклонном возрасте, Кудама ибн Джафар (ум. ок. 922). В своей «Критике поэзии» («Накд аш-шир») он сделал попытку изложить основы арабской поэтики. Начав с определения поэзии как «размеренной рифмующейся речи с законченным смыслом», он последовательно проанализировал ее элементы — поэтическую лексику, метрику, рифму, жанры поэзии и ее образную систему. Рассматривая поэтическое творчество как ремесло, Кудама полагал, что знание и строгое применение законов поэтики обеспечивают художественные достоинства произведения. Такой «рационалистический» взгляд на творчество впоследствии прочно закрепился.

Более компилятивный характер имели трактаты по поэтике аль-Аскари (ум. 1005) «Книга двух искусств — прозы и поэзии» и Ибн Рашика (ум. 1070) «Опора в искусстве поэзии и ее критики». В 10 главах своего сочинения аль-Аскари касается почти всех вопросов искусства поэзии, начиная от соотношения поэтических образов, идей (поэтическое содержание), способов их выражения (форма) и кончая перечнем категорий бади и сложного, волновавшего критиков вопроса о праве на заимствование одними поэтами у других поэтических идей и образов. Сочинение Ибн Рашика — самый полный труд по поэтике. Автор во введении говорит, что «собрал все лучшее, что разыскал в трудах предшественников». Понимая задачу книги весьма широко, Ибн Рашик включил в нее все, что должен был знать критик для оценки поэтического искусства, начиная с пространно излагаемой истории поэзии и арабской просодии и кончая фигурами бади.

Окончательное превращение арабской средневековой науки о литературе в стройное учение с теоретической основой и выработанной терминологией относится к X—XIII вв. Заслуга в обобщении трудов средневековых ученых принадлежит ас-Саккаки (1160—1228), который в энциклопедическом труде «Ключ наук» создал стройную классификацию наук о словесном искусстве. Со времени ас-Саккаки средневековые филологи лишь изучали его книги, адаптировали и комментировали их. В эту эпоху окончательно складываются основные понятия поэтики. Филологи начинают различать уровни структуры литературного произведения. Выделяется «Наука о поэтических темах» («Ильм аль-маани») и «Наука о красотах стиля» («Ильм аль-байан»), в которых рассматриваются вопросы художественного стиля и образной системы как в поэзии, так и в прозе.

АРАБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ИСПАНИИ (АНДАЛУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА) VIII—XIII ВВ.

Значительную роль в развитии арабской средневековой литературы сыграло население арабской Испании (Андалусии). За восемь столетий своего пребывания в Испании арабские завоеватели совместно с берберами и арабизированным местным испано-римским и вестготским населением сумели создать высокую культуру, выдвинувшую Андалусию в один ряд с наиболее развитыми областями арабского мира.

Арабы пришли в Испанию во втором десятилетии VIII в. При поддержке североафриканских берберских племен они за три года (с 711 до 714 г.) завоевали большую часть Пиренейского полуострова. Только на Севере Испании, в горах Астурии, испанцы сумели сохранить независимость и создать небольшое испано-вестготское королевство. В 756 г. на территории завоеванной арабами Испании образовался фактически независимый от багдадских Аббасидов эмират с центром в Кордове, во главе с Абд ар-Рахманом I, выходцем из дома Омейядов. В 929 г. эмир Абд ар-Рахман III принял титул халифа, закрепив этим актом свою независимость от багдадских халифов.

Арабское государство в Испании остается единым ненадолго. Рост крупного землевладения и феодальные смуты приводят к ослаблению центральной власти, и во второй четверти XI в. Кордовский халифат распадается. Образовавшимся мелким мусульманским княжествам становится все труднее сдерживать натиск христианских государств, возникших на протяжении VIII и IX вв. сперва в Северной, а позднее в Центральной и Восточной Испании. Борьба испанцев за отвоевание земель была временно приостановлена вторжением в Испанию из Северной Африки арабских кочевников во главе с берберской династией Альморавидов (1090—1146), а затем Альмохадов (1123—1269), завоевавших почти всю арабскую Испанию.

В XII в. основными очагами реконкисты стали королевство Кастилии (Центральная Испания) и Арагоно-Каталонское королевство (Восточная Испания). В 1212 г. силы объединившихся испанских княжеств под предводительством кастильского короля Альфонса VIII разгромили Альмохадов при Лас-Навас-де-Толоса, а в 1236 г. заняли Кордову. К середине XIII в. в Испании осталось лишь одно мусульманское княжество — Гранадский эмират, павший в 1492 г.

Экономическому и культурному развитию Андалусии способствовало выгодное географическое положение. На долю Андалусии выпала посредническая роль в торговле и культурном обмене между странами Востока и Южной Европы. Прекрасные естественные условия были благоприятными для земледелия. В городах Андалусии процветали ремесла. Соперничавшие между собой эмиры старались превратить столицы своих провинций в очаги культуры, возводили разнообразные сооружения: мечети, дворцы, основывали школы и библиотеки. Кордова, Гранада, Севилья, Валенсия, Толедо и другие города Андалусии стали крупными научными центрами, в учебные заведения которых стекались студенты из всех областей мусульманского мира и даже из Европы.