История всемирной литературы Т.5

Вагиф прожил полную драматизма жизнь. Простой учитель, он, благодаря незаурядным способностям, стал везиром Карабахского ханства и оставался на этом посту до конца жизни. Вагиф пользовался большим влиянием при дворе Ибрагим-хана и оказывал воздействие на внешнюю политику ханства.

Дальновидный государственный деятель и дипломат, Вагиф был сторонником сближения с Россией и Грузией, принимал активное участие в отражении иранского нашествия. Когда войско Ага-Мухаммед-шаха заняло главный город Карабахского ханства — Шушу, Вагиф был брошен в темницу, и его ожидала казнь. Убийство шаха спасло ему жизнь, но ненадолго: временно захвативший власть в ханстве Мамед-бек, племянник Ибрагим-хана, видевший в Вагифе стойкого сторонника своего дяди, казнил поэта.

Главная тема поэзии Вагифа — любовь и душевная красота человека. Эта традиционная для поэзии Ближнего Востока тема получила в творчестве Вагифа своеобразное решение. В Средние века романтическое отношение поэтов к любви, к любимой чаще всего было связано с суфийской традицией. Любовь для лирического героя была некоей высшей сферой, отдаленной от повседневной жизни.

Вагиф же воспевал любовь земную. Для него любовь — вовсе не искус, не служение мистическому идеалу. Его возлюбленная — не кумир, а реальное существо. Герой Вагифа — человек живых страстей, и реальная встреча с возлюбленной для него важнее рассуждений о возвышенном, об идеальном счастье, что было характерно для Насими (XIV в.) или Физули (XVI в.). Вагиф призывает свою подругу наслаждаться радостями жизни:

О было б место, где совсем одни

Могли мы говорить с тобой вдвоем

И, за руки друг друга взяв, шутить

И целый день пробыть с тобой вдвоем.

(Перевод В. Державина)

Столь земных, жизненных стихов до Вагифа в азербайжданской поэзии было очень немного. Поэт, воспевая реальную женщину, описывает ее красоту с характерной для него пластичностью и конкретностью:

Как идет блеску плеч темнота волос!

Возле гибкого стана — струение кос.

Ярче мрамора грудь, ярче белых роз,

Есть ли руки на свете нежней твоих!

(Перевод М. Петровых)

Вагиф замечательный мастер словесного портрета. Несколькими штрихами он умело создавал поэтический образ реальных женщин со всеми их национальными особенностями и приметами. Такое описание внешнего облика, одежды, обилие этнографически-бытовых деталей, местного колорита отличает лирику Вагифа от поэзии его предшественников:

Окутан весь стан ее красным платком,

Подол золотым изукрашен шитьем,

Мы, деву увидев в наряде таком,

Мгновенно сгореть в восхищенье должны.

Знай, карими очи обязаны быть

У девы, чьи брови — как черная нить,

И грозди монет ее кудри увить

Как царственное украшенье должны.

(Перевод Н. Чуковского)

В ряде стихотворений поэт выражает недовольство затворничеством женщин-мусульманок, вынужденных подчиняться религиозным предписаниям. Поэт, которого так волновало и вдохновляло любое проявление земной красоты, считает нелепым прятать под чадрой самое прекрасное творение природы — женскую красоту. «Зубы твои, губы безупречны, в волосах, в подбородке — ни капли недостатка, брови, очи, лицо, фигура — совершенны, зачем же скрываться, к чему этот покров, этот стыд?» — восклицает он. Поэт был сторонником взаимного понимания и уважения в любви: «...С возлюбленным дели суровый путь, в минуты горя друга не забудь!»

Лирика Вагифа была полностью обращена к земным делам, к земным радостям; ее отличает глубоко оптимистичный настрой. И эти качества завоевали ему особое место в азербайджанской поэзии Позднего Средневековья. Интересно проследить диалог двух поэтов — Вагифа и Видади. Они обмениваются мыслями и спорят о вечных вопросах бытия, жизни, смерти, любви, призвания человека. Диалог полон дружеских шуток, лукавства, поэтической игры, но за ними — вопрос вопросов: может ли человек, знающий о бренности всего сущего и взирающий на человеческие страдания, оптимистически смотреть на мир? Видади дает отрицательный ответ, Вагиф — положительный.

Как бы ни был ничтожен и суетен или трагичен и жесток сей бренный мир, он ближе и дороже нам, чем будущий Эдем, где мы будем уже не люди — да и будем ли мы вообще?..

Если сердца живого не кончился бой,

Все султаны и ханы ничто пред тобой,

Наслаждайся своей беспечальной судьбой!.

Почему ж огорчился ты, я не пойму, и заплакал?..

(Перевод Л. Длигача)

Вагиф утверждает, что истинное счастье возможно только на земле, среди людей, вопреки любым испытаниям: «Свадьбою, праздником считаю я страдания мира сего // умный выдержит все это».

Художник, вдохновенно воспевавший радости жизни, хорошо знал и страдания людей. Трагические события в конце жизненного пути (кратковременный приход к власти в Карабахском ханстве враждебных ему сил, предательство близких людей) чрезвычайно обострили социальное мироощущение поэта. Мухаммас «Я правду искал...» — гражданский манифест Вагифа.

Здесь поэт уже не певец радости бытия, а обвинитель своего века, своей среды:

Я правду искал, но правды снова и снова нет.

Все подло, лживо и криво — на свете прямого нет.

Ненасытна алчность — и владык, и тех, кто рвется владычить:

Всякий чего-то ищет, погонею поглощен,

Ищут себе престолов, венцов, диадем, корон,

Шах округляет земли — за ними в погоне он...

Но все это суета, и счастье на земле не нашел никто из них:

Все вместе и каждый порознь, нищий, царь и лакей —

Каждый из них несчастлив в земной юдоли своей.

Их всех сожрала повседневность, оторванность от людей...

Я мир такой отвергаю, он в горле стал поперек,

Он злу и добру достойного места не приберег,

В нем благородство тщетно: потворствует подлым рок,

Щедрости нет у богатых — у щедрых пуст кошелек.

И ничего в нем, кроме насилия злого, нет.