История всемирной литературы Т.8

Повестям другого эстонского прозаика — А. Х. Таммсааре, — посвященным ищущему жизненные ценности молодому интеллигенту, присуща психологическая детализация душевной жизни героев, которая прослеживается во всех своих нюансах и подводных течениях, приближая стиль художника к импрессионизму. Вне рамок символизма и импрессионизма остаются романтические миниатюры и притчи Таммсааре. В новеллах финско-эстонской писательницы Айно Каллас (1878—1956) романтическое бунтарство во имя свободы личности соединяется с реалистическим анализом внутреннего мира героев. Контрастом ее ясному, тщательно отделанному стилю является мятежная, гневно протестующая против лживой, тягостной и серой жизни лаконичная проза Яана Окса (1884—1918).

Большинство писателей неоромантического направления входило в литературную группировку «Ноор-Ээсти» («Молодая Эстония», 1905—1915) либо же было тесно связано с ней. Духовным вождем группы был Г. Суйтс, в разработке ее эстетической программы участвовал Ф. Туглас; в литературное ядро группировки входили также поэт В. Грюнталь-Ридала, критик Б. Линде и лингвист И. Аавик. Почти все младоэстонцы были талантливыми эссеистами. Группировка выпустила пять альбомов «Ноор-Ээсти» и отдельный сборник «В дни борьбы» (1905). В 1910—1911 гг. выходил литературно-художественный журнал «Ноор-Ээсти». В этих изданиях сотрудничали новеллисты Я. Окс, А. Каллас, А. Х. Таммсааре, а также многие другие молодые литераторы и художники. Там же впервые увидели свет произведения виднейших поэтов нового поколения М. Ундер, И. Семпера и И. Барбаруса.

Деятельность группировки «Ноор-Ээсти» несет на себе «красные» отблески российского освободительного движения» (Г. Суйтс). В программных статьях младоэстонцев звучал призыв присоединиться к борьбе за свободу, провозглашалась анафема деспотизму, клерикализму, консервативно-буржуазной морали. В дальнейшей деятельности группы центральными стали вопросы обновления эстетической культуры, скорейшего выхода эстонской литературы на европейский уровень. «Оставаясь эстонцами, станем и европейцами!» — так прозвучал девиз «Ноор-Ээсти». Группировка оказала влияние не только на литературу, но и на другие виды художественной культуры — на изобразительное искусство, театр и музыку. Участники ее стремились к расширению контактов с зарубежными литераторами, особенно — с новейшими французскими и скандинавскими авторами. Тесные связи сложились у младоэстонцев с финскими литераторами. Целью «Ноор-Ээсти» было создание высокохудожественной литературы, способной удовлетворить вкусы самых образованных и взыскательных читателей.

Своеобразное отношение младоэстонцев к самобытности национальной культуры, а также недооценка ими социальной проблематики дали основание для обвинения их в склонности к космополитизму, эстетскому индивидуализму и духовной элитарности. Повышенная эстетическая требовательность членов группировки — талантливых критиков — в анализе и оценке предшествовавшей эстонской литературы способствовала размежеванию старшего и молодого поколений, а также созданию обостренной политической обстановки вокруг деятельности и творчества младоэстонцев. Накануне первой мировой войны группа «Ноор-Ээсти» оказалась в кризисном положении, углублялись мировоззренческие расхождения между ее членами. Начало войны принесло с собой разочарование в вожделенной европейской культуре, которая не сумела противостоять шовинистическому психозу. Младоэстонцы с горькой самоиронией расписались в банкротсве своих прежних эстетских идеалов (роман Ф. Тугласа «Феликс Ормуссон», публицистика Г. Суйтса), хотя в годы войны ведущие деятели «Ноор-Ээсти» проявили достаточно высокую активность в защите гуманистических ценностей.

Несмотря на противоречивость позиции, «Ноор-Ээсти» сыграла значительную роль в духовной жизни Эстонии. На новый уровень поднялись поэзия, новеллистика и малые жанры прозы; усовершенствовался литературный стиль. Более всего влияние младоэстонцев сказалось на развитии литературной критики — они заметно содействовали повышению ее эстетических критериев и профессионализма. Во многом благодаря деятельности младоэстонцев обогатились интернациональные связи эстонской литературы, особенно в области художественного перевода на эстонский язык, а также ознакомления иноязычного читателя с эстонской литературой (это касается в первую очередь ее переводов на немецкий, русский и финский языки).

1890—1917 годы были для эстонской литературы периодом быстрого, можно сказать, форсированного идейно-художественного роста. Достигли зрелости реалистический роман, повесть и драматургия; начатое неоромантиками обновление стиля дало положительные результаты в поэзии, малой прозе и эссеистике. Выдвигавшиеся младоэстонцами требования углубленного психологического анализа, развития художественной индивидуальности оказались плодотворными и для последующего периода. Так, эстонская литература за исторически весьма короткий срок преодолела свое отставание и включилась в общеевропейский литературный процесс.

*Глава седьмая*

ЕВРЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Рубеж веков для литературы на языке идиш — время интенсивного ее развития. Еще творчески активен «дедушка еврейской литературы» Менделе Мойхер-Сфорим (1836—1917). Основоположник критического реализма в новой еврейской литературе продолжал пользоваться в эти годы высоким авторитетом и большой популярностью у читателей.

Одной из самых значительных фигур в еврейской литературе этого времени, ее признанным классиком явился Ицхок-Лейбуш Перец (1851—1915). Большую часть жизни он провел в Польше. Первое его произведение на идиш — поэма «Мониш» — было напечатано в 1888 г. в издававшемся Шолом-Алейхемом ежегоднике «Еврейская народная библиотека». В 90-е годы Перец выступал в качестве беллетриста, публициста и популяризатора научных знаний в основанных им периодических изданиях («Еврейская библиотека», «Литература и жизнь», «Праздничные листки»), оказывая заметное влияние на развитие прогрессивной общественной мысли.

И.-Л. Перец был смелым художником-новатором, обновившим традиционные для еврейской литературы жанры. Белым стихом написаны его драматические поэмы «Ночью на старом рынке» (1907), «На покаянной цепи» (1908). В них классический реализм органически сочетается с символизмом. Автор по-новому осмысляет патетику древних пророков и мудрые народные предания. Пафос творчества Переца 90-х — начала 900-х годов направлен против пережитков средневековья, весьма живучих в еврейской среде, особенно в Польше. С наибольшей силой это качество сказывается в новеллах писателя, построенных на остром конфликте идей, страстей, характеров. Таковы, например, «Каббалисты» и «В почтовом фургоне» — о жертвах религиозного аскетизма, людях, лишенных простых земных радостей. Как и в своем лирическом творчестве, Перец-рассказчик воспевал женщину, нежную и любящую, гордую и независимую, восстающую против извечного бесправия («Омраченная суббота», «Семейное счастье», «Гнев женщины», «Госпожа Хана» и др.).

Отрешившись от былых надежд на культуртрегерскую миссию национальной буржуазии, на ее готовность и способность рассеять мрак средневековья в еврейской среде, Перец и как публицист, и как художник выступает с разоблачениями буржуазных «свобод», развенчивает аморальное общество, где господствует чистоган, вскрывает опустошенность «власть имущих», поднимает голос в защиту униженных и оскорбленных. Перец видит связь между социальным угнетением и клерикализмом, освящающим волчьи законы капитализма («Под откос», «Четыре поколения», «Шапка цадика»). Самым популярным рассказом Переца тех лет становится «Бонця-молчальник» (1894). В нем с большим сочувствием воссоздан образ покорного и бессловесного труженика, нещадно эксплуатируемого. Симпатии писателя к социалистическому движению проявились в новелле «Любовь ткача» (1897).

Однако с начала 900-х годов в творчестве Переца начинают преобладать другие мотивы, перекликающиеся с неоромантическим движением в европейских литературах того времени. Как бы уходя из мира бездушного и грубо расчетливого, выражая свое неприятие социальных отношений, зиждущихся на антигуманных и безнравственных законах капитализма, писатель создает «Хасидские рассказы» (1900) и «Народные предания» (1904—1909), в которых возобладала поэтизация прошлого. Его привлекает духовное богатство созданных народной фантазией героев. Кратковременное возвращение Переца к кричащим противоречиям реальной действительности происходит в годы первой русской революции 1905—1907 гг., когда им были написаны несколько одноактных пьес из жизни обитателей городского «дна» («Шампанское», «Утро», «Сестры», «За дверью», «На бульваре»).

В 90-х годах заявил о себе как о выдающемся поэте Хаим-Нахман Бялик (1873—1934; род. в Волынской губ.), писавший главным образом на древнееврейском языке (иврите). Сын бедняков, он вошел в литературу в эпоху ускоренного социального расслоения еврейских масс в России и обострения вызванных этим процессом противоречий. Бялик отдал некоторую дань националистическим предрассудкам. Это иногда сказывалось на пафосе ряда его произведений, на их символике. Однако в лучших эпических и лирических сочинениях он поднимался до уровня поэта, выражавшего надежды и чаяния своего народа. Этим объясняется популярность, которой пользовались у читателя его поэмы «Сияние» (1901), «Мертвецы пустыни» (1902), «Огненная хартия» (1905), лирический цикл «Пруд», рассказы «За оградой», «Арье-кулак» и др.