История злодейки

— Ты можешь мне врать, — заметила я, храбрясь для виду, на деле же медленно леденея от возможных перспектив и возможностей этого существа.

— Хочешь проверить? — провокационно оскалился маг.

— Нет, — вынуждена я была отступиться и отодвинулась от Яна, почувствовав озноб даже сидя в горячей воде.

— Я так и думал, — цинично усмехнулся Ян, поднялся, прошелся по комнате, а после неожиданно вернулся ко мне с простыней в руках. — Помощь нужна? — спокойно поинтересовался у меня, без всякого намека на подтекст. Окинула его нерешительным взглядом, а после поджала губы, но кивнула. Он развернул ткань и слегка отвернул голову, несмотря на то, что давно отучил меня от любого рода стыдливости. Особенно с учетом того, что все давно видел и… не только видел. И я даже не вчерашний инцидент имею в виду: Ян частенько в прошлом наказывал меня по чужой указке, а после сам же и лечил. Сомневаюсь, что на моем теле есть еще хоть клочок того, чего он не видел своими глазами. Но этот его жест внезапно отдался во мне благодарностью. Решила не злоупотреблять его короткой вспышкой благородства, быстро поднялась, завернулась в простыню и вложила ладонь в пальцы Яна, чтобы переступить через бортик высокой, медной бадьи. Как только я устойчиво встала на ноги, руку маг отнял и отошел, чтобы сесть на стул для прислуги, пока я поспешно оборачивалась в халат. — Мне не нужны лишние жертвы, Тори, — донеслось мне в спину, пока я возилась с поясом на талии дрожащими пальцами. — Мне нужна лишь свобода и возможность вернуться домой. Как только я освобожусь и заставлю Улссона поплатиться, я уйду, — совершенно серьезно и спокойно произнес Демьян, невозмутимо смотря в мое нерешительное и растерянное лицо. — Не нужно делать из меня исчадье Ада, Тори. То, что моя раса порой именуется демонами, еще не значит, что мы порождения зла и порока. Да, мы сильны, могущественны, но, так же, мы очень долго живем. Нам безразлично все, что происходит в других Мирах — мы просто переросли это. Единственное, что нас заботит — это те немногие законы, которым мы обязаны подчиняться. Большая сила влечет за собой большую ответственность, и давным-давно мы поклялись не вмешиваться в жизни других рас и миров. Потому что вмешательство хоть во что-то, может стоить целой цивилизации. Печальный опыт был, и никто из моей малочисленной расы не желает быть ответственным за это снова.

— И ты так просто простишь свое рабство у представителя одной из слабейших рас? — тихо спросила я, напряженно вглядываясь в лицо того, кого, по его собственным словам, можно назвать почти что богом.

— Этому представителю я уготовил особую роль в этой истории, — зловеще протянул Ян, с мечтательным видом, что мне заранее стало жаль Улссона. — Но, как это ни печально признавать, в моем незавидном положении люди не виноваты. Я не собираюсь растрачивать свои силы и время на бессмысленную и незаслуженную месть. Мне осточертел этот мир и ваш вид, потому я уйду так быстро, как только смогу.

— А кто виноват? — изумилась я, стараясь не принимать на свой счет его брезгливое: "ваш вид". Точнее, я просто предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

— Это уже другой вопрос, а, тем временем, мы ходим вокруг, да около, непозволительно долго. Мне нужен ответ, Тори. Сейчас, — строго отчеканил Ян, напустив во взгляд суровости.

— Ты ведь знаешь мой ответ, — тихим голосом отозвалась я, ощущая себя вновь утопленником. Как это ни иронично, но именно Ян — чертов демон и всемогущая тварь — был моей "соломинкой". Она совсем не гарантировала спасения, однако, других вариантов совершенно не было. И довериться демону… было невозможно. Однако, выбора у меня не оставалось. Даже сотрудничество с Костасом уже совершенно не привлекало. Черт его знает, как он отреагирует, узнав правду обо мне и моем вкладе во все это дело. Я бы не простила.

— Знаю, — не стал он спорить, но уже по одной интонации я поняла, что для Яна этого недостаточно. — Но мне необходимо услышать это от тебя. Поверь, это не прихоть, — внезапно добавил он резким тоном, когда я до боли прикусила губу от отчаяния. В этой резкости мне почудилось оправдание, и я внимательнее посмотрела в напряженное лицо Демьяна, который продолжал ждать мой ответ.

Я приоткрыла рот, но из него так и не вырвалось ни слова. Ощущение было, словно я стою на краю обрыва, и от моего ответа будет зависеть упаду я или нет и с какими последствиями. Самое жуткое — я не знала с уверенностью правильного варианта, и мне предстояло падать вперед спиной, в надежде, что я упаду в воду и смогу выбраться из пучины, либо разобьюсь о скалы.

Замерла в нерешительности, чувствуя, как затряслись руки от силы в сжатых кулаках. Ощутила, как с бинтов стала сочиться кровь и падать на пол, разбиваясь с глухим звуком, вызывая ассоциацию с обратным отсчетом. Каждая капля словно отсчитывала секунды, которые мне остались в мнимой свободе выбора. Уставившись в одну точку, почувствовала, как горло сжало болезненным спазмом, от которого было больно даже вздохнуть. Пульс стучал в висках оглушающее громко, все наращивая и наращивая свою громкость…

До моих плеч дотронулись, и руки с длинными пальцами осторожно сжали мышцы, заставив вздрогнуть и затаиться. Медленно они спускались по моим опущенным по швам рукам и аккуратно обхватили окровавленные ладони, всего одним прикосновением понуждая расслабить их. Мужчина несильно потянул меня и заставил обернуться к нему. Поднял за подбородок мою опущенную голову и заглянул в глаза.

— Ответь мне, Тори, — попросил Ян тихо, успокаивающе гладя пальцами мой подбородок, легкими прикосновениями словно вводя меня в транс, что с его гипнотическим взглядом работало безотказно. И я снова тонула. И было нестерпимо больно от понимания того, какое влияние он на меня имеет. До сих пор. К сожалению… это был не страх. Совсем не он. Меня терзало осознание того, что мне безумно хочется поверить чудовищу: моему мучителю, персональному палачу и твари из ночных кошмаров, как лишнее доказательство, что он все же получил то, чего добивался так долго. Он создал из меня свое искусственное подобие. Чудовище приручило человека…

Какая жестокая ирония и насмешка над всеми известными мне с детства сказками, где герои могли пробудить человека в чудовище… Моя сказка оказалась страшной, где единственный, кто может меня спасти — не принц и не герой. Мое спасение заключается в страшной, ненавистной твари.

Лишь он один никогда не предавал меня и не обманывал. Лишь он один никогда не давал ложных надежд и не пытался соблазнить ложью. Он всегда был жестоко правдив, не размениваясь на чувство деликатности или жалости, ведь в нем этих чувств не было.

Прикусила губу, а после обреченно кивнула:

— Я согласна помочь тебе освободиться, в обмен на обещание вернуть меня домой. С условием, что этот мир и его обитатели, кроме Улссона, не пострадают.

— Я принимаю твои условия и клянусь исполнить их в обмен на твою помощь.

Посмотрела в его спокойные глаза, в которых не было ни облегчения, ни торжества, и горько усмехнулась, едва сдержав предательский и жалобный всхлип:

— Что теперь? Сказки про демонов не врут? Дашь мне подписывать собственной кровью магический контракт?

Мужчина слабо улыбнулся и покачал головой.

— Контракта не будет. Но магическая клятва должна быть подкреплена чем-то более существенным, чем просто слова, — опустил он взгляд на мои губы, отчего у меня по телу пробежали мурашки. Заметив, как я вздрогнула, Ян криво усмехнулся, отстранился на шаг, а после стал развязывать окровавленные бинты на моей правой ладони, полностью сосредоточившись на них. — Тебе повезло, — заметил он насмешливо. — Крови достаточно, чтобы не надрезать кожу снова, — оценил он мои порезы, сочащиеся кровью, а после надрезал свою правую ладонь собственным отросшим когтем и протянул мне пораненную ладонь для рукопожатия.

— Поцелуй меня… — попросила я и тихо, даже не взглянув на «альтернативу» и сосредоточившись лишь на его лице.

Глава 18

Мужчина медленно поднял на меня взгляд серо-зеленых глаз, а в следующее мгновение я уже была прижата к твердому, худощавому телу, отвечая на пылкий поцелуй и судорожно вдыхая пряный запах с ноткой дыма. Пальцами с силой вцепилась в плечи Яна, колени слегка подкосились, а я обреченно поняла, что вчера мне ничего не показалось, и поцелуи этой демонической твари пьянят сильнее хмельного вина. Так, как никогда и ни с кем. Не изумление, шок, адреналин или черт его знает, что еще, на меня вчера так повлияли. К сожалению. И от понимания этой истины захотелось грязно ругаться, закричать от ярости, бешенства и ненависти. Захотелось ударить его, сказать, как я его ненавижу за то, что сделал со мной. За то, что сделал зависимой.

Так хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы дать понять, как рвется моя душа и разум… но не могла оторваться и прервать упоительный поцелуй, от которого, казалось, покалывало в удовольствии каждая частичка тела. Отчаянно цепляясь за плечи своего вынужденного напарника, я с упоением целовала жесткие губы, готовая хныкать от восторга и волны жара, что пронеслась по телу, вытесняя любой намек на холод или мораль.

Длинные пальцы зарылись в мои волосы и с силой сжали, фиксируя мою голову, в то время, как вторая рука тесно прижимала к себе. Каждое прикосновение мужчины обжигало даже сквозь ткань одежды, пока в центре груди концентрировалось тепло, разгораясь все сильнее, пока не стало обжигать и заставлять задыхаться.