Итальянские каникулы

— Вот именно.

Они стояли на кухне, где Рен только что принялся готовить ужин. Он перебрался в ее домик вместе с вещами и сопутствующим беспорядком, и она даже не попыталась этому воспрепятствовать.

Изабел глотнула вина, предусмотрительно налитого в бокалы Реном, облокотилась о разделочный стол и стала наблюдать, как он вытаскивает из маленького холодильника купленного заранее цыпленка. Прежде всего он наточил зловеще поблескивающий нож для разделки мяса найденным в ящике точилом.

— Когда я заметил Анне, что амбар не самое подходящее место для рытья колодца, она только пожала плечами и возразила, что итальянские рабочие знают об оползнях и рытье колодцев куда больше, чем никчемная американская кинозвезда.

— Уверена, что она объяснялась куда более вежливо.

— Не слишком. Но тут эта пятилетняя эксгибиционистка ворвалась в комнату, и пришлось смываться на третьей скорости. Клянусь, без личного телохранителя, то есть тебя, я больше туда не ходок. — Бриттани просто пытается привлечь внимание. Если все станут игнорировать ее выходки и хвалить за хорошие поступки, она перестанет разгуливать голой.

— Тебе легко говорить. Преследуют-то меня.

— Вы умеете привлечь женщину, — улыбнулась Изабел и снова отпила глоток. — Как там Трейси и Гарри?

— Ее дома не было, а Гарри не пожелал иметь со мной ничего общего. — Он отодвинул желтую тарелку с грушами, купленными на рынке. — Ладно, а теперь вот как мы будем решать тайну происходящего здесь. Объявим всем, что уезжаем на целый день в Сиену. Потом сядем в машину, вроде бы отправимся в путь, а когда отъедем подальше, повернем назад и найдем место, откуда сможем наблюдать за оливковой рощей.

— Интересный план. Собственно говоря, это мой план.

— Но это именно то, что собираюсь сделать я. Он принялся резать цыпленка.

— А вот ты останешься в машине и поедешь в Сиену.

— О'кей.

Брови экранного идола поползли вверх.

— Знаешь, в этом месте картины эмансипированная героиня говорит герою-мачо, что он рехнулся, если думает, что отправится на опасное задание без нее.

— Именно поэтому таким злодеям, как вы, всегда удается похитить этих упрямых дамочек.

— Вряд ли стоит волноваться, что Массимо или Джанкарло задумали тебя похитить. Скажи отцу Лоренцо правду. Ты не желаешь компрометировать свои принципы низкой слежкой и оставляешь мне грязную работу.

— Стройная, но неверная теория. Когда меня ставят перед выбором — весь день жариться на солнце или гулять по тенистым улицам Сиены, как по-вашему, что я предпочту?

Кроме того, прогулка по улицам Сиены не представляет такого соблазна, как пребывание в обществе Рена. И хотя она почти твердо решила переспать с ним, все же хотела дать себе еще один шанс обрести здравый рассудок.

— Ты самая непредсказуемая из всех моих знакомых женщин.

Изабел взяла оливку из миски на разделочном столе.

— Почему вам так не терпится отослать меня в Сиену? Он отодвинул ножку цыпленка лезвием ножа.

— Спятила? Пять минут в засаде — и ты станешь стирать пыль с сорняков и укладывать опавшие листья в стопки по счету. А когда закончишь все это, попытаешься почистить меня щеточкой, и придется тебя пристрелить.

— Я умею расслабляться. Особенно если сосредоточусь. Рен рассмеялся.

— Итак, ты решила просто стоять и развлекать меня или хочешь поучиться готовить.

Изабел невольно улыбнулась:

— Я уже подумывала о том, чтобы взять несколько уроков кулинарного дела.

— Зачем уроки, когда здесь я?

Он стал мыть цыпленка в раковине.

— Начинай чистить овощи, а потом порежь перец. Изабел уставилась на разделанного цыпленка.

— Не уверена, что хочу заниматься вместе с вами делом, требующим применения ножей.

Рен хмыкнул, но при взгляде на нее веселье несколько померкло. На какую-то секунду он выглядел почти встревоженным, но тут же подступил к ней. Нагнул голову и стал медленно и основательно целовать. Она ощутила на его губах вкус вина и еще чего-то, определенно принадлежавшего Лоренцо Гейджу: сила, коварство и склонность к насилию под тонким налетом цивилизованности. А может, последнее она просто придумала, чтобы напугать себя и заставить трусливо уклониться от того, на что хотела пойти с ним.

Он неспешно отстранился.

— Пора готовить. Будешь слушать или намерена меня отвлекать?

Изабел схватила маленькую записную книжку, которую специально оставила на столе.

— Валяйте.

— Что это?

— Записная книжка.

— Ну так оставь ее в покое, ради Хри… пожалуйста.

— Но предполагалось, что это уроки, верно? Сначала необходимо понять основные принципы.

— Ну конечно, ясное дело! Принципы в первую очередь. Ладно, вот тебе принцип: кто работает, тот ест. Кто заносит всякий бред в записную книжку — голодает. Избавься от этой дури и начинай резать овощи.

— Пожалуйста, не произносите слово «резать», когда мы остаемся вдвоем, — попросила она, открыв ближайший ящичек. — Мне нужен передник.

Рен вздохнул, схватил кухонное полотенце и обмотал вокруг ее талии. Но когда завязал узел, руки остались на ее бедрах, а в голосе прорезались хрипловатые нотки.

— Скинь туфли.

— Зачем?

— Хочешь учиться готовить или нет?

— Да, но я не вижу… О, так и быть.

Если она начнет протестовать, он снова обвинит ее в чопорности, поэтому легче снять босоножки.

Рен ухмыльнулся, когда Изабел поставила их под стол, но лично она не видела ничего смешного в том, чтобы оставлять туфли там, где каждый может о них споткнуться.

— А теперь расстегни верхнюю пуговку.

— О нет. Мы собирались го…

— Тихо.

Вместо того чтобы спорить, он протянул руку и сам расстегнул пуговицу. Ткань разошлась, обнажая припухлость грудей. Рен удовлетворенно кивнул:

— Теперь ты выглядишь как женщина, ради которой мужчина счастлив готовить.

Она уже совсем решила застегнуть блузку, но… но было что-то пьянящее в том, чтобы стоять здесь, в душистой тосканской кухне, с бокалом вина в руке, растрепанной, босой, в распахнутой блузке, в окружении чудесных овощей и в компании неотразимого красавца.

Изабел принялась за работу и, пока мыла и резала овощи, остро ощущала, как приятно холодят ступни истертые плитки, а вечерний сквознячок ласкает полуобнаженные груди. Может, ее легко упрекнуть в неряшливости… и распутстве, потому что она нежилась в его нескрываемо голодном взгляде. Для нее было ново и приятно, что на этот раз мужчина ценит в ней не ум, а тело.

Они перепутали бокалы, и когда он отвернулся, Изабел потихоньку пододвинула его бокал к себе, чтобы пить с того края, которого касались его губы. И собственная глупость ей понравилась.