Иудаизм. Древнейшая мировая религия

До сих пор никакая новая теология, возникшая из размышлений о Шоа, не может сравниться по дерзновению и воздействию ни с учением библейских пророков, которые проповедовали после катастрофы вавилонского плена, ни с учением раввинов после разорения Израиля римлянами, ни с лурианской Каббалой, которая возникла после испанской Реконкисты. Правда, выводы делать преждевременно: слишком мало времени прошло. У авторов первых поколений после Холокоста доминировали тема утешения и призыв сохранять верность еврейским ценностям. Глубокая ностальгия Абрахама Джошуа Хешеля («Земля Господня»), уверенность Игнаца Мейбаума («Еврейский дом») и слова Эмиля Факенхайма о голосе из Освенцима, повелевающем евреям выжить, – все это тем или иным образом выражает отказ «предоставить Гитлеру посмертную победу» (Факенхайм). [113] Сейчас уже делаются попытки преодолеть тупик богословия после Холокоста, но основные прорывы еще впереди.

113

Emil Fackenheim, God’s Presence in History: Jewish Affirmations and Philosophical Reflections(New York, 1970), 84.

Новые рубежи

Хотя реального прогресса в обсуждении центральных проблем еврейской теологии пока не достигнуто, появилось много нового в более частных вопросах. Эти разработки вызывают широкий интерес и в конце концов несомненно вольются в мейнстрим.

Такая судьба уже отчасти постигла феминистскую теологию, которая всерьез возникла в 1970-е годы в ходе попыток преодолеть подчиненный статус женщин в иудаизме. Разговор шел главным образом о патриархальных образах Бога в богослужении (Отец, Царь, Судья). Как часто бывает в теологии, мало-помалу выяснилось, что проблематика носит намного более широкий и глубокий характер, чем думали первоначально. В настоящее время дискуссия идет уже не только о «половой принадлежности» Бога, но и вообще о природе и деяниях Бога (если смотреть на них с феминистской точки зрения). Удалось прояснить некоторые недоразумения, в частности, понять чисто метафорический и образный характер библейских и богослужебных образов (хотя это не вполне снимает их проблематичность), а также возможность самых разных путей обращения к Богу. Феминистки ввели в активное использования некоторые древние образы Бога (Мать, Кормительница) и делают акцент на женском поле Шехины [114] .

114

Об этом вопросе см. интересный сборник статей в: Susannah Heschel, ed., On Being a Jewish Feminist: A Reader(New York, 1983); и Judith Plaskow, Standing Again at Sinai: Judaism from a Feminist Perspective(San Francisco, 1990). Книга Плашкоу – очень важная.

В последнее время разговоры идут и об экологии, причем всплывают старые тексты, давно забытые или считавшиеся маргинальными. Как известно, концепция Бога как Творца и Зиждителя играет фундаментальную роль в классической теологии, и есть много талмудических и более поздних раввинистических учений о том, как правильно относиться к природе, однако лишь недавно они были включены в целостную аргументацию в контексте широкой экологической проблематики. [115]

Впрочем, не надо думать, что богословские дискуссии широко распространены в еврейском мире. Если судить по еврейским газетам и журналам, они находятся далеко не в центре внимания. Причины такого пренебрежения многообразны. С одной стороны, сказывается господство секулярных и материалистических ценностей, да и раны Холокоста еще не зажили. С другой стороны, многие не определились, как быть с такой важной особенностью современного еврейства как плюрализм. Религиозным деноминациям трудно найти общую платформу, с позиции которой можно приступить к конструктивным дискуссиям о богословских расхождениях. Еще труднее вообразить серьезные дискуссии о месте Бога в еврейской жизни между религиозными и секулярными евреями.

115

См. статьи в сборнике: Martin D. Yaffe, Judaism and Environmental Ethics: A Reader(Lanham, MD, 2001); Hava Tirosh-Samuelson, ed., Judaism and Ecology: Created World and Revealed Word(Boston, MA), 2002.

Если наше понимание ситуации правильно, то мешает не отсутствие тем для дискуссии, а отсутствие общего языка.

VIII. Цели

В данной главе мы поговорим о том, как быть хорошим евреем и зачем это делать. На сей счет есть очень простые ответы, но ни один из них не довлеет над другими. Следовательно, придется сделать весьма широкий обзор. Мы начнем с библейских ответов и их понимания в последующей традиции. Какие качества должен прежде всего воплощать еврей в своей жизни?

Святость

В Книге Исход сказано:

Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым. (Исх 19:4-6)

Эти слова, сказанные израильтянам через Моисея у горы Синай, указывают на один из ключевых смыслов святости: Израиль отделен от других народов и посвящен на служение Богу, подобно тому как священники отделены от прочих людей и поставлены на служение Богу. Словом «святой» переводится еврейское «кадош» (соответственно «святость» – «кедуша»), то есть «отделенный», «посвященный», «особый». Молитвы очень часто говорят об «освящении» или посвящении народа.

В рассказе о Синайском откровении святость Израиля означает послушание заповедям Божиим и верность Его Завету. Дальнейшие тексты свяжут ее со святостью самого Бога: «Святы будьте, ибо свят Я, Господь, Бог ваш» (Лев 19:2). За этими словами следует серия установлений, причем среди первых – «субботы Мои храните; Я Господь, Бог ваш». Чуть позже сказано:

И соблюдайте заповеди Мои и исполняйте их. Я Господь. Не бесчестите святого имени Моего, чтоб Я был святим среди детей Израилевых. Я Господь, освящающий вас... (Лев 22:31-32)

Святости и освящению («кодеш», «киддуш») противостоят скверна и осквернение («хол», «хиллул»). Соблюдая заповеди, народ Израилев поддерживает святость Божию; нарушая заповеди, впадает в осквернение. В иудаизме есть понятие «освящения имени [Божьего]» («киддуш га-шем»), причем по сути это синоним мученичества, тогда как его противоположность, «осквернение имени» («хиллул га-шем») означает кощунство, навлечение бесчестия на имя Божие.

Святость Бога – непростое понятие. Имеется в виду уникальность Бога, его абсолютная инаковость и отделенность от всех других существ. Пророку Исаии было видение Господа, восседающего на возвышенном престоле. Вокруг престола же стояли крылатые херувимы и взывали друг ко другу: «Свят, Свят, Свят Господь воинств! Вся земля полна славы Его» (Ис 6:3). «Святой Бог» – одна из «печатей» в молитве «Амида», а при повторении кантором «Амиды» в конгрегации читают молитву под названием «Кедуша» («Святость»). Она содержит прямую отсылку к видению Исаии:

Мы освятим имя Твое в мире, подобно тому как оно святится в высших небесах, – как написано пророком Твоим: «И взывали они друг ко другу: «Свят, Свят, Свят Господь воинств! Вся земля полна славы Его».

О святости Божией упоминается и в некоторых других молитвах, например в молитве «Каддиш» («Освящение»), которая начинается так: «Возвеличено и освящено да будет великое имя Его в мире, который Он сотворил по воле своей...»

В библейские времена священники, потомки Аарона, были «святы для Господа». Эти слова даже были начертаны на головном уборе первосвященника, прямо над лбом (Исх 28:36). Они служили в Храме, который именовался «Микдаш» («Святилище»). Внутреннее святилище Храма – это Святое Святых, но и весь город Иерусалим, в котором находился Храм, считался святым городом. Нам сейчас трудно вообразить чувство святости, которое сопутствовало Храму, хотя некоторые намеки на него сохраняются в синагоге и даже жизни еврейского дома. Заметим, что синагога неесть освященное здание. Никакая часть ее или предметы обстановки не воспринимаются как святые (лишь ковчег для свитков именуется «святым ковчегом», «арон га-кодеш»). Наследственные священники существуют до сих пор, но они ничем от остальных людей не отличаются: от их прежнего статуса остался лишь запрет соприкасаться с трупом, за исключением трупа близкого родственника (Лев 21:7). Еще иврит иногда называют «священным языком» (или «языком святилища» – «лашон га-кодеш»), поскольку он был языком храмового богослужения.

Концепция святости поныне важна в такой области, как субботы и праздники. Согласно Библии суббота есть день, который освятил сам Бог (Быт 2:3; Исх 20:8-11). Эти стихи цитируются (соответственно вечером и утром) в особом благословении на субботу, которое произносится над бокалом вина и называется «Киддуш» («Освящение»). Это благословение гласит:

Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь мира, освятивший нас заповедями своими, и благоволивший к нам, и давший нам с любовью и охотой в наследие святую субботу свою в память о рассказе Бытия. Это также первый из святых праздников, напоминающий об исходе из Египта. Ты избрал нас из всех народов и освятил, с любовью и охотой дал нам святую субботу свою в наследие. Благословен Ты, Господи, освящающий субботу.

Итак, особый статус субботы связан с особым статусом Израиля. Еще яснее об этом говорится в субботней «Амиде»:

Господи Боже, Ты не даровал ее (субботу) другим народам земель, и не сделал ее наследием идолопоклонников; и не покоятся в сей день необрезанные, но с любовью даровал Ты ее народу своему, Израилю, потомкам Иакова, которых избрал. Народ, освящающий седьмой день, насытится и насладится щедротами Твоими. Ты избрал седьмой день и освятил его, назвав самым желанным из дней, в память о рассказе Бытия.

Другие дни недели, от которых суббота отлична своей святостью, считаются будничными/профанными («хол»). Завершается суббота благословением, которое называется «гавдала» («отделение»).

Благословен Ты Господи, Боже наш, Царь мира, отделивший святое от будничного, свет от тьмы, Израиль от других народов, седьмой день от шести рабочих дней. Благословен Ты, Господи, отделивший святое от будничного.

Концепция освящения важна также в связи с браком. Как мы уже сказали, жених надевает невесте кольцо, произнося следующие слова: «Этим кольцом ты обручаешься со мной по закону Моисея и Израиля». После этого они отделены друг для друга, а прелюбодеяние считается осквернением этих уз.