Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

– Но ты… Все подумали…

– Пришлось изображать смертные муки, – невесело усмехнулась Змиулания. – Надеюсь, что то же самое, что и вы, подумал и Костей, и после моего маленького

представления он не станет меня искать, ждать и рассчитывать на мое участие… в

его мерзких планах. Ты не прав, магистр Агафоник. Мне не все равно, кого убивать… даже ради моего…

Змея замолчала и отвернулась.

Делегация смущенно отвела глаза.

Наконец, Змиулания снова смогла заговорить:

– Идите… Занимайтесь своими делами… Не обращайте на меня внимания. Наступит темнота, и я улечу, и вы меня больше не увидите.

– Но, Змиулания!.. – осмелев, сделал еще один шаг к ней чародей. – Если ты и впрямь ненавидишь Костея, то… Серафима говорила… ты можешь причинить ему

какой-то вред, который не может нанести никто! Поэтому он и боится тебя! И ты бы могла…

– Нет!!!.. – рявкнула она. – Если я просто пропаду, он может подумать, что я умерла… И у моего сына будет шанс… крошечный… но будет. А если я присоединюсь к вам… Он тут же убьет его.

– Но как?!..

– Сундук висит над пламенем Сердца Земли, поддерживаемый его магией. В любую секунду по своему желанию он может убрать поддержку, и тогда…

– Но, Змиулания!..

– Я сказала, нет, – недобро прищурилась она и сделала глубокий вдох.

Делегация попятилась.

– Я не буду больше сражаться против вас, и этого достаточно, – холодно проговорила Змея и снова свернулась калачом, давая понять, что аудиенция окончена. – А теперь ступайте и оставьте меня в покое. Я хочу спать.

– Что ж… спасибо и на этом… – вздохнул Симеон и дал знак свите последовать рекомендации несговорчивой гостьи.

– Счастливого пути, голубушка…

– Но если передумаешь…

– А, может, передумаешь?..

– ПОШЛИ ПРОЧЬ!!!..

Делегация переглянулась, пожала плечами и без дальнейших проявлений сентиментальности или настойчивости двинулась, куда ей посоветовали.

– Так что ты там, князюшка, говорил про ночное происшествие? – вспомнил, пройдя несколько шагов, царь Симеон.

– А-а… Это… Да на этом всё и кончилось, ваше величество. Сержанта посадили под замок, умрунов – тоже, только в другое место, чтоб сержант им чего не накомандовал, мешки и бочки собрали – высота падения была небольшая, поэтому почти все цело-целёхонько.

– А…герои? – озаботился царь.

– Героям объявили благодарность, как же без этого, – деловито закивал Митроха. – А вывод мой к этой истории будет такой. С одной стороны, это хорошо, что Костей наши склады грабить начал. А с другой – похуже.

– Это как же? – недоуменно нахмурился дед Зимарь. – Разве так бывает – хорошо, да худо?

Переговорщики, полностью согласные со стариком, вопросительно воззрились на Митроху.

– Бывает, – хмуро поджал губы князь. – Хорошо потому, что это означает, что своих припасов у него почти не осталось, и чудовищ кормить ему, стало быть, нечем. Хоть ты будь три раза заколдованный, а жрать-то всё равно охота.

– Так оно, – согласился дед.

– А плохо – потому что он понимает, что дело его не выгорело, и оттого он сейчас может пойти на самые непредсказуемые и опасные шаги, на которые, может, при полном брюхе и не рискнул бы. То есть, с сегодняшнего дня надо удвоить нашу бдительность, что значит, держать ухо…

Не успел Граненыч договорить, как, задыхаясь и давясь словами, к ним подбежал гонец.

– Р-разрешите д-доложить!.. – рухнул он на одно колено перед царем и, посчитав, что все формальности с поправкой на военное время, были укорочены и, не дожидаясь запрошенного им же самим разрешения, скороговоркой затарахтел:

– На Гуляйскую стену…

Граненыч при этих словах вздрогнул, словно эта стена покачнулась над его головой

– это был третий участок с завалами из деревьев стратегически не важных пород.

– …на Гуляйскую стену прет такое… такое… огромное…с сторожевую башню вышиной… камнями стреляет… бревнами метает… мечет… мечёт… огнем плюется… дорогу ему расчистили спозаранку – и прет теперь… Надо срочно принимать меры, капитан сказал!..

– Черепаха? – тревожно склонился над посланцем Граненыч.

– Нет, она не живая, хоть и шкурами обтянута!..

– Пирамида, говорю, по форме?.. – нетерпеливо пояснил князь.

– Нет, столбиком, ровно нужник в огороде!..

Митроха и маг переглянулись, оглянулись…

Саёк с Масдаем уже висели у них над головой.

– Молодчина, парень! – похвалил его Граненыч и махнул, чтобы снижались…

И тут, задыхаясь и заикаясь, из ворот выскочил второй гонец и, не дожидаясь

разрешения, бухнулся на одно колено перед честной компанией, не разбирая чинов и званий, и затараторил:

– По Лесогорской дороге к Лесогорской сторожевой башне приближается крытый таран в количестве одной штуки, модель – горизонтально-трапецеидальный, крытый,

изолированный мешками с песком с теплозащитным покрытием типа вода заколдованная! За ним Костей массирует свои войска перед прорывом! Доложил ополченец Канавкин!

Граненыч опешил – не от горизонтально-трапецеидального тарана, но от формы доклада.

– Учись!.. – обернулся он к первому посланнику, потом повернулся к Агафону и хмуро сказал: – Слышишь, войска массируют…

Чародей, уже водрузившийся на Масдая, выжидательно воззрился на Митроху.

– Лети один, – решительно мотнул головой князь. – А я – к Лесогорской дороге.

– Хорошо, – коротко кивнул Агафон и похлопал Масдая по спине – гораздо менее пыльной с тех пор, как заботу о нем поручили Сайку, – Скорей в Гуляйку!..

– Уже лечу, – прогудел ковер и рванул с места так, что пассажиры едва не остались на земле.

Первый гонец, откровенно не понимая, чем его доклад был хуже Канавкинского, и отчего простой массаж, безвредность которого доказана современной наукой, так обеспокоил светлейшего князя, отправился вприскочку к воротам, к коню, чтобы успеть присоединиться к своим, если начнется штурм.

Граненыч же кинулся к сторожевой будке у ворот, где с недавних пор находился на дежурстве не только отряд дружинников, но и один из трофейных ковров – как раз для такой оказии.