Иван-Царевич и С.Волк

– Ну, и что?

– И на полу – пыль... Здесь... не часто ходят...

– И что?

– И следы инструмента... на стенах... очень старые...

– Рез... Виктор! Слышишь – толпа опять заголосила? Это они отдохнули и отправились за нами! Тут нигде нет ни одного бокового хода! И если ты ничего умнее не придумал, то надо бежать туда, куда ведет этот проход! Быстрее!!!..

Волк рванулся, но, едва завернув за угол, остановился как вкопанный.

Едва волочивший явно отказывающие ему в услуге перемещения ноги огранщик наткнулся на него, и с облегчением на нем повис.

– Кто это? – встревоженным шепотом потребовал у него ответа Серый.

– Где?..

– Там, – и он ткнул пальцем за угол.

Виктор выглянул было беззаботно из-за плеча пришельца, но тут же бросился на пол и прижался к серому шершавому камню, закрывая голову руками.

Когда он через секунду повернул голову к Волку, цвет его лица, не слишком румяный и в лучшие-то времена, мог с легкостью с этим камнем посоперничать.

– Мы погибли, – едва слышно прошептал он. – Мы в запретном коридоре. А это Страж.

– Кто он такой?

– Каменный великан, стерегущий коридор.

– Великан?! Да это целая каменная стена!!!.. – не выдержал Серый. – Одна дубина больше меня!..

– А у него их две...

– Как его можно миновать?

– Никак, – обреченно покачал головой Виктор. – Мимо него могут пройти только Благодетели...

– Куда ведет коридор?

– Не знаю... Это запретная зона... Никто не возвращается... Никогда не возвращался...

Серый занервничал: гул голосов слышался все ближе и ближе. Но слишком быстро приближаться они что-то не спешили...

Наверное, в отличие от временно потерявшего рассудок, рассудительность и ориентацию в пространстве огранщика, они знали, куда ведет этот коридор.

– И что ты предлагаешь? – сердито спросил Волк.

– Почему – я?

– Это твоя территория!

– Я здесь ни разу не был! Потому, что первое, что узнает ребенок Недостойного, едва научившись ходить, это про Запретные Зоны.

– И что он про них узнает?

– Что ходить туда запрещено.

– Весьма ценная информация...

– И что если ты нечаянно туда... то есть, сюда попал, то нужно бежать со всех ног обратно.

– Обратно? Они нас разорвут!..

– Властимилы... – презрительно хмыкнул Виктор.

– В смысле? – недопонял Волк.

– Милые власти. Покорные. Рабы, – пояснил тот.

– Но разорвут?

– Разорвут... – нехотя подтвердил Виктор.

Голоса, сопровождаемые теперь уже звоном металла, звучали все ближе.

– А ты говоришь, Благодетели ваши мимо этого урода пройти могут? – задумчиво поджал губы Серый.

– Могут. Только они и могут... – печально втянул голову в плечи абориген.

– Значит, он отличает этих карликов от вас, так?

– Наверное, отличает...

– А как?

– Да откуда я знаю!.. Наверное, он видит, Благодетель это, или Недостойный, вот и отличает...

– А чем вы отличаетесь от них? – спросил уже более сам себя, чем своего нового знакомого, Серый и почесал в затылке. – Ростом, чем же еще, – ответил он тут же сам себе, поведя плечом.

– Делай, как я, – решительно скомандовал он Виктору.

Волк присел на корточки, натянул поверх коленок куртку и вразвалочку, переваливаясь с боку на бок по-утиному, обогнул угол и направился прямо к великану.

Заметив в первый раз, что он тут не один, каменный монстр перестал переминаться с ноги на ногу, повернулся к приближающейся фигуре лицом – не лицом, но передней и верхней своей частью – точно, и несколько близоруко попытался разглядеть, кто там к его ногам пожаловал, взяв наизготовку, на всякий случай, обе обсидиановые дубины.

Результат осмотра великана удовлетворил, потому что он поднял то, что за неимением лучшей кандидатуры, Волк про себя называл головою, и посторонился, открывая проход за своей спиной.

Стиснув зубы, Серый изо всех сил сдерживался, чтобы не рвануть в открывшийся тоннель со всех ног.

– Делай, как я, Огранщик! – повернув на ходу голову, яростно рявкнул он. – Быстрей!

И с достоинством заковылял дальше, пока не скрылся за ближайшим поворотом.

Через несколько секунд, умудряясь бежать вприпрыжку даже в таком скрюченном положении, за этот же поворот, заполошно, как вспугнутая курица, размахивая руками, влетел Виктор, но тут же споткнулся, наступив на свою же ногу и неуклюже завалился на бок.

Еще через несколько мгновений за ним последовали несколько бородатых коротышек с мечами наголо.

Впрочем, судьба их была печальна в своей предсказуемости.

– Никудышные они бойцы, – снисходительно хмыкнул Серый, вытирая клинок меча о рубаху последнего. – Привыкли, видать, наводить тут шороху одним своим видом, да мечами перед вами трясти...

– Клянусь, что в один прекрасный день я буду так же владеть мечом, как ты, о хитроумный Сергий Путешественник! – едва отдышавшись, торжественно пообещал сам себе потрясенный огранщик, выбираясь из-под маленького холмика маленьких тел.

– Будешь, будешь... Если выберемся... – вздохнул Волк. – Ну, Виктор-Победитель, пошли. Дорогу я у тебя, естественно, не спрашиваю...

Тоннель, в котором они оказались, при ближайшем рассмотрении оказался и не тоннелем вовсе, а чем-то вроде естественной расселины, причудливо изгибающейся в разных направлениях во всех трех измерениях, и поэтому через десять минут пути товарищи по несчастью уже решительно не могли сказать, спустились ли они вниз, или, наоборот, поднимаются кверху.

Стены коридора то нависали над самыми головами и грозили вот-вот встретиться, как давно не видевшиеся родственники, и тогда беглецам приходилось сгибаться в три погибели, вставать на колени, а то и вовсе продвигаться ползком, зарабатывая хроническую клаустрофобию на всю оставшуюся жизнь, а то убегали вверх и терялись во мраке, не пробиваемом ни лампой Серого, ни светильником Виктора, и эхо их шагов и голосов гулко разносилось под невидимыми сводами. В далеких стенах угадывались притаившиеся пещеры, и холодное паническое чувство потерянной на берегу океана бусинки охватывало людей, заставляя с тоской вспоминать уютные, гостеприимные тесные лазы, оставшиеся позади. В такие моменты Волк думал, о том, что он так и не спросил у огранщика, из чего, или вернее, из кого они делают сапоги. Да, может, оно и к лучшему...

Так шли они, потеряв счет времени, пока лукоморец не обратил внимания, что пол под ними перестал изображать из себя американскую горку, а ведет себя так, как нормальному полу и прилично – строго горизонтально следует в каком-то одном направлении, и стал больше похож на большую дорогу, противоположную обочину которой, правда, было не разглядеть.

Но куда эта дорога может вести?

Только он решил спросить у своего спутника, что тот думает по этому поводу, как обо что-то споткнулся и упал, больно прикусив язык. Лампа выпала из его руки и погасла.