Иван-чай. Год первого спутника
Шрифт:
— Попробуем тросами взять…
Шумихин озабоченно и уныло буркнул под нос:
— Если б его вверх тащить — дело другое, а тут все болото надо на сторону вывернуть… Гиблое дело!
Николай впервые столкнулся с такой аварией и не знал, как быть. Он знал только, что надо действовать, иначе трактор уйдет еще глубже в трясину, тогда его наверняка не вызволить. Он взял лопату и, увязая сапогами в грязи, начал отбрасывать текучую жижу и комья мерзлоты из-под радиатора, чтобы добраться к переднему крюку и зацепить трос. Шумихин и Федя стали помогать ему.
Тракторы
Николай хмуро следил, как буксирный трос на глазах развертывается и растягивается, на пределе выдерживая невероятное усилие.
А трактор был недвижим. Мишка, обалдев, врос в перекошенную машину.
Внезапно буксирный трос лопнул и с визгом, свертываясь в клубок, ударил в переднюю облицовку. Хрупнули решетка и трубчатая сердцевина радиатора.
Трактористы выключили муфты, а Федя Кочергин запальчиво выругался и, склонясь к Алешке, что-то прокричал ему в ухо.
Алешка понятливо кивнул и вдруг со всех ног бросился к карьеру.
— Ничего не выйдет, — с угрюмой безнадежностью махнул рукой Шумихин. — Тут надо мощный экскаватор, больше ничем не поможешь…
Видно было, что он никогда не видел экскаватора и не знал хорошо, для чего он применяется.
— Какой экскаватор? Сказал тоже! — возмутился Кочергин. — Сейчас вот бригада Глыбина прикомандируется с топорами, тогда посмотрим! А то — экскаватор!
— При чем здесь топоры? — удивился Николай.
— Люди, Николай Алексеич, сильнее любой машины! Поглядите, как мы его рванем!
— К вечеру надо успеть, трубы-то ведь твои!
— К вечеру — не знаю, но утром трубы будут на буровой.
И он палочкой на снегу вычертил перед Николаем схему нехитрой эстакады для извлечения трактора.
По дороге от карьера с шумом шла бригада. Десяток землекопов приближался с гиком и разговорами, будто здесь их ожидало веселое развлечение.
Шумихин недовольно ухмыльнулся:
— Эх, ну и бригаду подобрал Глыбин! Прямо-таки… банда!
Федя со злостью поправил:
— Гвардия!..
И, не глянув на Шумихина, зашагал навстречу бригаде. Встретив Глыбина, стал объяснять что-то, указывая в лес.
Утопая по пояс в снегу, рабочие цепью двинулись в заросли.
Когда там зазвенели пилы и одна за другой стали падать сосны, Кочергин уехал на попутном тракторе за талями.
Николай снова обошел затонувший трактор, в раздумье постоял на дороге. Ему почему-то снова вспомнилась подмывающая душу высота на кронблоке вышки, недавняя авария у Золотова. Какой великолепный, в самом деле, простор открывался глазу на большой высоте, и так трудно было жить здесь, на неприветливой, кочковатой, замороженной земле! Вчера с трудом спасли скважину, сегодня
тонет машина. В городе кто-то с деловым видом копает яму под него, Горбачева. И чем все это кончится, пока неизвестно…Когда начальник с Шумихиным ушли в поселок, Синявин спросил Алешку:
— Вверх, что ли, думают тащить?
— Кажись, так. В этом деле лучше буровика никто не смыслит.
— Тогда давай тросы подводить.
Подошедший к месту аварии Глыбин застал парней за трудной работой. Они вертелись вокруг трактора, тщетно пытаясь подвести несколько концов троса под каретки машины. Это им не удавалось — вокруг выступала вода, трактор все больше уходил в болото.
У Алешки вспотело лицо, он сопел и матерился, перегибаясь через гусеницы, и совал руки в ржавую воду, под картер.
Неожиданно выпрямился и, сбросив телогрейку, стал торопливо стаскивать сапоги.
— Разводи костер, Мишка! — приказал он.
— Ты чего?
— В воду полезу! — со злостью кивнул он на обмерзающий трактор. — Сколько на него еще глядеть! Разводи костер, чтобы потом не загнуться!
Продрогший, в мокрой одежде тракторист нацедил солярки, отломил кусок бортовой доски у саней, принялся складывать костерок. Овчаренко, голый, с зябко сведенными коленями, горбился у трактора, посматривал со стороны на Мишкину работу.
Едва тракторист раздул огниво и подпалил клочья пропитанной бензином ветоши, Алешка сразу взбодрился. Скользнув босыми ногами по ледяной кромке, он по пояс опустился в обжигающее ледяное месиво…
15. ДЕЛО ПОЛИТИЧЕСКОЕ…
В этот день, к вечеру, в поселке и на буровых закончился монтаж телефонной линии. Связь наконец доползла от города до Пожмы. Это было целое событие: у начальника участка и буровых мастеров на столах появились телефонные аппараты.
Николай положил руку на агатово поблескивающую трубку и с удовольствием подумал, что сегодня наконец кончилась «доисторическая эра» участка. Бараки и брезентовая кухня отошли в область предания, есть контора с электрическим освещением, закончен монтаж второй вышки и, наконец, нормальная связь с городом. Чего еще надо?
Рычаг телефона звякнул знакомо, даже приятно.
«Сказать правду Штерну об аварии с трактором или нет?»
Голос главного инженера он не узнал сразу и сказал ему об этом, стараясь перекричать помехи городских телефонов.
— А я вас вовсе не узнаю, — со смехом ответил Штерн. — Кажется, вы там все мужаете: появился этакий административный басок! Ну, наконец-то и ваш участок на линии, рукой подать! — И перешел к делу: — Докладывайте.
— У вас там есть декадная сводка, прибавьте к ней двадцать три метра… Как все-таки восприняли товарищи из районной геолого-технической комиссии выбор точки под вторую скважину?
— В семьдесят втором квадрате? Да, наконец-таки согласовано. Получилась некоторая перестановка слагаемых — и только. Мы собирались там закладывать восьмую скважину, а вы сделали ее второй. Что ж, ни пуха ни пера!