Иван III - государь всея Руси (Книги первая, вторая, третья)
Шрифт:
— Псы поганые! — воскликнул в гневе Василий Васильевич. — Потом вы мне своими головами заплатите, когда время придет!..
— Став же противу них, — продолжал Бородатый, — архиепископ Иона возопил им в гневе: «О безумные люди! Аще великого князя убьете, что приобрящете? Токмо большую язву Новугороду доспеете. Великий князь Иван сам пойдет тогда и повоюет все вотчины наши! Иван-то токмо и глядит с Москвы, как ястреб, на град наш!» Тут как вскочит старый посадник Акинф Сидорыч, как закричит истошно: «Глядит он, видал яз, как глядит! Он как сам сатана глядит! Не тревожьте князя Василья,
Хотел было Василий Васильевич что-то сказать, да в этот миг загудел, зазвонил опять вечевой колокол, и на Владычном дворе снова крик и шум пошел великий. Заволновались все, а Юрий крикнул:
— Будьте все тут спокойны, а яз к воям своим иду. Ежели Басёнок да Стрига восьмью сотнями пять тыщ их разбили, то у нас тут более полка воев!
Опричь того, всяк час дозоры подходят, и гонят денно и нощно с Москвы конные полки нам на помочь.
— Стой, стой, княже Юрий Василич, — остановил его дьяк. — Не все яз поведал. В колокол посадские черные люди звонят. Сие есть знамение, дабы всем идти им к святой Софии, поддоржать архиепископа против господы…
— Спаси бог тя, Степан Тимофеич, — сказал Василий Васильевич, протягивая руку дьяку Бородатому. — Добре порадел ты для государей своих…
Января двадцать второго, в день рождения великого князя Ивана Васильевича, псковское вече, узнав о приезде Василия Васильевича, спешно выслало послов своих в Новгород. Сильно в это время теснили псковичей ливонские рыцари с запада и с северо-запада, пустошили и грабили их земли.
Послы псковские прибыли рано утром двадцать четвертого января. И после утренних часов пришли к великому князю в Никитские хоромы с малой, но верной стражей, как обычно купцы ездят, перевозя дорогие товары.
Василий Васильевич с сыновьями своими, встав из-за стола и выйдя в передний покой, совещался с воеводой и дьяками. Он был теперь твердо уверен в силе своей — князь Стрига-Оболенский подходил уж к Новгороду, и новгородцы об этом знали, стали еще ласковей. Василий же Васильевич и все, кто с ним был, о недавнем заговоре молчали, будто о нем и не подозревали.
— Государь, — сказал Бородатый, — утресь, как токмо врата отворили, послы псковские в град въехали. Мыслю, с часа на час к тобе будут. Как прикажешь с ними быть?
— Принимать, — немедля ответил великий князь, — пусть новгородцы ведают, что мы не токмо, как они, берем, а и подмогу даем. После беседы с ними яз на трапезу их позову. Васюк, прикажи там все слугам нашим. Сколь же их всех быть может?
— Не боле десяти, — ответил Бородатый. — Посадники да бояре по одному с конца. Концов же во Пскове шесть.
— А яз, государь, — молвил воевода Басёнок, — прикажу стражу и слуг посольских у собя в полку накормить и напоить добре!..
Вошел начальник княжой стражи Ефим Ефремович.
— Приехали послы псковские, государь, — сказал он, кланяясь. — Как прикажешь?
— Веди с почетом, а вы, дьяки, на крыльце их встречайте, и ты с ними, Федор Василич. Яз же пойду в праздничное
все оболочуся…Когда великий князь и сыновья его в нарядных, богатых кафтанах вернулись в передний покой и сели на своих местах, послов с почетом привели к ним.
Псковичи без шуб, в дорогих кафтанах степенно вошли во главе с посадником Максимом Ларионовичем в передний покой и, отыскав глазами икону, стали истово креститься. Слуги же их, неся многие дары, остались у порога.
— Будь здрав, государь, и сыны твои, — помолившись и низко кланяясь, сказал Максим Ларионович.
Василий Васильевич и сыновья его встали.
— Будь здрав, Псков, моя вотчина, будьте здравы и вы, — ответил Василий Васильевич и, садясь, добавил: — Садитесь, бояре. По здорову ли ехали?
— Божьей милостию здравы, государь, — кланяясь и садясь, почтительно молвили послы.
Они смолкли, как требовало приличие, и заговорили снова, когда сам Василий Васильевич спросил их о цели прибытия.
— Послы мы к тобе, государь, от веца, — начал Максим Ларионович, цокая, как все псковичи, вставая и оправляя на себе золотой пояс, — бить целом тобе, государю нашему, дабы жаловал ты нас.
Он снова поклонился, а за ним и все псковичи, и продолжал:
— Приобижены ныне мы от немцев поганых и водою, и землею, и головами, а на Желачко и на Озоличе церкви православные пожжены поганой латынью. Все сие немцы творят, мир с нами имея и крестное целование! Опричь тобя, государь, никто же нам не пособит…
Посол поклонился и, помолчав, добавил:
— Еще молим тя, государь, утверди у нас псковским князем и наместником своим князь Александра Василича Черторижского…
Опять послы низко поклонились, а посадник, поманив к себе слуг своих, продолжал:
— Еще твоя вотчина молит тя дары сии принять милостиво: пятьдесят рублев новгородских старых, сукна и бархаты немецкие и фряжские, а также кубки и чарки золотые и серебряные, вельми хитро изукрашены.
Когда передавали дары великому князю, поспешно вошел начальник стражи и доложил:
— Приехали на санях архиепископ новгородский и посадник Карп Савинич.
— Юрий, — молвил Василий Васильевич, — встреть с почетом гостей, сам помогни владыке из саней выйти… Вы же, гости дорогие, не посетуйте, ежели при беседе нашей будут архиепископ и посадник новгородский. Дары ваши принимаю. Спаси бог и помилуй град Псков и земли его. Жалую Псков, даю вам наместником своим и князем псковским князя Александра, но токмо с тем, дабы он крест целовал мне и детям моим, зла не мыслити. Крест же на том целовати по любви, без всякого извета, при послах наших московских…
Василий Васильевич замолчал, услышав шум шагов в сенцах передней.
Слегка заскрипев, отворились двери; княжич Андрей, склонившись к отцу, молвил вполголоса:
— Государь, Юрий, владыка и посадник пришли…
— Будь здрав, государь, — сказал громко новгородский архиепископ Иона, перекрестившись на иконы, и благословил потом общим благословением всех присутствующих, низко пред ним склонившихся.
— Будь здрав, государь наш, — повторил за владыкой посадник Карп Савинич.
Василий Васильевич встал со своего места.