Иван Московский. Первые шаги

И тишина.

Минута проходит. Другая. Третья. Никто не выходит.

Ваня тяжело вздохнул и приказал пехоте строиться в штурмовую колонну. Наверняка с той стороны постараются их принять. Но и пусть. Жаль, конечно, что своих людей придется потерять. Это ведь не то дурацкое полевое сражение. Тут явно будет рубка накоротке. Но выбора, по сути, никакого и не оставалось.

– Идет! – Вдруг кто-то воскликнул.

Княжич оглянулся и увидел в воротах одинокую фигуру воина. Чешуя, дедовский шлем, щит, меч. Классика. Словно с апокрифической картины сошел. Даром, что пеший.

Ваня снял с себя все лишнее. Шлем, да чешуя на кольцах. Из оружия взял свою тяжелую боевую шпагу и дагу. Он в этой связки уже пару лет тренировался, восстанавливая навыки той, былой жизни. Поэтому владел уже этим оружием очень неплохо. Впрочем, ключевой причиной именно этого выбора стала неожиданность. Дядя совершенно точно не готов воевать с противником, вооруженным таким образом. А княжич немало потренировался вскрывать связку щит-меч шпагой и дагой.

Вышли. Постояли немного. Посмотрели друг другу в глаза. Молча. Потом Ваня громко произнес.

– До смерти.

– До смерти, - согласился оппонент.

Начали аккуратно. Не спеша. Прощупывая друг друга. Борис Васильевич был в курсе того, что его племянник очень плотно тренировался. Да и выбор оружия удивил. Поэтому не рвался в решительный натиск, опасаясь подвоха.

За их «игрой» наблюдали остальные. Включая подъехавших итальянцев с Элеонорой. Та не отставала ни на шаг, жадно впитывая все происходящее. И Пьетро не мог заставить ее вернуться. Своевольная дама была не только его подругой, но и очень важной персоной в будущей игре. Поэтому ссориться, тем более по таким мелочам, он не стал. Держа в уме тот факт, что в случае гибели Элеоноры у него имелась Катерина. Пусть и малышка еще девятилетняя, но все одно – предъявить было можно в качестве невесты как бы что ни повернулось.

– Дядя… а ты знаешь, что попадешь прямиком в ад? – Усмехнувшись, поинтересовался Ваня.

– Или ты, - хмуро буркнул тот.

– Куда я попаду – не ясно. А у изменников выбора нет.

– Так и есть изменник! Веры!

– Я вере не изменял. Как был христианин, так и остался. А вот Патриарх, что задумал меня убить ради своих гнилых дел, изменил.

– Вздор!

– Ты сам посуди. Разве не так? Разве не по его приказу отравили мою маму, чтобы освободить место для Софьи Палеолог? Что молчишь?

– А что сказать?

– Признай – истинный Патриарх такого никогда бы не приказал сделать. Это очень грязный и гнилой поступок. Достойный лишь служителя Лукавого. Или ты забыл притчу о волке в овечьей шкуре?

Борис Васильевич промолчал. Не ответил. Но сильно нахмурился.

Диалог на этом, впрочем, не остановился. Ибо княжич говорил нужные слова не столько дяде, сколько зрителям. Поэтому повернул беседу так, как ему требовалось. Поведал историю о том, кто такие Рюриковичи и откуда. Да и вообще – трепался много и со вкусом, откровенно измываясь над дядей словами и делом. Молодое тело вкупе с серьезной тренированностью по методикам XXI века давало в плане выносливости чудовищную фору куда более старому аборигену. Тем более, что Борис Васильевич, хоть и был воином, но каких-то регулярных методичных тренировок давно не вел. Разве что верхом много ездил. Но это мало помогало. Да и на алкоголь налегал последние годы, и на жирную пищу. Так что, уже через двадцать минут вялого мучения едва на ногах держался. Щит был отброшен. Тело покрыто по меньшей мере десятком мелких ран. А сам он сипло дышал, жадно хватая ртом воздух.

– Хватит… - прошептал он. – Не мучай меня больше. Стыдно. Убей.

– Ты так спешишь в ад? – Усмехнулся Ваня. – Думаешь, там будет легче?

– Мне все равно… - произнес он и опустил меч.

Но вместо смертельного удара княжич дал ему обидный поджопник.

– Проклятье! Что ты как тряпка?! Ты Рюрикович!

– И что это изменит? – Просипел Борис Васильевич. – Я отдаю свою жизнь, чтобы спасти своих людей. Ты обещал сохранить им жизнь.

– Твоим воинам. Священников, изменивших моему отцу, я не пощажу.

– Я их уже казнил.

– Казнил? – Удивился Ваня, с интересом посмотрев на дядю. – Значит я не ошибся, давая тебе шанс.

– Шанс?! Да у меня не было ни единого шанса против тебя!

– Шанс выжить там, - кивнул княжич, неопределенно махнув головой. – Знаешь, когда я стоял на кромке, я многое понял. Ты смирился со своей судьбой. Зря. Нужно драться до конца. Потому что в любой момент твое упорство может быть вознаграждено.

– Я едва стою на ногах… - покачав головой, произнес Борис Васильевич.

– Ну же! Ты воин! Еще удар! Не будь тряпкой!

И оппонент Вани тяжело, медленно и нелепо взмахнув мечом попытался его разрубить. Что было пресечено резким выпадом с подшагом. Тяжелая боевая шпага, скользнув по чешуйкам доспехов, вошла под них, порвала крепкое кольцо и углубилась. Удар оказался весьма сильным. А начавший оседать Борис Васильевич насадился еще глубже – так, что шпага вышла со спины, пробив второй слой чешуи и колец.

– Попадешь в ад – бей ближайшего черта в ухо! И отбирай вилы! – Прорычал дяде в лицо Ваня. – И в бой! Без жалости! Без сожаления! Будешь хорошо драться – предки на дракарах подойдут и Ад содрогнется от ярости викингов! Поверь – они не пропустят доброго веселья!

Кар! Подал голос один из воронов, что даже вне кораблей крутились поблизости от княжича. Дядя заметил его. Вздрогнул всех телом. И не то засмеялся, не то закашлялся, кривя в жутком оскале окровавленный рот.

– Помни кто ты! И не давай им там спуску! – Добавил Ваня, глядя ему в глаза. А потом отскочил назад, извлекая клинок.

Борис Васильевич пару секунд постоял, а потом рухнул на землю. Несколько раз вздрогнул. И затих. Ваня ему поклонился. А потом в гробовой тишине пошел в выбитые ворота.

Он не смотрел по сторонам, но все его воины молча опустились на колено. Итальянцы, которым слова княжича переводил Джан Батиста, просто молчали, потрясенные до глубины души услышанным. И увиденным. Ибо Ваня дрался хорошо. Очень хорошо. И разделал как ребенка воина крупнее, старше и опытнее. Во всяком случае, так выглядело на первый взгляд.

Внутри кремля воины, что служили Борису Васильевичу, также становились на колено. Разве что хан устоял на ногах, хотя и пошатнулся, когда Ваня подошел и посмотрел ему прямо в глаза.

– Убьешь? – Тихо спросил Ахмат.

– Ты предавал меня? Ты предавал моего отца?

– Нет. Я воевал против тебя и твоего отца.

– Враг не предатель. Хороший враг, что верный друг – никогда не подведет. – Сказал мрачно Ваня и пошел дальше. Ахмат же, чуть помедлив, крикнул ему в спину: