Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

А в 1415 г. казнили чешского последователя Уиклифа Яна Гуса, и Чехия взорвалась восстанием. Хотя и сами чехи разделились. Умеренные чашники требовали создать национальную церковь по православному образцу с богослужениями на родном языке и Причастием «под двумя видами» – Плотью и Кровью Христовой. Радикальные табориты отрицали и церковь, и светскую власть. Во взбаламученную Чехию ринулись и другие еретики, вплоть до гностиков-адамитов, призывавших вернуться к временам Адама, до грехопадения, для «очищения» совершавших богослужения в чем мать родила и предававшихся свальной «безгрешной любви». Друг друга эти течения истребляли поголовно, а Гуситские войны сотрясали Центральную Европу более 20 лет, совершенно опустошив ее.

Новые еретики появлялись и в Византии. Особую известность приобрел философ Плифон, он разрабатывал модели «идеального государства» на основе учения Платона. Царь в его схемах должен был править вместе с советом мудрецов, священники приравнивались к государственным служащим, а монашество вообще упразднялось. Плифон был ярым сторонником унии с католиками, поэтому был в чести у патриарха, его включили в византийскую делегацию на Ферраро-Флорентийском соборе. А там Козимо Медичи, могущественный правитель Флоренции и крупнейший банкир, предложил ему блестящие условия, и Плифон остался у него, основал при его дворе Платоновскую академию [35]. Но изучали в ней не только древнегреческую философию, она стала гнездом оккультных учений. В ней прославился Джованни Пико делла Мирандола, признанный «крупнейшим итальянским философом» и создавший трактат «900 тезисов по философии, каббалистике и теологии». Даже по меркам «эпохи Возрождения» книга была откровенно еретической, автору грозил суд инквизиции, но под эгидой Медичи тронуть его не посмели [36].

Возвысившаяся на востоке Русская держава, превратившаяся в оплот Православия, очень интересовала еретиков. Внедрение пошло несколькими путями. В 1470 г. боярская верхушка Новгорода во главе с Марфой Борецкой и князем Василием Шуйским изменила Москве и решила передаться под власть литовского короля Казимира. Измена предполагалась и духовная, были установлены связи с униатским Киевским митрополитом Григорием. А Казимир прислал в Новгород киевского князя Михаила Олельковича. В его свите, как писал позже святой Иосиф Волоцкий, приехал «жидовин именем Схария, и сей бяше диаволов сосуд, и изучен всякого злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астрологы, живый в граде Киеве, знаемый тогда сущий князю, нарицаемому Михаилу» [37].

Новгород был выбран, конечно же, не случайно. Оппозиционные настроения, постоянные торговые связи с Европой создавали для еретиков подходящую почву, здесь еще сохранялись и последователи секты стригольников. А Схария умел заинтересовать собеседников. Внушал, что каббалисты обладают древней мудростью, имеют даже некую книгу, полученную Адамом от Бога, знают тайны природы, могут объяснять сны, предсказывать будущее, повелевать духами [38]. После пробных бесед Схария вызвал из Литвы еще 3–5 вербовщиков [39]. Каббалисты особо нацелились на священников, обработали двоих, Алексия и Дионисия. Алексий вообще увлекся, назвал себя Авраамом, а жену Саррой, хотел совершить обрезание. Но наставники объяснили, что этим можно выдать себя. Учили действовать строго конспиративно, изображая православных.

Возникла ересь жидовствующих. Они отрицали Святую Троицу, учили, что Мессия еще не явился в мир, хулили Святаго Духа и Деву Марию. Отвергали поклонение иконам, монашество, таинства, церковную организацию, посты. Посвящение в «мудрость» включало в себя ритуал поругания святыни – Св. Причастие или иконы топтали ногами, бросали в отхожее место [40]. Схария с товарищами, видимо, уехали обратно в Литву с князем Михаилом Олельковичем или покинули Новгород летом 1471 г., когда на него двинулась армия Ивана Великого. Но тайная секта осталась.

Схария не был «первой ласточкой» еретиков на Руси. Еще в 1460-е гг., при митрополите Феодосии, в Москву приехал из-за границы некий иудей, тоже очень ученый. Попросил, чтобы его окрестили, и получил имя Феодора. Своими познаниями он произвел на митрополита огромное впечатление. Даже убедил его, что славянский перевод Псалтири неточен. Ему поручили новый перевод с еврейского. Эта работа была впоследствии обнаружена в собрании Кирилло-Белозерского монастыря (Рукопись Кирилло-Белозерского сонастыря № 6/1083). Но она представляет собой перевод не Псалтири, а молитвенной книги «Махазор». Русский исследователь М.Н. Сперанский, изучавший ее, отметил, что «ни в одном псалме нет пророчеств о Христе», и пришел к выводу: «Феодор-жид, фанатически преданный иудейству, перевел вовсе не Псалтирь Давида, а молитвы иудейские, употребляемые при богослужении, в которых ярко просвечивает иудейская оппозиция учению о Троичности лиц Божества» [41].

Дальнейшему распространению ереси невольно поспособствовал сам Иван Великий. В 1480 г., приехав в Новгород, он обратил внимание на Алексия и Дионисия, вроде бы ученых и благочестивых священников, и забрал с собой в Москву. Первого определил протоиереем Успенского собора, второго – Архангельского. О причинах мы можем судить лишь предположительно. В этой поездке государь расследовал заговор с участием Новгородского архиепископа Феофила. Возможно, Алексий и Дионисий представили ему некие улики. Кроме того, великий князь в это время конфликтовал с митрополитом Геронтием и выдвинуть новгородских священников на столь высокие посты мог в пику ему. И все-таки назначение новых знакомых, даже пусть и понравившихся Ивану Великому, настоятелями двух главных соборов Кремля никак не могло обойтись без мощной протекции. В окружении Ивана Васильевича уже были сектанты.

Обращает на себя внимание фигура видного дипломата дьяка Федора Курицына. Он возвысился в 1482 г., побывав в Молдавии и сосватав невесту для наследника престола Ивана Молодого – Елену Волошанку, дочь господаря Стефана Великого. Но столь ответственное поручение показывает, что он уже пользовался огромным доверием великого князя. А после свадьбы Ивана Молодого и Елены, рождения у них ребенка – внука Ивана Великого, Курицын приобрел колоссальный авторитет, фактически возглавил внешнеполитическое ведомство. Дошедшие до нас документы связывают его обращение в ересь с миссией в Венгрию в 1485 г. Новгородский архиепископ Геннадий писал, что «Курицин началник тем всем злодеем», и с ним приехал сектант «из Угорской земли угрянин, Мартынком зовут» [42]. А вовлечение в секту Елены Валошанки сам великий князь связывал с ее пребыванием в Москве и влиянием ее духовника, говорил Иосифу Волоцкому: «А Иван, деи, Максимов и сноху у мене мою в жидовство свел» [43].

Но современникам было известно не все. Факты позволяют предположить иную картину. Ведь господарь Молдавии Стефан Великий был женат на сестре киевского князя Михаила Олельковича, друга Схарии. Очень вероятно, что и сам Схария поработал при молдавском дворе. Особенно если учесть, что его покровитель Михаил Олелькович вскоре после поездки в Новгород взбунтовался против короля и был казнен. Для Схарии и других приближенных было бы вполне логично найти пристанище у его родственников. Но при дворе Стефана Великого хватало и других еретиков. А.А. Зимин отмечал: «В бытность Ф.В. Курицына в Молдавии и Венгрии (1482–1494 гг.) там протекала деятельность так называемых чешских братьев. Общение с гуситами могло как-то повлиять на формирование взглядов просвещенного посольского дьяка» [44]. А у венгерского короля Матиаса Корвина в это же время угнездилась целая колония итальянских «философов» [45]. Похоже, что операция по поиску невесты для наследника престола носила целенаправленный характер. Для Ивана Молодого специально подобрали и привезли еретичку.

Секта жидовствующих обладала немаловажной особенностью. Она не гналась за массовостью, не афишировала широко своих взглядов. Она распространялась «по верхам». В секту вовлекались духовенство, знать. На основании разных источников Ю.К. Бегунов собрал список 33 членов новгородской секты – из них 2 протоиерея, 11 священников, 3 их родственника, 10 представителей низшего духовенства, 1 монах, 1 боярин, 1 подьячий и 4 «простых людей» [46]. В московскую секту, кроме Елены Волошанки и Федора Курицына, вошел его брат Иван Волк Курицын, бояре Патрикеевы – богатейшие землевладельцы Руси. Глава их рода Иван Патрикеев приходился двоюродным братом самому государю, командовал армиями, в отсутствие Ивана Великого оставался его наместником в Москве.

В 1487 г. в Новгороде несколько пьяных сектантов повздорили, об их высказываниях сообщили архиепископу Геннадию. Он арестовал троих, допросил и убедился, что имеет дело с некой новой ересью. Отослал их в Москву, но там дело замяли. Еретиков били кнутом и отправили назад. Однако Геннадий узнал от сектанта Самсонки о столичной организации Курицына. Дабавились показания священника Наума, соблазненного еретиками, но раскаявшегося и вернувшегося в Православие [47]. Архиепископ снова обращался к начальству, но митрополит Геронтий умер, и тревожные донесения затирались могущественными сектантами. Новгородские еретики, чувствуя такое покровительство, наглели. Публично глумились над иконами, отказывались от Причастия. Один из разоблаченных еретиков, Захарий, сбежал в Москву и распускал клевету на самого архиепископа Геннадия.