Иван Великий. Первый «Государь всея Руси»

Главная объективная причина победы над Ахматом – создание единого мощного Русского государства. За сто лет до этого Дмитрий Донской одержал великую победу на Куликовом поле и положил начало освобождению Руси от ордынского ига. Но он возглавлял союз князей, в котором участвовали далеко не все русские земли. Союз оказался непрочным, и победу закрепить не удалось. Теперь в распоряжении его правнука, государя всея Руси, были все силы Русской земли. В Русской земле развивалась экономика, росли города и торговля, крепло национальное единство.

В Орде все оставалось по-старому. По-прежнему кочевали на бескрайних степных просторах огромные массы всадников, живших за счет дани с покоренных народов, за счет труда захваченных рабов. Ордынское иго было не только национальным угнетением. Оно означало вчерашний день экономики и культуры.

Но объективные предпосылки надо еще реализовать. И здесь вступает в свои права субъективный фактор – роль участвующих в историческом процессе лиц.

Возглавляя Русское государство, великий князь Иван Васильевич сумел реализовать эти объективные предпосылки. В весьма сложной военно-политической ситуации 1480 года (война с Орденом, мятеж князей, враждебная позиция Казимира) он сумел определить главную задачу и сосредоточить на ней все усилия. Он сумел выработать принципиальный стратегический план кампании – план обороны на широком фронте с опорой на естественные водные рубежи.

Альтернативой этой стратегии была бы наступательная кампания, подобная той, которую с таким блеском провел в свое время Дмитрий Донской. Но такая кампания заключала в себе большой риск. Углубившись в степи, русские теряли бы два своих важнейших преимущества – естественную оборонительную линию и возможность использовать артиллерию. Возрастало главное преимущество Ахмата – его конница лучше всего могла действовать на привычных степных просторах, угрожая окружением значительно менее подвижной русской рати, состоявшей главным образом из пехоты (феодальная конница была еще сравнительно немногочисленной и уступала по своим боевым качествам прирожденным степным всадникам). Углубясь в степи, русские подставили бы свой правый фланг под удар Казимира и открыли ему дорогу на Москву. Даже в случае решительной победы, подобной победе на Куликовом поле, русские, несомненно, понесли бы такие громадные потери, что борьба с Казимиром стала бы невозможной.

Теоретически возможен был и третий вариант стратегии. В прошлом его не раз вынужденно применяли русские. Этот вариант – отказ от обороны водного рубежа и отступление в глубь страны. В этом случае главная тяжесть борьбы пришлась бы на укрепленные пункты в глубине территории, прежде всего – на Москву. Рассредоточившись по Русской земле, татары подвергали себя риску поражений по частям, а успешная оборона Москвы могла обеспечить в конечном итоге успех всей кампании. Но принятие этого варианта означало бы в любом случае разорение большей части Русской земли, огромные материальные и людские потери и сильнейший удар по политическому престижу только что сложившегося государства.

Как показали события, стратегический план Ивана Васильевича был оптимальным. Он позволял с наименьшим риском обеспечить решение основной стратегической задачи – защитить Русскую землю от вторжения крупных масс вражеских войск как с юга (Орда), так и с запада (Казимир).

Приняв решение, Иван Васильевич последовательно и твердо проводил его в жизнь, не поддаваясь на уговоры ни сторонников наступления, ни сторонников отступления (о чем есть сведения в источниках). Великий князь проявил чрезвычайную предусмотрительность и осторожность, заблаговременно приведя в боевую готовность тылы, и прежде всего саму столицу. Он сумел разгадать обходной маневр Ахмата и своевременно осуществить контрманевр, лишивший ордынцев всех преимуществ. Иван Васильевич нашел такую позицию, которая обеспечивала возможность твердого и непрерывного управления войсками. Контроль над войсками он не терял в ходе всей многомесячной кампании. Это позволяло своевременно реагировать на действия противника, в частности организовать преследование Ахмата и спасти от разгрома пограничные русские волости.

Стратегия Ивана Васильевича включала в себя и дипломатию. Переговоры с Ахматом были фактически частью реализации общего замысла оборонительной кампании.

Оборонительная кампания на берегах Оки и Угры может быть признана образцовой, а о ее руководителе можно сказать, что он проявил качества стратега, которым может гордиться военная история нашей страны. Но никакие стратегия и тактика не могли бы принести успеха без основного элемента военного искусства, без самого материала, из которого произрастает победа или поражение. Этот материал – сами воины, которые фактически осуществляют замыслы полководца. И этот элемент в переломном для Русской земли 1480 году оказался на высоте. Русский человек, землепашец и горожанин, сумел отстоять свою страну от страшного нашествия.

В истории есть события, которые своей яркостью сразу поражают воображение современников. Такой была, например, Куликовская битва. Но есть события, подлинное значение которых все больше и больше раскрывается с течением времени.

Когда столица Русской земли приветствовала воинов, возвращавшихся из похода, никто еще не представлял, что на самом деле произошло на берегах Угры. Поначалу казалось, что удалось отбиться от очередного нашествия, может быть, самого крупного за последнее столетие, но и только. И лишь впоследствии стало ясно, что воскресенье, 12 ноября 1480 года, первый день, когда на Угре не осталось ордынцев, – это и есть первый день возрожденной независимости Русской земли.

Ордынское иго пало. Это было основное событие за четверть тысячелетия русской истории, с той страшной зимы, когда Батый залил кровью Русскую землю.

Итак, общий характер событий 1480 года более или менее ясен. Но есть и спорные вопросы.

Осенью 1480 года все силы русского народа сплотились для борьбы с грозным нашествием. Даже удельные князья, прекратив мятеж, активно участвовали в преследовании Ахмата. Но некоторые летописи и «Послание на Угру» (повлиявшее на летописцев) говорят о «злых советниках» великого князя, настаивавших на капитуляции перед Ахматом. Уже известный нам успенский (софийско-львовский) летописец называет и имена этих «советников» – Иван Васильевич Ощера Сорокоумов-Глебов и Григорий Андреевич Мамон. Они якобы советовали великому князю не «против татар за крестьянство стояти и битися», а «бежати прочь, а крестьянство выдати». Летописец не скупится на эпитеты по адресу этих «богатых и брюхатых» «предателей христианских».

В какой степени эта картина соответствует действительности? Ответить на вопрос можно только предположительно. Вполне возможно, что в окружении великого князя действительно были сторонники уступок Ахмату и даже отступления в глубь страны. В прежние времена такой способ действий был привычным. Ко времени событий на Угре окольничий Иван Ощера был уже немолод и, возможно, действительно давал советы в духе старого мышления. Но можно ли назвать его предателем? В молодости он был одним из самых верных и деятельных сторонников Василия Темного. В преданности Ощеры великий князь, по-видимому, не сомневался. Ощера дожил до глубокой старости, а его сын был впоследствии видным дипломатом.

Григорий Мамон – сын боярина, служившего князю Ивану Можайскому. Его мать этот князь сжег «за волшебство». Сам Григорий Мамон ничем, по-видимому, не выделялся. Но великий князь доверял и ему. Уже в преклонном возрасте, через много лет после Угры, Мамон стал окольничим. Может быть, Ощера и Мамон действительно советовали смириться перед ханом. Но никакого практического значения эти советы не имели и на ход событий отнюдь не повлияли. Откуда же такой обличительный пафос у летописца? Гневные филиппики он расточает не только по адресу Ощеры и Мамона. Он клеймит великую княгиню Софью за то, что она «бежала» из Москвы, и не находит достаточно сильных выражений для осуждения людей, ее сопровождавших. Эти люди известны: бояре Андрей Михайлович Плещеев и Василий Борисович Тучко Морозов и дьяк Василий Долматов. На них великий князь возложил важную задачу – охрану своей семьи и государственной казны при эвакуации на Белоозеро.

Почему же летописец говорит, что они «хуже татар», и называет их «кровопивцами хрестианскими»? Тот же успенский (софийско-львовский) летописец с большой симпатией относится к удельным князьям-мятежникам, вопреки известным из Псковской летописи фактам приписывает им заслугу в защите Пскова от магистра, всячески осуждает поведение великого князя в дни стояния на Угре. Напрашивается вывод: летописец выражает мнение консервативной оппозиции. Под огнем критики этой оппозиции оказались ближайшие советники великого князя и он сам. Оппозиция не носила характера национального предательства, но упорно защищала старину против тех крупных, необратимых перемен, которые несла с собой политика Ивана Васильевича. В той или иной степени в оппозиции находились удельно-княжеские и клерикальные круги. Уходящая удельная Русь сталкивалась с новым, единым Русским государством.