Июнь 41-го. Окончательный диагноз
Шрифт:
Остатки 11-го мехкорпуса вместе с приданными ему остатками (численностью не более батальона) 56-й и 85-й стрелковых дивизий несколько дней держали оборону по левому берегу р. Неман от Лунно до Мосты. Командир корпуса генерал Мостовенко в своем докладе пишет:
«К моменту отхода на р. Свислочь части корпуса представляли собой следующее:
29 ТД — не более 350–400 человек, 25 танков и 15 бронемашин.
33 ТД — отошла на р. Россь в составе 153 человек без боевой матчасти.
204 МД — до 2-х неполных батальонов в пешем строю, 5 танков и 5 бронемашин.
…Наибольший нажим противника был на переправах через р. Неман и особенно
28 июня, часов в 18 противник, усилив свои части пехотой, танками и артиллерией, перешел в наступление, прорвал предмостную оборону и подошел к м. Мосты. Мосты несколько раз захватывался и снова отбивался штыковой атакой наших частей и стрельбой картечью. Стрелковый батальон, занимавший оборону, частью отошел по мосту, а частью переправился вплавь через р. Неман. Бой за м. Мосты продолжался в течение ночи, и противника не допускали переправиться на южный берег… В ночь с 28 на 29.06.41 г. был отдан приказ на отход на рубеж р. Шара. Выход производился по дорогам, забитым сожженными и подбитыми боевыми и транспортными машинами, под артиллерийским обстрелом и бомбежкой авиации…» [414]
28-я пд вермахта, действительно, не смогла переправиться через Неман у м. Мосты вплоть до вечера 28 июня, что отчетливо видно на немецких оперативных картах. Это позволило остаткам двух армий Западного фронта отойти на восток, через Волковыск к рекам Зельвянка и Щара. Этот пункт «дороги смерти» оказался последним. Полоса Слоним — Барановичи была уже плотно занята частями танковой группы Гудериана, севернее автострады берега Зельвянки и Щары сильно заболочены и практически непроходимы. Те, кто решил не сдаваться, пытались пробиться или на север, к Новогрудку (где они попадали в следующий, «минский котел»), или на юго-восток, через Слоним, Ружаны в пинские болота. В донесении 4-й Армии вермахта в штаб ГА «Центр» (от 2-30 1 июля) читаем: «Противник пытается вырваться из бездорожной местности в низовьях Щары на ее правый берег к Слониму. Применение 55-тонных танков и наступление [пехоты] в 8—12 рядах (цепях) друг за другом доказывают, как сильно он стремится прорваться через Слоним по более проходимым дорогам на юго-восток…» [434]
В этих боях погибли командир 6-го мехкорпуса генерал-майор Хацкелевич, начальник артиллерии корпуса генерал-майор Митрофанов, командир 29-й танковой дивизии (11 МК) полковник Студнев, пропал без вести начальник штаба 6 МК полковник Коваль, попали в плен (где и погибли) командир 6-го кавкорпуса генерал-майор Никитин, заместитель командира 11-го мехкорпуса генерал-майор Макаров и начальник артиллерии 11 МК генерал-майор Старостин. По сей день, среди лесов и болот в «треугольнике» Зельва, Слоним, Ружаны поисковые отряды продолжают находить многочисленные останки павших.
Глава 3.5 Минск
В течение первых трех дней войны соединения 3-й Танковой группы вермахта форсировали Неман и в безостановочном наступлении вышли на линию Вильнюс, Вороново, при этом передовые подразделения 20-й и 12-й танковых дивизий к исходу дня 24 июня подходили к дороге Ошмяны, Гольшаны. Противостоящие им части Красной Армии (левый фланг 11-й Армии Северо-Западного фронта) были наголову разгромлены и беспорядочно откатывались на восток («много отставших и убежавших, задерживаемых на направлении Двинск, много брошено оружия; 11-я Армия не является организованным боеспособным соединением» ). Очередное предложение командования 3-й ТГр (об осуществлении максимального глубокого охвата и окружения группировки советских войск по линии рек Западная Двина, Днепр) было в очередной раз отклонено, и немецкие танковые дивизии стали разворачиваться на юго-восток, к Минску.
Готового плана действий для такой ситуации у командования Западного фронта не было, план прикрытия Западного ОВО предусматривал пять вариантов «обеспечения основных операционных направлений на случай
прорыва через армейские районы обороны мотомехчастей противника», но ни в одном из них не предполагался прорыв противника далее линии Вильнюс, Лида, да еще и в таком темпе. 11-й мехкорпус, который в одном из этих вариантов должен был «сосредоточившись на ceверном берегу р. Неман в районе Скидель и леса севернее и северо-восточнее, совместно с 11 САД и 12 БАД атаковать прорвавшиеся мотомехчасти противника в в общем направлении на Радунь, Шальчининкай или Лида, Ошмяны», к исходу дня 24 июня уже понес значительные потери, а оставшиеся в строю части были привлечены к действиям КМГ Болдина (т. е. пытались наступать в совершенно ином направлении); упомянутой выше 11-й авиадивизии уже не существовало.В сложившейся кризисной ситуации у командования фронта оставалось два «инструмента», две группы войск: 21-й стрелковый корпус, который еще до начала войны начал выдвижение в район г. Лида, и четыре стрелковые дивизии (64, 100, 108, 161), сосредоточенные (или к тому моменту сосредотачивающиеся) в глубоком тылу фронта у Минска. Боевые действия этих двух «групп войск» в реальности развернулись вполне независимо друг от друга и представляли собой две отдельные операции. Соответственно, и описание этих событий имеет смысл выполнить по отдельности.
21-й стрелковый корпус
В соответствии с довоенными планами 21 СК в составе 17-й и 37-й стрелковых дивизий, начиная с третьего дня мобилизации, должен был быть переброшен по железной дороге из района постоянной дислокации (Витебск, Полоцк, Лепель) на рубеж реки Неман от Друскининкай до Лунно; 24-я стрелковая дивизия, также с третьего дня мобилизации, перебрасывалась в тот же район автомобильным транспортом и включалась непосредственно в состав 3-й Армии. Формирующийся 20-й мехкорпус должен был выдвигаться в район Ошмяны, 8-я противотанковая артбригада — в район г. Лида. [435]
Открытая мобилизация в СССР была объявлена с 23 июня, однако скрытое развертывание начиная с 13–18 июня уже шло полным ходом, и к исходу дня 21 июня положение соединений 2-го эшелона фронта (как оно указано в ЖБД фронта) было следующим: 8-я ПТАБР уже была в положенном ей районе, 24-я сд на марше у Молодечно, 37-я начинала выгружаться из эшелонов на станции Шальчининкай (45 км севернее Лида), 17-я сд на марше (вечером 23 июня она была в районе Трабы, Юратишки, т. е. в 40 км северо-восточнее Лиды). Кроме того, к Молодечно из района Полоцка маршем выдвигалась 50-я сд (в плане прикрытия ЗапОВО она никак не была упомянута). [436]
Отобразив эту дислокацию на карте, мы увидим, как в результате сугубо случайного стечения обстоятельств соединения 21-го корпуса оказались именно там, где они могли быть введены в бой с наибольшей отдачей (см. рис. 15). Полоса местности от Вильнюса до Минска представляет собой достаточно узкий (40–50 км) «коридор», ограниченный с севера непроходимым массивом заболоченного леса на правом берегу реки Вилия, а с юга — столь же бездорожным, изрезанным множеством мелких рек, заболоченным лесным массивом (Налибокская пуща). От Вильнюса к Минску проложены были «полторы дороги» — полноценное шоссе с твердым покрытием (Сморгонь, Молодечно, Радошковичи) и весьма условное «дорожное направление» по линии Гольшаны, Воложин, Раков, составленное грунтовыми дорогами разной степени «улучшенности» (твердое покрытие было только на участке Раков, Минск).
Вероятно, наилучшим решением было бы занять оборону в 35-км полосе западнее линии Молодечно, Воложин; при этом фланги обороняющихся были бы прикрыты рекой Вилия и болотами Налибокской пущи, а перед фронтом в качестве естественного противотанкового препятствия могла быть использована р. Березина [142] с ее топкими, илистыми берегами. К сожалению, в штабе Западного фронта в тот момент никто не знал (да скорее всего и предположить не мог), что оборона на смежных флангах Северо-Западного и Западного фронтов рухнет с такой скоростью, соответственно, никому и в голову не пришло притормозить выдвижение 21 СК на юго-запад; напротив, его всячески форсировали, и к утру 25 июня дивизии корпуса пересекли «дорожное направление» Гольшаны, Раков и выходили в район северо-восточнее Лиды.