Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Реальный состав войск второго стратегического эшелона и их состояние на день начала войны показаны в таблице 8.2:

Из данных таблицы видно, что в состав второго стратегического эшелона вернули 16-ю и 21-ю армии, добавив туда же 20-ю и 24-ю (16 дивизий которых не успели сдвинуться с места) и исключив 28-ю армию [141] . Общее количество дивизий в составе резервов Главного командования было доведено до 57. Но из них в районы предназначения к 22 июня прибыли только 16 дивизий (менее 30 %), в том числе — один мехкорпус из 4 (всего четыре танковых дивизии из 10). Остальные три мехкорпуса так и не сдвинулись с места. Еще 10 дивизий находились в пути. Следовательно, всего на более позднюю дату в переброске участвовали или успели ее закончить всего 26 дивизий. Из вышеупомянутых 939 железнодорожных эшелонов для перевозки 16-й, 21-й и 22-й армий к 22 июня на конечные станции успели прибыть только 83 эшелона, еще 455 находились в пути, а 401 эшелон не был даже подан для погрузки [799]. Между тем время на перевозку рассчитывалось с момента начала погрузки войск. С таким темпом на перевозку остальных дивизий (не считая армейские части и части усиления) требовалось примерно еще три месяца. Для сравнения: немцы менее чем за месяц — с 22 мая по 18 июня, — успешно осуществили перевозку только железнодорожным транспортом 52 дивизий, включая 14 танковых и 12 моторизованных. К тому же отметим, что войска резервных армий выдвигались в неотмобилизованном состоянии, лишь несколько пополненные личным составом, призванным под видом учебных сборов. Из-за изменения дислокации полностью нарушился порядок их отмобилизования, в том числе сроки и пункты подачи им мобресурсов. В последующем это осложнило перевод этих частей и соединений на штаты военного времени [142] .

141

Ее командующему (с 27 июня) генерал-лейтенанту В.Я. Качалову было предписано вылететь в район Ельня, Брянск, ст. Палики, Спасс-Деменск для руководства выгрузкой и сбором войск армии. Штаб армии должен был немедленно отправиться в Киров Калужской области [798].

142

Оставленные в пунктах постоянной дислокации мобячейки должны были к 5 июня 1941 г. составить план приема лошадей, обоза и мехтранспорта и представить заявки на перевозку мобресурсов в новые районы. Генштаб ошибочно полагал, что недостающие по плану личный состав, транспорт и обозы могут быть своевременно доставлены в новые районы сосредоточения дивизий.

Теперь читатель может сам сравнить реальную историю создания и выдвижения резервных армий с картиной, которую так красочно изобразил в своих опусах Резун:

«13 мая 1941 года семь командующих внутренними военными округами (Московский военный округ — исключение) получили директиву особой важности: в каждом из семи округов развернуть по одной новой армии, на формирование армий обратить все штабы и войска округов, командующим округами лично возглавить новые армии и ровно через месяц, 13 июня 1941 года, начать перегруппировку на запад.

‹…› В Сибирском военном округе (командующий генерал-лейтенант С.А. Калинин) была сформирована 24-я армия ‹…›.

В один день, 13 июня 1941 года, в момент передачи странных сообщений по советскому радио, на бескрайних территориях Центральной России, Северного Кавказа, Сибири, Урала, от Архангельска до Кубани и от Орла до Читы, прежний военно-территориальный порядок практически перестал существовать. Если бы вспыхнул бунт, то его нечем было подавить: ВСЕ дивизии ушли к германским границам. Мало того, но и решение на подавление было бы некому принимать: практически все генералы тоже ушли тайно на запад» [800]. И далее:

«13 июня 1941 года — это момент, когда 77 советских дивизий внутренних военных округов «под видом учебных сборов» устремились к западным границам. В этой ситуации Адольф Гитлер не стал дожидаться, когда советские генералы создадут «уставную плотность — семь с половиной километров на дивизию», и нанес удар первым» [801].

Ничего не скажешь, очень впечатляющую картину нарисовал автор, запоминающуюся. Бредни про какие-то бунты оставим на совести ледокольных дел мастера. Но 77 дивизий — это серьезно, это четверть всех существовавших на то время в СССР дивизий! И вдруг все они куда-то устремились. И как только советские железные дороги смогли выдержать этот вал воинских эшелонов? Но вот приказ Генерального штаба Красной Армии командующему войсками СибВО об отправке на запад управления 24-й армии, 52-го и 53-го стрелковых корпусов от 25 июня 1941 г.:

«Выполнить перевозку:

1. Управления 53 ск с корпусными частями, 178, 133 и 107 стрелковых дивизий. Начало погрузки 26.6.1941 г., общий темп — 40 эшелонов в сутки.

2. Управления 52 ск с корпусными частями, 119, 91 и 166 стрелковых дивизий. Начало погрузки 29 июня 1941 г., общий темп — 40 эшелонов в сутки.

3. Управления армии с армейскими частями. Начало погрузки 29 июня, общий темп — 40 эшелонов в сутки.

Все назначением на запад.

Н. Ватутин» [802].

Это как раз те самые дивизии, которые, согласно Резуну, уже 2 недели как ушли к германской границе во главе с самим Калининым. А они, оказывается, только на пятый день войны должны были начать погрузку с темпом 120 эшелонов в сутки для одной армии. Вот так и набрал Резун 77 дивизий второго стратегического эшелона. При том, что максимальное число дивизий, которые могли войти в его состав, никогда не превышало 57, или на треть меньше, чем их насчитал Резун. Но и это только на бумаге. И к западным границам они все одновременно 13 июня не могли устремиться.

Беспардонное вранье у Резуна почти в каждой строчке. Выходит, Гитлер испугался, узнав о выдвижения полутора десятков русских соединений, и поэтому решил нанести превентивный удар по Советскому Союзу? Но ведь их выдвижение Сталин и не скрывал: 14 июня в газетах появилось известное сообщение ТАСС, где упоминались советские воинские перевозки. А Гитлер еще 30 апреля, задолго до начала выдвижения советских резервных армий, установил день нападения на СССР.

Но почему Резун насчитал только 77 дивизий, а не больше? Ведь, кроме резервных армий, в приграничные округа к середине мая были переброшены «россыпью» еще 11 стрелковых дивизий, а это почти две армии! Их части были обращены на формирование десяти противотанковых артиллерийских бригад и пяти воздушно-десантных корпусов. Резун о них знает, хотя бы по воспоминаниям бойцов и командиров, которые он любит цитировать. Но он молчит, иначе пришлось бы объяснять читателям, как обычные стрелковые части и подразделения превратились вдруг в моторизованные противотанковые (но без автотранспорта и средств тяги) бригады и в воздушно-десантные (без парашютов, транспортных самолетов и планеров) корпуса.

Резун сам себе задает «вопрос» из той же шулерской серии — «Зачем Сталину десять воздушно-десантных корпусов?». Читателю сразу становится ясно, что они у Сталина были, остается только выяснить с помощью того же всезнающего гуру — зачем? И Резун тут же сам и отвечает: чтобы высадить десанты в тылу вермахта для содействия нашим войскам, наступающим с фронта. Ведь недаром в Советском Союзе к началу Второй мировой войны было подготовлено «БОЛЕЕ ОДНОГО МИЛЛИОНА отлично подготовленных десантников-парашютистов» [803].

На самом деле в 1940 г. Советский Союз имел всего шесть авиадесантных бригад, чей недостаточно сильный состав мало соответствовал возлагаемым на них задачам. Лишь в мае 1941 г. началось формирование пяти воздушно-десантных корпусов (вдк), в каждом три бригады (по 2588 чел.), отдельный танковый батальон и взвод связи, общая численность — 8013 человек [804]. Еще одна, шестнадцатая маневренная воздушно-десантная бригада стала отдельной [805]. Несложно подсчитать, что в пяти корпусах по штату должно было быть порядка 43 тысяч бойцов и командиров, которые вовсе не были настоящими парашютистами. Согласимся, что от человека, хоть раз прыгнувшего с парашютом с вышки в парке культуры, до «отлично подготовленного десантника-парашютиста» — дистанция огромного размера. Реально боеспособными оставались лишь ранее существовавшие 201, 202, 204, 211, 212-я и 214-я воздушно-десантные бригады. Поэтому высадку личного состава воздушно-десантных частей в перспективе предполагалось осуществлять в основном посадочным способом — на самолетах и планерах. Но укомплектовать и обеспечить бригады и корпуса боевой техникой и парашютами, а также самолетами и планерами для их высадки в тылу противника к началу войны так и не удалось. Так, заказ на изготовление 2000 шт. планеров в 1941 г., общей вместимостью 21,7 тыс. чел. (включая пилотов), начальник Генштаба Жуков подписал только 16 июня. На следующий год было заказано еще 5,5 тыс. планеров [806]. В первом полугодии 1941 г. планировалось построить 100, а во втором — еще 200 транспортных самолетов Ли-2 [807]. Маловато для миллиона десантников. Вот этими наспех сформированными из обычных бойцов и командиров воздушно-десантными корпусами и миллионом мифических десантников-парашютистов, а также неукомплектованными мехкорпусами Резун удивлял наших и пугал заграничных обывателей!

Отметив, что «переброска войск Второго стратегического эшелона — это железнодорожная операция, которая требовала длительной подготовки, точного предварительного планирования», Резун приводит вырванные из контекста слова бывшего заместителя министра обороны СССР (с июля 1972 г.) маршала СК. Куркоткина: «‹…› Генштаб передал все необходимые документы по перевозкам войск в Наркомат путей сообщения 21 февраля 1941 года» [808]. Эти слова из введения к труду «Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» [143] Резун использует для вывода, что «решение о создании Второго стратегического эшелона и начало планирования его переброски и боевого использования мы должны искать где-то раньше. И мы находим…». Кто ищет, тот всегда найдет. Оказывается: «Создание войск во внутренних округах и переброска их в западные приграничные — это процесс, начатый 19 августа 1939 года. Начатый решением Политбюро, он никогда не прекращался, постепенно набирая силу» [809]. Вот тут мы полностью согласны с Резуном: решение о создании вторых эшелонов в бою и операции и даже в войне (стратегического) — обычное дело. И отсчет можно начинать с любой даты, даже со времен царя Гороха!

143

Во введении к этому труду речь шла о пропускной способности железных дорог СССР, наличии паровозов и вагонного парка в связи с разработкой мобилизационного плана на 1941 год.

Такова краткая история выдвижения резервных армий для создания второго стратегического эшелона Красной Армии, основанная на сведениях из достоверных источников и документов. В ней, собственно, и содержится ответ на главный вопрос Резуна, который он вынес в заголовок своей главной 26-й главы «Ледокола» — «Зачем был создан Второй стратегический эшелон». Вопрос задал, но почему-то вопросительный знак не поставил. Он, как мелкий шулер, подменил вопрос на утверждение. И даже автограф хитрый к главе подобрал: «Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим». Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников.