ты послушай ка карасьимя палкой перебросьа потом руби направои не спрашивай заразто Володю то Серёжуто верёвку паварто ли куру молодуюто ли повора вораРазбери который лучшеможет цапаться за тучиперемыгой серебромдевятнадцатым ребромразворачивать корытоу собачий конурыгде пупырыши нерытыи колеблется НарымТам лежали Михаилывонючими шкурамидо полуночи хилыеа под утро Шурамии в прошлую середуоткидывая зановесипрохожему серомуедва показалисясначало до плечикарумяного шарикаа после до клетчатыхштанишек ошпаривалимне сказали на ушкочто чудо явилосяи царица Матушкасама удивилася: ах как же это милые? как же это можно? я шла себе мимо носила дрожживошёл барабанщикаршином в ростего раненная щекаотвисала простоон не слышет музыкии нянин плачна нём штаны узкиеи каленкоровый плащпростите пожалуйстоя покривил душойсердце сжалосяя
чужой
– входит барабанщик небольшого роста —
ах как же это можно?я знал заранее– взял две ложи — – ВЫ ИЗРАНЕНЫ. — – ЗАНОВЕСЬсобака ногу поднимаетради си ради сисолдат Евангелие понимаеттолько в Сирии только в Сириино даже в Сирию солдат не хочетплюет пропоица куда тои в Сирию бросает коченьгде так умны Солдатыему бы пеночки не слизыватьему бы всё: «руби да бей»да чтобы сёстры ходили с клизмамида чтобы было сто рублей солдат а солдат сколько тебе лет? где твоя полатка? и твой пистолет. —кнучу в прихвостень кобылехоть бы кучахоть бы мохрасполуженной посудыне полю не лужуи в приподнятом бокалепокажу тебе ужо!Едет мама серафимомна ослице прямо в тылпокупает сарафаныи персидскую тафту
– солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать —
открылось дверце подкидноезапрятало пятнашкусказало протопопу Ною:– позвольте пятку вашу —я не дам пяткушнельклопсдуй в ягодушнельклопсразрешите вам не поверитья архимандрита вы протопопа то рассержусьи от самой Тверивозьму да и проедусь по полуон рас-стегивает мундирзабикренивает папахуи садится на ковёри свистит в четыре пальца: пью фюфюлы на фуфу еду мальчиком а Уфу щекати меня судак и под мышку и сюда ихи блохи не хоши пуфы боже на матрасс.за бородатым бегут сутуленькиев клети пугается козаа с неба разные свистулькикартошкой сыпятся в глаза туды сюды да плеть хвоста да ты да я да пой нога считает пальцами до ста и слышет голос: «помогай» обернулся парусом лезет выше клироса до месяца не долез до города не дошёлобнимались старушки плакализамочили туфли лаковыесо свечой читали Лермонтовавлюбились в кого го то кавалера там на груди у него солнышко а сестра его совушка волоса его рыжие королеву прижили может кушать рябчика да и то только в тряпочке у него две шашки длинные на стене висят… Господи Помилуй свят свят свят
– черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: —
здорово пить утрами молокои выходить гулять часа так на четыреО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирий.ПОСЛУШАЙТЕсегодня напримеркакой то князь сказал своей любовнице:– иди и вырый мне могилу на Днепреи принеси листок смаковницы —Она пошла уже козалось в камышиНо видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)кидает сумрачный ноганк её растерзанным ногампрости-прости я нехорошийраз 2 3 4 5 6 7ю…………………….. (быстро)а сам тихонько зубы крошиткак будто праведный совсемО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирийметай рубашками в загон —как говориться в притче: – плен духу твоему язычник и разуму закованная цепь —
– за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят —
Выйди глупый человек и глупая лошадь на Серёже полаче и на Володе тожестыдно совестно и неприличноговорить блинчикиа если комната вдобавок девичаято нужно говорить как-то иначе– Все удовлетворены и идут к выходу — ВСЁДаНиил Хармс1926 г. 11 февр.
52
Конец героя
Живи хвостом сухих коренийза миром брошенных творенийбросая камни в небо в воду-льдержась пустынником поотдальв красе бушующих румянхлещи отравленным урапризыва нежный алатырьи Бога чёрный монастырьШумит ребячая проказадо девки 107-го разаи латы воина шумятпри пухлом шопоте шулятСады плодов и виноградавокруг широкая оградамелькает девушка в окне.Софокл вдруг подходит к нейНе мучь передника рукоюи цвет волос своих не мучьтвоя рука жару прогонити дядька вынорнит из тучи вмиг разбившись на матрасевосстанет молод и прекрасени стоком бережных имянкак водолей пронзит меняСухое дерево ломалосьона в окне своём пугаласьбросала стражу и дозори щёки красила в позоруж день вертелся в двери этишуты плясали в оперетеи ловкий крик блестящих дамкричал: я честь свою отдам!Под стук и лепет колотушекДитя свечу свою потушитПотом идёт в леса укропаВ куриный дом и бабий ропоткрутя усы бежит полковникминутной храбростью кичасьСударыня я ваш поклонникСкажите мне который час?Она же взяв часы тугиеи не взирая на негоне слышет жалобы другиеповелевает выйти вон.А я под знаменем в боюплюю в колодец и пою:Пусть ветер палубу колышетно ветра стык моряк не слышетПусть дева плачет о зимеи молоко даёт змееЯ окрестясь сухим приветомстелю кровать себе при этомбросая в небо дерзкий гласи проходя четвёртый класс.из леса выпрогнит метёлкаУмрёт в углу моя светёлкаВосстанет мёртвый на помостс блином во рту промчится постКак жнец над пряхою не дышетКак пряха нож вздымает вышеНе слышу я и не гляжукак пёс под знаменем лежуНо виден мне конец герояглаза распухшие от кровимогилу с имянем попаи звон копающих лопат.и виден мне келейник ровныйупряжка скучная и дровниКовёр раскинутых санейлихая кичка: поскорей!конец не так моя Розальяпройдя всего лишь жизни третьего схватили и связалиа дальше я не стал смотретьи з<а>потев в могучем ростевсегда ликующий такойникто не скажет и не спросити не помянет за упокой.2 мая 1926
53
Казачья смерть
Бежала лошадь очень быстроее хозяин турондулНо вот уже Елагин островим путь собой перегородил.Возница тут же запыхавшисьснял тулуп и лег в кровать,четыре ночи спал обнявшисьЕго хотели покарать.Но он вскочил недавно спящийнаскоро
запер письменный ящики не терпя позора фальшичерез минуту ехал дальшеБежала лошадь очень быстроКазалось нет ее концаВдруг прозвучал пустынный выстрелпоймав телегу и бойца.Кто стреляет в эту пору?Спросил потусторонний стражседок и лошадь мчатся в прорубьих головы объяла дрожь,их туловища были с дыркой.Мечтал скакун. Хозяин фыркал,внемля блеянью овцыдержа телегу под уздцы.Он был уже немного скучный,так не ожидано умеревПред ним кафтан благополучныйлежал местами прогорев.Скакали день и ночь гусарыперекликались от тоски.Карета плавала. Рессорыломались поперек доски.Но вот седок ее убогийожил быстро как оленьперескочил на брег пологийА дальше прыгнуть было лень.О как < > [2] эта местностьподумал он смолчавК нему уже со всей окрестностинесли седеющих волчатПетроний встал под эти сосныЯ лих и нет пощады вам —звучал его привет не сносныйтелега ехала к дровам.В ту пору выстрелом не тронутвозница голову склонилПусть живут себе тритоныон небеса о том молил.Его лошадка и тележкаСтучала мимо дачных местА легкоперое колешковысказывало свой протест.Не езжал бы ты мужикв этот сумрачный огородвон колено твое дрожитТы сам дрожишь на оборот Ты убит в четыре места Под угрозой топора Кличет на ветру невеста Ей тоже умерать пора. Она завертывается в полотна и раз два три молчит как пень.Но тут вошел гусар болотныйи промолчал он был слепеньПотом вскочил на эту лошадьи уехал на бекрень.Ему вдогонку пуля вылаон скакал закрыв глазавсе завертелось и уплылокак муравей и стрекоза.Бежала лошадь очень быстрогусар качался на седле.Там в перемешку дождик прыскализбушка тухнула в селеих путь лежал немного кривоуж понедельник не ступил– мне мешает эта гриваказак нечайно говорил. Он был убит и уничтожен Потом в железный ящик вложен и как-то утричком весной был похоронен под сосной Прощай казак турецкий воин мы печалимся и воем нам эту смерть не пережить Тут под сосной казак лежит. ВСЁ19–20 октября 1926
2
Пропуск в источнике текста.
54
Ответ Н. З. и Е. В
мы спешим на этот зовэти стоны этих совэ<т>их отроков послушныхв шлемах памятных и душныхне сменяем колпакаэтой осенью покана колпак остроконечныйсо звездою поперечнойс пятилучною звездойс верхоконною ездой.и два воина гляделиждите нас в конце неделичай лишь утренний сольютмы приедем под салют.Д. Х.15 ноября <1926>
55
Случай на железной дороге
как-то бабушка махнулаи сейчас же паровоздетям подал и сказалпейте кашу и сундук.утром дети шли назад.сели дети на забори сказали: воронойпоработый я не будумаша тоже не такаякак хотите может бытьмы залижем и писочекто что небо выразило.вылезайте на вогзалздраствуй здраствуй Грузиякак нам выйти из неёмимо этого большогоне забора. ах вы детивыростала палеандраи влетая на вагоныперемыла не тогочто налима с перепугуоградил семью воламивынул деньги из карманаденьги серые в лицеНу так вот. а дальше преливсё супа – сказала тетявсё чижи – ск<а>зал покойникдаже тело опустилосьи чирикало любезноно зато немного скучнои как будто бы назаддети слушали обеднюнадевая на плечо —мышка бегала в передникраздирая два плечаа грузинка на порогевсе твертила. – а грузинперегнувшись под гороюшарил пальцами в грязи.<1926>
56
Пророк с Аничкиного моста
Где скакуны поводья рвутсогнув хребты мостамипророк дерзает вниз ко рвусойти прохладными устами.О непокорный! что же тыглядишь на взмыленную воду?Теребит буря твой хохолпотом щеку облобызает.Тебя девический обманне веселит. Мечты бесскладнопридут порой. Веслом о берегстукнет всадник.Уж пуст – челнок.Уж тучен – гребень.И, тщетно требуя пойматьв реке сапог, рыдает мать.Ей девочка приносит завтракбутылку молока и сыр.А в сумке прятает на завтраего красивые усы.В трактире кончилась попойкаЗаря повисла над мостом.Фома ненужную копейкубросает в воду. Ночь прошла.И девочка снимает платье,кольцо и головной убор,свистит как я в четыре пальцаи прыгает через забор.Ищи! Никто тебе помехойне встанет на пути своем.Она ушла, а он уехали вновь вернулися вдвоем.Как загорели щеки их!Как взгляд послушный вдруг притих!За ними горница пуста.И растворились их уста:– Мы плыли ночью. Было тихо.Я пела песню, Милый греб.Но вдруг ныряет тигр плавучийпред нашей лодкой поперек.Я огляделась вкруг. Фонтанкапроснувшись знаменье творит.За полночь звякают стаканы.Мой брат стучится: отвори!Всю ночь катались волны мимо.Купался зверь. Пустела даль.бежали дети. А за наминесли корону и медаль.И вот, где кони рвут поводья,согнув хребты сбегают вниз,ноздрями красными поводяти бьют копытом седока, —мы голос ласковый слыхали.Земля вертелась в голос тот.И гром и буря утихалии платье сохло на ветруИ волчьим шагом оступаясьна мост восходит горд и лихпророк. А мы не плыли дальшена брег скакая женихом. ВСЁ1926 года
57
Виктору Владимировичу Хлебникову
Ногу на ногу заложивВелимир сидит. Он жив.1926
58
стих Петра-
Яшкина-
КОММУНИСТА
Мы бежали как сажени на последнее сраженье наши пики притупились мы сидели у костра реки сохли под ногою мы кричали: мы нагоним! плечи дурые высоки морда белая вострано дорога не платочеки винтовку не наточишьмы пускали наши взорывёрсты скорые считатьнебо падало завесойопускалося за лесомкамни прыгали в лопатумесяц солнцу не чета сколько времяни не знаю мы гналися за возами только ноги подкосились вышла пена из уста наши очи опустели мох казался нам постелью но сказали мы нарочно чтоб никто не отставална последнее сраженьемы бежали как саженикак сажени мы бежали!пропадай кому не жаль! ВСЁ<1926 – нач. 1927>ЧинарьДаниил Иванович Хармс