Из духа и оков

Когда сфера стала достаточно большой, я подбросила ее и магией Воздуха направила вперед. Она врезалась в двух всадников, закружилась с ними, став почти торнадо Воды в воздухе, которая резко обрушилась, ударяя по земле с такой силой, что получилось болото, затягивающее врагов в грязь, где ее вес сокрушал их.

Раздались крики, но только тех, кто был против нас.

Я не хотела, чтобы они умирали медленно. Не хотела пыток. Не хотела боли. И я правой ладонью направила волну Огня, обжигающего тех, кто был на моем пути. Они уже не кричали. Это были сгоревшие оболочки тех, кем они были раньше, угольки судьбы и потери.

Я снова использовала магию Воздуха, смешала ее с магией Воды, чтобы сбить их из воздуха. А потом моя магия Земли ловила их и крушила, а Огонь быстро приносил конец.

Я делала это снова и снова, убирая каждую пару виверина и всадника из Кредо. Вскоре другие подошли ко мне и смотрели на меня с ужасом.

С ужасом или чем — то, что я не могла понять.

А потом раздался крик, и он был не от виверинов или Кредо. Я подняла голову, слева маг Воздуха упал на землю, коготь торчал из его груди.

Я завизжала, Огонь вырвался из моего тела, из лица и ладоней. Он врезался в виверина и сжег до угольков, воин Кредо попытался отскочить. Я послала к нему Землю, сбила его. Он уже не двигался.

Я была недостаточно быстрой.

Я была недостаточно сильной.

Кровь пролилась на землю, маг Воздуха упал, умирая. Его кровь вытекала, будто была ничем.

Мейсоны подошли к нему, пытались помочь, но я не могла ничем управлять. Огонь лизал мои локти, Воздух давил на тело изнутри. Воды во фляге не осталось для магии, но Земля гудела подо мной. Я сделала шаг, и почва треснула. Еще шаг — еще трещина.

Нужно было подавить это. Я должна была защитить народ вокруг себя. Я не могла сделать это. Я не знала, как управлять четырьмя стихиями. Такое никто не умел. А у меня должен быть наставник.

Но у меня этого больше не было. Я смотрела на лица безымянных солдат, они глядели на меня, и я пыталась извиниться. Пообещать, что остановлюсь в следующий раз. Что не позволю этому повториться. Но я не могла врать.

Я видела обвинение на их лицах, видела страх.

И я знала, что это было направлено на меня. Они боялись меня. И я боялась себя.

Я сжала кулаки, загоняя стихии в себя. Я знала, что дрожала, но я управляла.

Рядом не было Истона, я не могла ни за кого держаться.

Виверины были мертвы. Всадники из Кредо, которые были перед нами, были устранены.

И мы потеряли только одного.

Это было хорошо? Такое было приемлемым результатом?

Вдруг на моем лице оказались ладони, и я посмотрела на Вин, ее глаза были огромными.

— Ты в порядке, Лирика. Ты убрала остальных. Так много убрала. Теперь просто дыши и удерживай свою магию.

— Он мертв из — за меня.

— Да, Под мертв. И мы будем горевать по нему. Мы отнесем его домой и похороним. Но это не твоя вина. Это сделал виверин, а им управлял воин Кредо.

— Я должна была оказаться сильнее, — прошептала я, но не плакала. Я ничего не делала. Мне нужно было стать сильнее, защитить всех. Я не могла даже защитить тех, кто был возле меня. Нас было мало, и я потеряла одного. В телеге было тело Арвина, и он умер из — за меня. Родес чуть не умер из — за меня.

Я не знала, что делать.

А потом губы Вин легли на мои, и мои глаза расширились. Там был жар, но не как с Истоном. Нет, она почти напоминала Родеса. Она была близкой… но настолько близко я ее не хотела.

Она отодвинулась и улыбнулась, пока Тиган и Люкен кашляли в кулаки.

— Зачем это было? — спросила я, отодвигаясь и касаясь губ пальцами. Их жгло от ее прикосновения, и я пыталась понять, что произошло.

Вин пожала плечами и перекинула волосы за спину.

— Что? Раз тебе до этого помог поцелуй Истона, почему не может мой? — спросила она, и я знала, что она сделала это, только чтобы вывести меня из шока, вернуть в настоящее. Это сработало. А потом я рассмеялась, а потом заплакала.

Я знала, что это не закончилось. Нам нужно было идти.

И я знала, что все это не могло быть моей виной. Истон пропал, и он не мог мне помочь.

Я должна была помочь себе. Любой ценой.

Глава шестая

Истон

Я знал боль.

Мы с болью были близки.

Я был с ней знаком. Все — таки я тренировался быть тем, кем я был, и каким мне нужно было стать для своей власти, всю мою жизнь. И я не был человеком. У меня было больше двух веков, чтобы понять, как выживать в разрушающемся мире. В том, который медленно разбивался после Падения и не был собран правильно. В мире, где тайны тех, кто был вокруг меня, запустили щупальца агонии под мою кожу, пока я бился, чтобы стать тем, кем был.

Я шел по стопам семьи, зная, что придет конец, и я не смогу спасти их всех.

Я не знал, что это Лор ускорял гибель нашего народа. Я не знал, что он убил моего отца. Я не знал, что он хотел мою мать настолько, что пытался убить многих.

И он убил многих.

Я не знал, почему не видел этого. Я видел только человека с жаждой власти. Я не знал, какой силой он обладал.

Я бился на стороне своего народа, старался спасти их от нэгов — отсутствия света и тьмы. Монстров, которые ходили по улицам, которыми могли управлять те, в ком была тьма.

Лор управлял ими.

Теперь я знал, что на самом деле ими управлял Серый.

Монстр, который теперь управлял мной.

Боль? Да, боль была частью всего этого.

И теперь… она вернулась. Мне нужно было выживать. Как — то.

Я пытался игнорировать окрестности, игнорировать то, как резали кожу, и холод лишал мое тело тепла, выгонял тепло из костей.

Я не знал, как долго висел на цепях с потолка, пальцы ног едва касались земли. С меня сняли рубаху и обувь. Я был только в штанах, хотя в них теперь были дыры от хлыста. Где он порвал мою кожу, он оторвал и части моей души.

В этом была проблема, да? Был ли во мне свет? Была ли душа?

Или это принадлежало Серому?

Он проклял меня с самого начала. Это был не Лор, как я думал.

Я во многом ошибался.

Потому что, если это был Лор, проклятие было бы снято с его смертью. Когда Лирика забрала его жизнь.

Лирика, Жрица Духа.

Та, которую я не мог любить.

Она любила меня. Она думала, я был ее родственной душой. Может, так и было.

Потому что я помнил рану в своем животе, когда она получила смертельный удар от меча, который Лор вонзил в ее живот. Я помнил шокирующую боль и отражение ее раны.