Из глубины

— Вот они, — сказала Хьюи чуть ли не шепотом.

— Значит, Ашер и Мэррис перевели восемь из сорока сообщений, когда звонили мне. Откройте-ка первое.

Хьюи нажала кнопку мыши. Появилось новое текстовое окно с одной строчкой:

x = 1/0

— Погодите, — сказал Крейн. — Тут какая-то ошибка: это старое толкование. Ашер считал, что оно неверно.

— Еще бы. Любой, кто может создать такую сложную вещь, как эти стражи, не может не знать: на ноль делить нельзя.

— Ашер говорил мне, сначала расшифровка шла настолько гладко, что они поняли: где-то погрешность, и потратили не один день, чтобы выяснить, в чем же они ошиблись. Когда Мэррис и Ашер пошли в декомпрессионную камеру, то от этой идеи они отказались и собирались двигаться абсолютно в другом направлении. — Крейн, нахмурясь, глядел на экран. — Это уже не новость. Должна быть еще одна папка.

Наступила пауза — Хьюи проверяла свое оборудование.

— Нет. Только эти.

— Тогда посмотрите другой файл. Может быть, он просто не потрудился стереть первоначальную, неправильную, догадку.

Хьюи открыла файл 2_trans.txt. Открылось еще одно текстовое окно:

х = 0

— Ноль в нулевой степени? — переспросил Крейн. — Это бред. Так же невозможно, как и деление на ноль.

Тут его осенило.

— Можно проверить дату изменения?

Щелчок мыши.

— Вчера после обеда.

— Все?

— Да.

— Значит, он сохранил их в декомпрессионной камере. Получается, все это новые данные.

Крейн погрузился в молчание, а Хьюи проверяла остальные шесть файлов. Одно за другим появлялись простые математические выражения, и все они противоречили логике.

а³+ b³= с³

= а/b х = ln(0)

— A в третьей степени плюс b в третьей степени равно с в третьей? — Хьюи покачала головой. — Нет чисел, которые удовлетворяли бы такому условию.

— А натуральный логарифм нуля? Это же невозможно. А — число неизменное. Его нельзя определять как частное двух чисел.

— Однако получается, что доктор Ашер был прав. По поводу расшифровки, я хочу сказать.

— Он просто так думал. Но это не имеет никакого смысла. Зачем подводные стражи передают недопустимые математические выражения? И почему считают их настолько важными, что ведут трансляцию на каждой известной частоте? Мне кажется…

Крейн вдруг замолчал. Из коридора послышались приглушенные голоса, звуки поспешных шагов.

Он обернулся к Хьюи. Она смотрела на него округлившимися от страха глазами.

Доктор указал в дальнюю часть комнаты.

— В кладовку. Скорее.

Она подбежала к двери, открыла ее, проскользнула внутрь. Шлепнув ладонью по рычажку, Крейн выключил свет и поспешил за девушкой со всей возможной скоростью и осторожностью. В последнюю минуту он остановился, вышел из кладовки и снял с крюка огнезащитную ткань.

Шаги приближались.

Крейн набросил ткань на стол, расправив ее над компьютерами и оборудованием. Потом бегом вернулся обратно. Когда он закрывал за собой дверь, скрипнула ручка, и через миг открылся выход в коридор.

Крейн выглянул в вентиляционную решетку в двери кладовки. На пороге лаборатории стояли два морских пехотинца — их силуэты четко обрисовывались на фоне освещенного проема.

Один из них включил свет. Крейн отпрянул назад. На своей шее он ощущал горячее прерывистое дыхание Хьюи.

Раздались шаги — это солдаты вошли в комнату. И опять тишина.

Медленно, очень осторожно Крейн опять подался вперед, так, чтобы одним глазом заглянуть сквозь решетку. Он увидел, что морпехи стоят у стола, внимательно оглядывая комнату.

— Никого, — сказал один. — Посмотрим в соседней.

— Секунду, — ответил второй. — Сначала я хочу кое-что проверить.

И с неспешной осмотрительностью шагнул к кладовке.

43

Крейн слился с темнотой. Хьюи у него за спиной затаила дыхание. Доктор опустил руку, нашел ее ладошку и крепко сжал.

Тонкие лучики света, проходившие сквозь решетку, потускнели — их заслонила фигура подходившего к двери человека. Он был у самой двери.

И вдруг пискнуло радио. Послышалось шуршание, человек нажал кнопку.

— Барбоса. — Голос раздался так близко, словно звучал в самой кладовке. Молчание. Потом: — Есть, сэр!

— Идем, — сказал морпех по имени Барбоса.

— Что такое? — спросил другой, стоявший у стола.

— Это Королис. Они засекли сигнал.

— Где?

— Отсек утилизации. Идем.

Раздался звук удаляющихся шагов, дверь закрылась, и наступила тишина.

Крейн понял, что сдерживает дыхание. Он перевел дух; выдох получился длинный, прерывистый. Потом отпустил руку Хьюи и повернулся к ней.

— Ушли.

Хьюи молча кивнула, глядя на него расширенными от испуга глазами, поблескивающими в полумраке.

Они молчали еще минут пять. Крейн ощущал, как сердцебиение медленно успокаивается. Наконец он положил руку на дверь кладовки и осторожно толкнул ее. Ноги у него еще подгибались, когда он подошел к выключателям и включил верхний свет.

Хьюи шагнула к лабораторному столу и сняла ткань с инструментов и компьютеров, действуя механически, словно в полусне.

— А что теперь? — спросила она.

Крейн заставил себя вернуться к делу.

— Продолжаем.

— Что продолжаем? Мы просмотрели все данные. Это просто набор невозможных математических выражений.

— А тот файл, initial.txt? Длинный, который транслируется из-под Мохо. Вы уверены, что на компьютере нет его расшифровки?

Хьюи покачала головой.

— Как вы сами заметили, похоже, доктор Ашер обратился к более коротким сигналам, от маячков.

Крейн помолчал. Потом повернулся к компьютеру.

— Что мог обнаружить Ашер? — заговорил он тихо, словно размышляя вслух. — Он был вне себя от возбуждения, когда звонил мне из кислородной камеры. Что-то здесь должно быть.

Он снова обратился к Хьюи:

— Вы можете восстановить его последние действия?

Она нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Проверить время сохранения каждого документа. Вычислить, что он делал перед тем, как позвонить мне.

— Конечно. Я выведу список всех файлов, рассортированных по времени изменения.