Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

Уже с 22 года в руках НКВД оказались субсидии для покрытия дефицита по изданию периодики, включая местную, самую массовую в общем итоге. Это давало возможность использовать данный фонд для давления на определенные издательства и редакции.

А партия между тем все более брала цензуру в свои руки. Важным этапом в развитии партийной линии контроля над литературой и искусством является постановление ЦК ВКП (б) «О политике партии в области художественной литературы» (1925). Нужно отметить, что и после создания Главлита, до второй половины 20-х гг., партия продолжала проводить линию, намеченную ранее, по отношению к разным группам писателей. Такие группы продолжали существовать.

Партийное руководство до поры с этим мирилось. Более того, в период НЭПа возникают довольно конфликтные отношения между партией и группами пролетарских писателей. Последние, несмотря на свою активность, просоветские лозунги, ориентировку на революцию, пролетариат и т. п., все отчетливее ощущали свое бессилие. Литературная жизнь, связанная с попутчиками, возрожденная НЭПом, становилась все успешнее (Аймер 67). Пролетарские писатели всё более опасались не возвращния буржуазии к власти, а того, что они потеряют ту руководящую роль в области культуры, которую приобрели во время революции. В 22–23 гг. отношения между пролетарскими и непролетарскими писателями всё обостряются (Айм 67-8). В 23 г. МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей) и ЛЕФ решили действовать независимо от партии, заключили соглашение о сотрудничестве. Они провозгласили цель: воздействовать на сознание читателей «в сторону коммунистических задач пролетариата». Выступления с резкими обвинениями в адрес партии за поддержку попутчиков, вместо выработки ясной и решительной литературно-политической концепции; пассивное наблюдение за опасным развитием событий, вызванным идеологическим засильем попутчиков; нанесение вреда развитию пролетарской литературы и коммунистического сознания. Нападки на «прямого пособника этой литературы», главного редактора журнала «Красная новь» А. К. Воронского.

В дискуссии, начатой журналом «На посту», принимает участие и Троцкий, подчеркивавший особое положение литературы и искусства, утверждавший, что «методы марксизма — не методы искусства». Троцкий и его сторонники опасались, что запрет на литературу попутчиков, при слабости пролетарских писателей, приведет к запрету всякой литературы. Они понимали необходимость изменений в современном литературном развитии, но и сложность «неразрешенной проблемы», «когда неизвестно, где начинается прямое вмешательство в литературу и как далеко оно может зайти» (Айм70). В сентябре 23 г. выходит книга Троцкого «Литература и революция». В ней затронут вопрос именно о художественной литературе. Он решается не совсем прямолинейно. Автор говорит о различных областях деятельности партии: в одних она руководит непосредственно и повелительно, в других — контролирует, в третьих — содействует и пр. «Область искусства не такая, где партия призвана командовать», — считает Троцкий. Тем не менее, он утверждает, что партия «в области искусства не может ни на один день придерживаться либерального принципа laisser faire, laisser passer (представить вещам идти своим ходом, пустить их на самотек — ПР)». Возникает вопрос: «с какого пункта начинается вмешательство и где его пределы». Троцкий принимает цензуру, но предлагает, чтобы она судила о литературе с точки зрения соотношения её с интересами революции (очень зыбкие границы — ПР. Ай м^3 3–4). В книге идет речь о пролетарскойлитературе: по мнению Троцкого, не стоит форсировать ее создание; она связна с рабочим классом, который, как и другие классы, при переходе к социализму исчезнет; поэтому нужно всем вместе работать над созданием общей социалистическойлитературы.

Ленин в дискуссии не принимал участия, возможно, из-за болезни. Аймермахер считает, что в «большинстве вопросов мнения Троцкого и Воронского совпадали с мнениями Луначарского и, по всей видимости, Ленина (напомним, что он резко выступал против пролетарской литературы, что именно ему принадлежит проект резолюции о Пролеткульте в 20-м году), но они были одиноки в своих взглядах на пролетарскую литературу» (Айм71).

Воронский также предостерегал против революционизирования литературного процесса: «И здесь всякая неосмотрительная спешка, всякая скорополительность пользы не принесут, как не могут принести пользы меры механического порядка». Он присоединился ко взглядам Троцкого. Примерно такую позицию занял и Луначарский. Он, рецензируя книгу Троцкого, выразил солидарность с ее автором, в то же время скептически относясь к нарисованной Троцким перспективе литературного развития. Всё же идею создания пролетарской литературы Луначарский, в отличие от Троцкого, не отвергал.

В разгар полемики партия назначила по обсуждаемому вопросу дискуссию (конференцию) на декабрь 23 г. (затем её перенесли на май 24 г.). На конференции выяснилось, что культурно-политическое руководство партии (Луначарский, Воронский, Троцкий, Бухарин) судят о целесообразности поддержки литературных групп и функциональном назначении литературы не столько с идеологической, сколько с тактической точки зрения. Как и прежде, их «осторожная», «гибкая» политика по отношению к попутчикам была успешной. «Воинствующая», тактически вредная политика «напостовцев» была осуждена. Воронский («Красная новь») и И. В. Вардин («На посту») выступали на конференции с противоположных позиций. Первого поддержали Бухарин, Луначарский, Мещеряков и др. Второго — Безыменский (очень агрессивно), Керженцев, Радек, Раскольников, с оговорками — Д. Бедный. Подвергнуто сомнению утверждение напостовцев, что появилась значимая пролетарская литература и только она сможет перевоспитать людей в духе коммунизма. Мещеряков, возражая им, говорил, что книги пролетарских писателей из-за низкого художественного качества не покупают и они переполняют склады. Троцкий, Бухарин, Луначарский отвергали требования «напостовцев», особенно Безыменского, о жесткой регламентации, о необходимости создать в литературе «партийную ячейку», «большевистскую фракцию». Критике подверглась позиция Вардина, утверждавшего, что нужна « диктатура партиии в области литературы», что «литературное ЧК нам необходимо» (Айм72,74). Такого мнения придерживался не один Вардин… Так М. Ф. Чумандрин, один из руководителей Ленинградского отделения пролетарских писателей, заявлял: «Доносы? Мы не боимся слов. Для нас важно дело, стоящее за этим словом. Разоблачать чуждую, враждебную тенденцию, выявить врага и обрушиться на контрреволюционера, да ведь это почетнейший долг перед лицом рабочего класса!» (Волк181-2). Кстати, цензура запретила позднее повесть самого Чумандрина «Бывший герой» (М.,30), за то, что автор сделал «неправильные выводы», «преувеличил силы и значение оппозиции на примере одного завода, где сильны были антиленинцы», (Бл3,191).

Против «напостовцев» выступили многие. «Письмо рабочих писателей и попутчиков» (его подписали около 30 человек, среди них Бабель, Мандельштам, Пильняк, Шагинян, Слонимский, А. Толстой и др), с призывом к конференции: защитить от нападок «напостовцев», учитывать своеобразие литературы, имеющей «индивидуальное писательское лицо» (Айм75).

На конференции принята резолюция, выдержанная в духе группы Воронского. В ней говорилось, что отношение к попутчикам должно оставаться прежним, осуждался способ ведения полемики напостовкой критикой, групповые раздоры. Сказано, что нельзя поручать какой-либо однойгруппе писателей функций партийного надзора (на чем настаивали пролетарские писатели), а нужно регулярно проводить совещания писателей и критиков-коммунистов при Отделе Печати ЦК ВКП (б). В то же время в резолюции отмечалась важность ориентировки на пролетарских и крестьянских писателей, которых следует поддерживать больше, чем прежде. Существенная часть этого решения, местами дословно, вошла в резолюцию ХШ партийного съезда (май 24 г.).

«Напостовцы» потерпели поражение, но они не капитулировали и продолжали борьбу. В начале 25 г. на Всесоюзной конференции пролетарских писателей проведена новая дискуссия, направленная против позиции и влияния Воронского и Троцкого. На ней сформулировано требование добиться, по крайней мере, равного положения пролетарских и непролетарских писателей (по сути же подразумевалось преобладание, главенство первых). Речь шла о необходимости «средней линии», которой якобы нет у Воронского. В связи со смертью Ленина в январе 24 г. «напостовцы» обратились к его статье «Партийная организация и партийная литература», истолковывая её в духе поддержки своей позиции, как программу для всейлитературы. В тот момент такая попытка расширительногоистолкования статьи не сработала. Во время дебатов «напставцам» отвечали, что Ленин имел в виду толькопартийную печать. Так считала и Крупская. Значительно позднее, в 37 г., она писала о том, что ленинские статьи «Партийная организация и партийная литература», «О пролетарской культуре», «Задачи союза молодежи» «имеют в виду не художественные произведения (Айм78). Так ли было на самом деле — другой вопрос.

Отчасти взгляды „напостовцев“ поддержал, выступая на конференции, П. И. Лебедев-Полянский (глава Главлита). Он говорил о том, что у Воронского нет „средней линии“; необходимо повернуть литературную политику таким образом, чтобы, использовав культурные силы попутчиков и других лиц, которые в той или иной степени полезны, „открыть широкую и свободную дорогу пролетарским писателям, выдвинув при оценке творчества первенство содержания над художественностью“.

В сложившейся ситуации партия считала необходимым лавировать между противниками, сглаживать противоречия, примирять спорящие стороны, сохранять по отношении к попутчикам терпимую, тактичную позицию. Их отталкивать было не ко времени. Взгляды партийного руководства не столь уж отличались от требований „напостовцев“, но оно не могло согласиться уступить им руководство литературой. Поэтому в резолюции ХШ партсъезда подчеркивалась необходимость создания широкой массовой литературы, понятной миллионам рабочих, крестьян и красноармейцев, в то же время съезд солидаризовался с выводами майской конференции, в целом поддержавшей позицию группы Воронского. Можно сказать, что спор, в основном, шел не о том, какая должна быть литература, а о том, кто ей будет руководить: напостовцыили партия. В этом, пожалуй, главная причина поддержки партией попутчиков, а не напостовцев, которые по сути дела были ей ближе. Так или иначе, в данном случае позиция партии была на пользу литературе.

Важным этапом захвата партией в свои руки цензуры является так называемый. авторский проект И. М. Варейкиса. Возник он так: 5 февраля 25 г. решением Политбюро создана литературная комиссия, весьма авторитетная (в нее входили Бухарин, Каменев, Томский, Фрунзе, Куйбышев, А. Андреев, Луначарский — видные партийные и государственные деятели). Комиссия должна была подготовить проект Постановления ЦК РКП (б) „О пролетарских писателях и о нашей линии в художественной литературе“. Члена ЦК ВКП (б) Варейкиса, входящего в комиссию, назначили ответственным за ее работу и подготовку вопроса. К 10 февраля проект был готов и обсуждался комиссией 13 февраля. Помимо ее членов на заседании присутствовали представители литературных организаций, Пролеткульта, Главлита, всего 25 человек. Следует обратить внимание, что речь шла не о печати вообще, а именно о художественной литературе.

Суть проекта сводилась к следующему: 1. Общие достижения создали широкий спрос на книгу, в том числе на художественную литературу. Появление и рост нового революционного рабоче-крестьянского писателя, вышедшего непосредственно из низов. Общественно-культурный рост рабоче-крестьянских масс и развертывание их самодеятельности. 2. Актуальнейшее значение приобретает вопрос о художественной литературе, как наиболее читаемой широчайшими слоями трудящихся. Партия поэтому должна ориентироваться на создание литературы, пригодной для воспитания широких масс в духе социализма. Исходя из этого партии следует для данного периода развития литературы поставить перед собой двоякую задачу: во-первых, всячески оказывать материальное содействие развитию революционной рабоче-крестьянской литературы, во-вторых, добиться идейного воздействия и политического руководства „над художественной литературой“. Обе задачи могут быть решены только при всемерной и всесторонней поддержке рабоче-крестьянских писателей, которые способны дать подлинное отражение социалистического строительства, революции, создать художественную литературу, „потребную для трудящихся“. 3. В крестьянской стране, какой является СССР, абсолютно неизбежно, „еще сравнительно очень длительный период“, наличие „попутчиков“, как вообще в классовой борьбе, в процессе социалистического строительства, так РАВНО И В ОБЛАСТИ XVДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (строчный шрифт текста — ПР). Необходим диалектический подход ко всем „попутчикам“ пролетариата, умение полностью использовать их в каждом конкретном случае. «Под углом этого бесспорного принципа партия должна подходить и к ''попутчикам'' в области литературы. Партия и рабочий класс в целом не должны отталкивать от себя ''попутчиков'', а всячески привлекать их на свою сторону, добиваясь идейного и политического руководства над их творческой деятельностью в литературе». 4. Тактически вредным и недопустимым является противопоставление пролетарских писателей ''попутчикам'', которые «отражают крестьянство, являются идеологами тех или иных слоев крестьянства». Партии необходимо добиться «идейного и политического руководства над ''попутчиками'', всячески привлекая их на нашу сторону, добиваясь того, чтобы ''попутчики'' целиком и полностью <соответствовали?? > интересам пролетариата и таким образом содействовали созданию социалистической культуры, обслуживали миллионы трудящихся масс». О необходимости создать атмосферу дружеского сотрудничества с теми из «попутчиков», которые «в литературе идут с нами. Недопустима огульная травля и преследование ''попутчиков''». 7.Партия считает «абсолютно вредным» предоставление руководства всей литературой какой бы то ни было организации писателей, «как например В.А.П.П». Создание такой руководящей организации «было бы вредным бюрократическим вмешательством в процессы развития литературы». Затем в проекте Варейкиса речь идет о внимании к молодым рабоче-крестьянским писателям, о роли марксистско-ленинской литературной критики и пр.

Уже в этом проекте сформулированы основные положения о руководстве художественной литературой. Во-первых, руководство необходимо; саму по себе литературу оставлять нельзя. Во- вторых, партия никому не передоверяет этого руководства; она будет его осуществлять непосредственно. В третьих, отвергались попытки РАППа взять такое руководство в свои руки; уже здесь потенциально намечается будущий разгром РАППа, уничтожение его. В четвертых провозглашается терпимое отношение к «попутчикам», намерение вовлечь их в общий поток развития советской литературы. Надо сказать, что Бухарин, Осинский, Фрунзе считали, что терпимое отношение сохранится лишь до тех пор, «пока союз с попутчиками необходим»; с какого-то момента (не уточнялось, когда он наступит), «их следует вытеснить, если они не смогли перевоспитаться» (Айм81).