Из огня да в полымя: российская политика после СССР
Шрифт:
Для «несистемной» оппозиции 4 марта 2012 года стало днем унижения и деморализации, с одной стороны, и прощания с иллюзиями скорого успеха – с другой. Часть оппозиционеров потратили немало сил на попытки убедить общественность и самих себя в том, что Путин при честном подведении итогов голосования набрал бы менее 50 % голосов избирателей (хотя, говоря спортивным языком, куда важнее то, употреблял ли спортсмен допинг вообще, а не то, какие результаты он показал бы без применения допинга). Другая часть оппозиционеров совершила отчаянную попытку мобилизовать своих сторонников на запрещенные акции, которые были жестко пресечены в Москве и Санкт-Петербурге. Неудивительно, что вскоре после 4 марта 2012 года численность участников протестных акций пошла на спад (хотя последующие протестные выступления в Москве в мае-июне 2012 года вновь стали заметным явлением), а действия самой оппозиции подверглись критике со стороны ряда ее сторонников и активистов [219] .
219
См., в частности: Шулика К. Тяжкое послевыборное // Эхо Москвы, 2012, 6 марта(доступ 19.06.2012).
В известной мере, российская оппозиция оказалась в весьма уязвимой ситуации, типологически сходной с судьбой белорусских оппозиционеров после
220
См., например: Травин Д. Белая лента + Русь = Беларусь // Фонтанка. ру, 2012, 6 марта(доступ 19.06.2012).
221
См.: Иоффе Г. Авторитаризм без олигархии // Pro et Contra, 2011. Т. 15, № 3–4. С. 29–49.
В свою очередь, режим по итогам голосования 4 марта 2012 года достиг поставленных целей при не столь уж больших издержках, что было для Кремля особенно значимо после относительного поражения ЕР в декабре 2011 года. Режиму удалось не допустить явного раскола элит и удержать в орбите своего влияния почти всех лояльных попутчиков. Более того, на фоне упадка протеста после президентских выборов Кремль смог частично отыграть назад уступки, изначально обещанные по итогам декабрьских митингов (в частности, ужесточив правила будущих выборов глав исполнительной власти регионов и максимально растянув по времени их сроки в ряде регионов). Избранная Кремлем стратегия отказа от компромиссов и агрессивной игры на «удержание счета» принесла свои плоды. Однако возвращение Путина на пост главы государства все же принесло как минимум два тревожных для режима побочных эффекта. Во-первых, сделав ставку прежде всего на «периферийный» электорат, режим утратил (возможно, что и навсегда) шанс вернуть поддержку статус-кво со стороны ряда «продвинутых» избирателей. Во-вторых, победа, достигнутая такими средствами, ставила под сомнение легитимность режима. Проще говоря, представление, что возвращение Путина на пост президента было нечестным, в глазах части избирателей имело куда большее значение, чем фактический масштаб злоупотреблений при голосовании [222] . Таким образом, победа режима по итогам электорального цикла 2011–2012 годов вполне может оказаться пирровой – независимо как от реальных, так и от официальных итогов голосований, трещины в стене статус-кво становится замазать все сложнее, и с течением времени риски потери власти для правящей группы, скорее всего, будут возрастать.
222
О роли этих факторов в упадке электорального авторитаризма см.: Magaloni В., Op. cit.
Предварительные итоги
Последствия «опрокидывающих выборов» 2011 года и провал, пусть даже и частичный, российского электорального авторитаризма во многом определяет как сегодняшнюю, так и завтрашнюю повестку дня российской политики. Этот провал вовсе не был неизбежен и заранее предопределен, напротив, он стал следствием стратегических ошибок правящей группы. Неоправданно переоценив на основе прежнего опыта 2000-х годов эффективность «виртуальной политики» и увлекшись украшением фасадов, режим явно недооценил риски «обратной замены» руководителей государства, которые и повлекли за собой активизацию «продвинутых» избирателей. Оказалось, что известный тезис американского политолога Валдимера Орландо Ки «избиратели – не дураки!», широко цитируемый при анализе выборов в демократиях, имеет немалый смысл и при анализе выборов в условиях электорального авторитаризма [223] . Тезис Ки в нынешнем российском контексте восходит к знаменитому высказыванию Авраама Линкольна о том, что можно долго обманывать немногих или недолго обманывать многих, но нельзя всегда обманывать всех. Вероятно, российские избиратели могли бы еще некоторое время сохранять прежнее безразличное отношение к манипуляциям и злоупотреблениям со стороны режима, если бы не действия оппозиции, которая смогла вовремя умело воспользоваться ошибками правящей группы и применить эффективные средства активизации и мобилизации своих сторонников. Тем не менее ресурсный потенциал режима оказался достаточно велик, так что власти не успели растерять большинство сторонников, и в конечном итоге, хотя и не без труда, в марте 2012 года смогли удержать свое господство. Но означает ли итог электорального цикла возвращение к статус-кво, имевшему место до выборов? Ответ на этот вопрос зависит, в частности, и от того, какие выводы из недавнего опыта сделают и режим, и оппозиция, и российские граждане.
223
См.: Key V.O., The Responsible Electorate. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1966. P. 5.
Для российского режима (как и для других авторитарных режимов в мире) главным уроком на будущее, скорее всего, может стать вывод о том, что либерализация, пусть даже частичная и «виртуальная» [224] , представляет опасность для сохранения статус-кво, а значит, для удержания власти следует вовремя «закручивать гайки». Этот курс уже был анонсирован Путиным сразу после президентских выборов, и нет оснований сомневаться в серьезности его намерений [225] . Вместе с тем, трудно сказать, сможет ли режим и далее успешно использовать такие институты, как политические партии и парламент, в целях кооптации «системной» оппозиции, и удастся ли ему успешно изолировать оппозицию «внесистемную» [226] . Что же до оппозиции, то стоящие перед ней вызовы несоизмеримо серьезнее. Удерживать «негативный консенсус» в течение длительного времени, а тем более воплотить его в организационную консолидацию по принципу «гражданское общество против враждебного государства» (определявшего систему координат, скажем, в случае польской «Солидарности») [227] , российским оппозиционерам будет крайне тяжело – особенно с учетом того, что режим не преминет
прибегнуть к тактике «разделяй и властвуй» в отношении своих противников.224
О рисках либерализации для выживания авторитарных режимов см.: Przeworski А., Op. cit. Р. 54–66.
225
См., в частности: Путин: «закручивание гаек» обязательно будет // Газета. ру, 2012, 7 марта(доступ 19.06.2012).
226
О роли этих институтов в поддержании авторитарных режимов см.: Gandhi J., Political Institutions under Dictatorship. Cambridge: Cambridge University Press, 2008.
227
См., в частности: Хархордин О. Основные понятия российской политики. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 80, 88–89.
Распространение новых идей, продвижение новых лидеров и становление новых организаций займет некоторое время, в то время как потенциал поддержки со стороны части «продвинутых» избирателей может оказаться ослаблен. И, тем не менее, опыт протестной мобилизации 2011–2012 годов в любом случае не пройдет зря и для самой оппозиции, и для десятков, если не сотен тысяч, их участников и куда большего числа сторонников перемен. Семена, посеянные зимой 2011–2012 годов на Болотной площади и проспекте Сахарова в Москве и на площадях других городов страны, обязательно дадут свои всходы, хотя, возможно, и не в ближайшем будущем. На руку оппозиции играет и тот факт, что настроения «продвинутых» избирателей по прошествии времени могут передаться и части периферийного электората, расширяя, таким образом, потенциальную базу ее сторонников. Иначе говоря, спрос граждан на альтернативы статус-кво, скорее всего, будет возрастать так или иначе, и вопрос заключается в том, сумеет ли нынешняя российская оппозиция или, возможно, иные политические игроки удовлетворить его в ближайшие годы.
Скорее всего, можно ожидать, что электоральный авторитаризм в России после 2012 года ждут новые перемены. Пока преждевременно обсуждать возможные механизмы и темпы этих изменений – слишком многое здесь зависит не только от действий режима и от шагов оппозиции на различных политических аренах, но и от ряда других факторов. Поскольку, по всей вероятности, статус-кво будет становиться все более хрупким, режим станет давать все новые трещины, и риск быть погребенными под его обломками для правящей группы и для оппозиции будет возрастать, то в условиях сужения временного горизонта дальнейшее развитие событий в стране может становиться все менее предсказуемым. И все же обсудим возможные сценарии дальнейшей трансформации политического режима в России – этому будет посвящена заключительная глава книги.
Глава 6. Повестка на завтра
Для специалистов в области социальных наук, пожалуй, нет более востребованной и более сомнительной деятельности, нежели прогнозирование будущих событий и процессов. От экономистов широкая публика ожидает, прежде всего, сообщений о перспективах цен на нефть и валютных котировок, от социологов – предсказаний результатов голосований на будущих выборах, а от политологов – прогнозов политической ситуации в стране и в мире. Те специалисты, которым успешно удается предугадать будущее, порой получают публичное признание, даже независимо от того, насколько содержательно обоснованы их прогнозы. Так, французский историк Элен Каррер д\'Анкосс еще в далеком 1978 году написала книгу о грядущем распаде СССР. При этом она предполагала, что причиной распада станет бунт в советских республиках Средней Азии [228] , который произойдет под радикальными исламскими лозунгами с целью обретения независимости от союзного Центра. Хотя ничего подобного на практике не произошло, а Советский Союз распался по совершенно иным причинам, но Каррер д\'Анкосс была избрана в состав Французской Академии и сейчас занимает пост ее секретаря, несмотря на то, что научная ценность ее прогноза оказалась нулевой (или, возможно, как раз именно благодаря этому факту).
228
См.: Carrere d\'Encausse Н., L\'Empire eclate. Paris: Flammarion, 1978.
На самом деле, проблема заключается отнюдь не в том, что политические прогнозы тех, кого принято считать экспертами, не намного чаще оказываются фактически верными, да и содержательно обоснованными, нежели предположения интересующихся политическими новостями дилетантов, подобных «пикейным жилетам» из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Ведь практически все прогнозы политического развития – исходят ли они от специалистов или от «пикейных жилетов» – строятся как проекция в будущее ситуации, существующей в настоящее время, с теми или иными поправками. Реальное же развитие событий подчас подчиняется иной логике, понять которую не всегда возможно, особенно с учетом влияния неожиданных и зачастую непредсказуемых факторов, резко меняющих все возможные сценарии. Иногда участникам прогнозов удается предугадать эти факторы, но чаще всего – нет, и тогда политическое прогнозирование превращается в вариант даже не тотализатора, а игры в лотерею.
Тогда зачем нужны всевозможные научные и наукообразные рассуждения о будущем и мира политики в целом, и российской политики в частности? Думается, это занятие все же имеет немалый смысл. Стоит согласиться с мнением Даниэля Трейсмана, полагающего, что «если мы не можем определить, какой из путей выберет история, размышления над их конфигурациями, развилками и пересечениями все равно полезны. Это, по меньшей мере, даст возможность быть готовыми быстро интерпретировать реальное развитие событий. Вместе с тем попытки „систематизировать“ будущее формируют определенную перспективу мышления и привычку видеть перспективу, что полезно и при осмыслении настоящего. Вы волей-неволей начинаете думать о том, как сочетаются друг с другом разные аспекты действительности» [229] .
229
Трейсман Д. Политэкономия российского развития // Pro et Contra, 2011. Т. 15, № 1–2. С. 89.
Итак, мы начнем с характеристики нынешнего положения дел в российской политике (по состоянию на июнь 2012 года) и тех тенденций и ограничений, которые препятствуют кардинальным преобразованиям, с одной стороны, и способствуют сохранению статус-кво, с другой. Затем, рассмотрев вариант закрепления этого положения дел в более или менее длительной перспективе (загнивание), обсудим возможные альтернативы такому развитию событий: варианты «закручивания гаек», предполагающего установление в России репрессивного авторитарного режима (жесткая рука), быстрого и внезапного коллапса нынешнего режима, и наконец, его постепенной («ползучей») демократизации и связанных с ней как шансов, так и реальных либо мнимых опасностей. Некоторые общие суждения о закономерностях политического развития нашей страны станут логическим завершением этой главы и книги в целом.