Из рода Бурого Медведя. Том 1
Шрифт:
— Что ж ты Буров внука не воспитал, что он у тебя в шестнадцать лет почти как калдырь пропойный.
Дед покраснел, тяжело задышал и сказал:
— Вы свой язык лучше попридержите.
Завень встретился с дедом глазами и никто не спешил уступать. Видя всё это, инспектор зло встал между ними, прервал зрительную связь, скорее даже зрительную вражду и тем самым разрядил ситуацию.
— Евсей Евсеевич пора откланяться. Дальше подавайте в боярский суд, Евген ты уже закончил?— он обратил к одному из своей команды поддержки. Он всё это время что-то писал на бумаге. Инспектор взял бумагу и передал
Инспектор сказал меж тем:
— Если согласны подпишите.
Красноволков подписал и передал бумагу инспектору.
— Евсей Евсеевич, Михаил мы уходим.
Нам ничего не осталось кроме как уйти. На улице пошёл снег. Кучер Кузьмич, который по совместительству являлся у нас и подсобным работником уже возмущался:
— Всей Всеичь сколько тут можно торчать, в доме воды почти не осталось надо натаскать.
— Молчи Кузьмич, — отрезал Дед. — Лучше молчи…
Мы сели в свою карету и тихонечко поехали. Минут десять молчали ,а потом я не выдержал и спросил:
— Дед разве это нормально? Разве так должно быть?
Дед вышел из задумчивости:
— Что именно?
— Почему их даже не арестовали? Почему такая слабая реакция от властей…
— Мы бояре, власть императора для нас половинчата, так же как и его благосклонности, защита то есть. А ещё всё дело в том что мы с тобой примерно в середине пищевой цепочки, наш род Буровых болтается где-то в середине ,а наша семья в этой середине середины, то есть ещё ниже. Вот если бы ты умер, вот тогда бы он возможно понёс наказание.
— Но я же не понёс наказания за убийство какого-то Миклухи…
Дед нахмурился:
— «Какого-то»? Ты каждый день что ли волколюдов убиваешь?
— Дед не цепляйся к словам. Скажи лучше: отчего я так легко отделался?
Дед покраснел:
— Тебе дурачку свезло, у меня были нужные знакомые и я кое кому заплатил. Да ещё волколюдов многие не любят… но это не значит, что в следующий раз ты так легко отделаешься. Да, и ещё: заканчивай пить, тебе всего шестнадцать лет… а ты… я в твои годы даже не пробовал! Хотя в мои годы боярам тоже можно было так же с пятнадцати лет потреблять…
Я хотел сказать что вообще не пью, но решил ответить иначе:
— Мне что-то после всего этого ничего не хочется.
И вдруг в памяти что-то щелкнуло, всплыло слово «несовершеннолетний», «попытка убийства в отношении несовершеннолетнего».
— Дед, так ведь они похитил несовершеннолетнего! Закон не может за это не покарать.
Дед посмотрел на меня подозрительно. Выдержал паузу и сказал.
— Ты Миша совершеннолетний. Для бояр совершеннолетие наступает в пятнадцать лет для мальчиков и в семнадцать для девочек. Иначе кто бы дал тебе право напиваться в ресторане среди бела дня…
— А в суд мы подавать будем?— спросил я.
— Денег только кучу потратим…, — сказал дед и больше не стал ничего добавлять.
— Но как же…, — начал я.
— Уймись ты наконец! — раздражённо бросил дед. — Разошлись на этом и слава богу. Если он начнёт что-то делать, вопрос будем решать не через суд…
Вечером бабушка сообщила что была в гостях у соседей Пчёлкиных и у них есть радио.
— Евсей надо купить!
Там два раза в день передают новости, музыку передачи.— Отстань, — сказал дед в майке. Было уже полдвенадцатого. Он попил чай с бутербродом и хотел ложиться спать. — Ты так к электричеству настояла что бы мы подключились, говорила жить без него не можешь. Читать хочешь ночью, шить до двух часов. И керосинка тебе не подходила.
— От неё запах! Если ярко, то коптит; если не коптит, то ослепнешь!
— Ночью надо спать! — отрезал дед. После поездки на опознание настроение его резко ухудшилось и целый день он ходил хмурый и ворчливый.
— Радио надо купить. Что сидеть дикараями ничего не зная… там книги читают, — как бы невзначай обмолвилась бабушка.
Дед задумался, он любил истории, книги. Жить без этого не мог. В моём мире дед любил смотреть фильмы по телевизору, но тут до телевизора было ещё далеко. Здешний же дед часто посещал кинотеатр, презирая обычный театр за слишком большую условность.
— Ладно, я узнаю, что да как, — сдался недовольным голосом дед.
Бабушка довольная удалилась на кухню читать криминальные сводки газет. На столе лежало несколько «Вечерний Петроград», «Весник недели», «Политика и мир». Бабушка из этого мира, как из моего, не сильно ценила художественную литературу, а точнее вовсе её не читала. Ещё на столе лежала книга, с пометкой документальная: «Исповедь куртизанки» некого Жан Жака Аттали.
Я пожелал ей спокойной ночи и ушёл в свою комнату спать. Много оставалось неясно. Волклюды, магия, бояре, обычные люди. Как они тут живут и до сих пор друг друга не убили.
Включив на столе свет, я взял книгу, энциклопедию «Альфа и омега» и открыл раздел «магические способности». А затем нашёл подраздел «защита».
«Защита от магических атак бывает двух видов: 1)иммунная 2) активная — созданная той или иной стихией.
Иммунная защита построена на том принципе что тело индивида не воспринимает тот или иной вид магии в силу определённых причин. (далее см. в профильных учебниках)
Активная же магия создаёт некий магический щит, способный выдержать определённое количество атак. К примеру вы владеете магией земли — ваш щит будет подобен камню и потреблять минимум ваших сил(магических) — самая выгодная стихия для этих целей. Если же создавать щит при помощи магии огня — здесь потребление сил будет максимальным. Огненная магия самая расточительная стихия для защиты. Но при этом режиме человек может одновременно идти и этим щитом атаковать. Однако для этого ещё нужно стать адептом магии огня и обладать по истине сильным духом. Считается, что сильных, магия огня поднимает до небес, но слабых убивает. Здесь нет середины…»
Глава 5. Школа и «Друзья»
Утро выдалось тоскливое. Шёл мокрый снег, а температура застыла на нуле градусов. Середина апреля как никак. Дед как обычно он делал ещё в моей старой жизни, встал в шесть утра и успел подогреть котёл с водой. Я спустился вниз, где меня ждал крепкий чай, остатки рыбного пирога с муксуном и любимый твёрдый сыр пармезан. Съев всё это, я взял рюкзак, прицепил шестопёр на пояс и двинулся на выход.
Но меня окликнул дед:
— Миша! Зачем тебе в школе шестопёр?