Из серии «Зеркала». Книга 2. Основание
Шрифт:
В этом безумном обмене обвинениями не хватало только отца – и получилась бы маленькая атомная бомба.
«Обезьяна с динамитом танцует вокруг рождественского костра», – Джиа не предполагал, что когда-нибудь унизиться до такой роли, но обстоятельства понукали – и ему пришлось забыть о гордости.
«Только бы не сорваться…», – как заклинание, повторял он по ночам, а ночи становились все длиннее и глуше.
«Сама судьба привела меня сегодня домой пораньше».
Джиа
11
Отец окончательно взбеленился, когда почувствовал запах чужого мужчины в доме.
Человека?!.
Остен…оказался тупым и упрямым идиотом и притащился к матери, чтобы выяснить, чьего ребенка Она носит под сердцем. Самоубийца!..
С таким же успехом он мог лечь под сопла ракетного двигателя.
«И пусть ни один из вас не читает мысли другого, дабы не распались узы на радость и на горе, от сего мгновения и до конца жизни перед лицом свидетелей, связывающие этого мужчину и эту женщину…»
Неправда, что не было способа освятить узы запретного брака: люди веками обходили запреты. Судя по фотографиям, свадебная церемония Крауров была очень красивой.
«Да будет сказано все, что должно быть узнано…»
«Это мой ребенок или… Мой?!.»
Они с матерью не успели вытолкнуть Остена из дома: отец пришел почти на два часа раньше…
На суде Джиа признал свою вину. Его мать пришла к нему лишь однажды, на второй день ареста.
12
– Сарра – результат насилия?!.
Джиа был уничтожен.
– Ты же знаешь, как некоторые люди относятся к таким, как мы, как я. Я была неосторожна и …
– Почему же ты не рассказала?!.
– Не хотела, чтобы отец искал их.
– Их?!. Мама!.. Он бы убил…
– Я знаю. Как и то, что он никогда бы не смирился с этим. Я не могла потерять его.
– А сейчас? От кого ты беременна сейчас?
– Я не знаю, Джиа.
– Мама!.. Я думал… прости, прости меня, пожалуйста, если можешь.
Он обнял ее колени, но мать отстранилась от него.
– Джиа, я пока не могу.
Он понял. Встал, отвернулся к окну, собираясь с силами.
– Интересно, как узнал следователь? – вот и все, что пришло ему в голову спросить у нее.
– Я не писала заявления, но потом ко мне приходили: прохожие на улице слышала крики и вызвали патруль; это должно было попасть в отчеты. А потом всплыла фамилия…
Она объясняла так буднично, так спокойно, как маленькому. В тот день она была для Джиа и следователем, и прокурором, и палачом…
13
«Учитывая обстоятельства дела, а также личность покойного…»
Адвокату, нанятому Остеном, удалось добиться смягчения приговора.
«На момент первого задержания у моего подзащитного в анамнезе было зафиксировано: перелом руки, два сломанных ребра…»
«Объективные факты вопиют нам об обстановке в этом доме…»
«Фактически, несмотря на потенциальные способности моего подзащитного, это была ссора между ребенком и взрослым
намного сильнее его…»«Что вы делаете, когда смертельно боитесь?..»
«Прошу приобщить к делу показания следователя N…, свидетельствующие, цитирую: «наличие болезненной привязанности обвиняемого к своему отцу, мешавшей ему осознавать общественно опасный и даже преступный характер своих действий». Я подчеркиваю: болезненной…»
«И вот, когда такой человек возвращается в дом, что делать людям, только вступившим на правильный путь, растерянным, сбитым с толку, когда есть реальная угроза…»
Джиа отрешенно наблюдал за тем, как идет судебный процесс. Он жалел, что так и не узнал, за что мать злилась на него больше: за предательство и, в конечном итоге, убийство отца или за то, что ДРУГИЕ – те, которые и без того всю жизнь судили ее – увидели то, что не дОлжно, подкрепив свое право судить…
«Пять лет высылки – и катитесь жить в любой другой купол, – сказали ему Они – несостоявшиеся проповедники, святые, блюстители столпов общества. – И скажи спасибо, что так легко отделался».
«Мы с тобой не одной крови. Не желаю тебя больше знать. Тебе здесь не место, и никогда не будет», – сказала ему на прощание мать, – и выставила из дома.
После возвращения с принудительных работ Джиа некуда было идти, и, если бы не Остен… Бедняга чувствовал себя виноватым.
– Не переживайте, – пробовал успокоить его Джиа. – У меня все будет хорошо. В случившемся нет вашей вины, иначе мать не была бы с вами. У нее обострённое чувство справедливости, – он грустно пожал плечами. – Это системная ошибка. Просто наша семья попала в водоворот, и не смогла из него выбраться. Передайте, пожалуйста, маме, что я сожалею. За все. Надеюсь, она забудет…
– Джиа, ты пойми, у нее сейчас сложный период. Смерть твоего отца, рождение Кардона, а ведь еще маленькая Сарра. У женщин в такие минуты одни пеленки на уме, и они бывают злы, как фурии; что поделаешь, гормоны.
Джиа дотронулся рукой до плеча Остена.
– Не надо, – и покачал головой. – Ты забываешь: я телепат. Я знаю, что она думает обо мне. Я побуду здесь, неподалеку, пару дней, а потом уеду. Надеюсь, у вас с матерью все сложится.
– Она сожгла твои вещи, – не мог прекратить извиняться Остен.
– Этого следовало ожидать.
Сидя на скамье подсудимых, он заставил себя выучить эту фразу; на большее он не имел права.
– Спасибо, что помог.
– Я позабочусь о твоей маме, Джиа, обещаю, я сдержу слово.
Учитывая обстоятельства, Джиа не постеснялся порыться у Остена в голове. Тем более что он был чужак, для него – чужак…
Шаг седьмой
14
– Повтори-ка, зачем ты свалился мне на голову через… дай подумать… почти 20 лет?
Джиа не был рад появлению Остена.
«Я просил не у тех. Любовь нельзя завоевать усилиями других. Прости, сестра, мне стоило сделать все самому,» – метался в бреду Кардон.