Из Сибири. Остров Сахалин. 1889-1894
Шрифт:
20-го июня.
Остров Сахалин
(Из путевых записок)
I
Г. Николаевск-на-Амуре. – Пароход «Байкал». – Мыс Пронге и вход в Лиман. – Сахалин полуостров. – Лаперуз, Браутон, Крузенштерн и Невельской. – Японские исследователи. – Мыс Джаоре. – Татарский берег. – Де-Кастри.
5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.
Николаевск был основан не так давно, в 1850 г., известным Геннадием Невельским, [44] и это едва ли не единственное светлое место в истории города. В пятидесятые и шестидесятые годы, [45] когда по Амуру, не щадя солдат, арестантов и переселенцев, насаждали культуру, в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем, наезжало сюда много всяких русских и иностранных авантюристов, селились поселенцы, прельщаемые необычайным изобилием рыбы и зверя, и, по-видимому, город не был чужд человеческих интересов, так как был даже случай, что один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. [46] Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и темные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа. Обыватели ведут сонную, пьяную жизнь и вообще живут впроголодь, чем бог послал. Пробавляются поставками рыбы на Сахалин, золотым хищничеством, эксплуатацией инородцев, продажей понтов, то есть оленьих рогов, из которых китайцы приготовляют возбудительные пилюли. На пути от Хабаровки до Николаевска [47] мне приходилось встречать немало контрабандистов; здесь они не скрывают своей профессии. Один из них, показывавший мне золотой песок и пару понтов, сказал мне с гордостью: «И мой отец был контрабандист!» Эксплуатация инородцев, кроме обычного спаивания, одурачения и т. п., выражается иногда
44
Николаевск был основан ~ известным Геннадием Невельским… – Г. И. Невельской (1813–1876), выдающийся исследователь Дальнего Востока, адмирал, начальник Амурской экспедиции 1849–1855 гг., автор многократно цитируемой Чеховым книги «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849–55 гг. <…>». СПб., 1878 и статьи «По поводу воспоминаний Н. В. Буссе об острове Сахалине и экспедиции 1853 года» (включены Чеховым в «Список» под №№ 64, 20).
45
В пятидесятые и шестидесятые годы ~ в Николаевске имели свое пребывание чиновники, управлявшие краем… – О Николаевске в пятидесятые-шестидесятые годы, когда, по словам Чехова, город подавал «признаки жизни» (ЧА), писал Ив. Мевес, автор известных Чехову статей (в «Списке» № 3). В ЧА он передал содержание одной из этих статей (см. варианты к стр. 42).
46
…один заезжий ученый нашел нужным и возможным прочесть здесь в клубе публичную лекцию. – Чехов имел в виду известного русского ботаника, геолога, палеонтолога, академика Ф. Б. Шмидта (1832–1908), участника Сибирской экспедиции 1859–1862 гг. Чехов внес в «Список» три его работы под №№ 21, 23, 25. В одной из них Шмидт, давая описание жизни Николаевска в 1859–1860 гг., упоминал, что «имел удовольствие в присутствии большой части общества г. Николаевска прочесть две лекции о новых путешествиях и исследованиях на Амуре и Сахалине» («Труды Сибирской экспедиции Имп. Русского географич. об-ва. Физич. отдел., том I. Исторические отчеты <…> магистра Ф. Б. Шмидта <…>». СПб., 1868, стр. 36–37).
47
На пути от Хабаровки до Николаевска… – Г. Хабаровск до октября 1893 г. назывался Хабаровкой.
48
Так, николаевский купец Иванов, ныне покойный, каждое лето ездил на Сахалин… – Николаевский купец I-й гильдии Алексей Егорович Иванов умер в 1882 г. Горный инженер Л. Бацевич в статье, известной Чехову, вспоминал, что «покойный николаевский купец 1-ой гильдии <…> Иванов держал в экономической зависимости всех инородцев острова Сахалина». Он продавал им продукты по дорогой цене, а взамен получал пушнину, жир тюленя и нерпы. Совершенно случайно на Сахалине была обнаружена нефть. Якут Филипп Павлов, кочуя, набрел на «керосин-воду» (как он ее назвал) и сообщил об этом Иванову. Тот послал для осмотра местности своего приказчика Николая Рожкова («Описание сахалинских нефтяных месторождений». – «Горный журнал», 1890, т. III, № 7, стр. 129).
Гостиницы в городе нет. В общественном собрании мне позволили отдохнуть после обеда в зале с низким потолком – тут зимою, говорят, даются балы; на вопрос же мой, где я могу переночевать, только пожали плечами. Делать нечего, пришлось две ночи провести на пароходе; когда же он ушел назад в Хабаровку, я очутился как рак на мели: камо пойду? Багаж мой на пристани; я хожу по берегу и не знаю, что с собой делать. Как раз против города, в двух-трех верстах от берега, стоит пароход «Байкал», на котором я пойду в Татарский пролив, но говорят, что он отойдет дня через четыре или пять, не раньше, хотя на его мачте уже развевается отходный флаг. Разве взять и поехать на «Байкал»? [49] Но неловко: пожалуй, не пустят, – скажут, рано. Подул ветер, Амур нахмурился и заволновался, как море. Становится тоскливо. Иду в собрание, долго обедаю там и слушаю, как за соседним столом говорят о золоте, о понтах, о фокуснике, приезжавшем в Николаевск, [50] о каком-то японце, дергающем зубы не щипцами, а просто пальцами. Если внимательно и долго прислушиваться, то, боже мой, как далека здешняя жизнь от России! Начиная с балыка из кеты, которым закусывают здесь водку, и кончая разговорами, во всем чувствуется что-то свое собственное, не русское. Пока я плыл по Амуру, у меня было такое чувство, как будто я не в России, а где-то в Патагонии или Техасе; не говоря уже об оригинальной, не русской природе, мне всё время казалось, что склад нашей русской жизни совершенно чужд коренным амурцам, что Пушкин и Гоголь тут непонятны и потому не нужны, наша история скучна и мы, приезжие из России, кажемся иностранцами. В отношении религиозном и политическом я замечал здесь полнейшее равнодушие. Священники, которых я видел на Амуре, едят в пост скоромное, и, между прочим, про одного из них, в белом шёлковом кафтане, мне рассказывали, что он занимается золотым хищничеством, соперничая со своими духовными чадами. Если хотите заставить амурца скучать и зевать, то заговорите с ним о политике, о русском правительстве, о русском искусстве. И нравственность здесь какая-то особенная, не наша. Рыцарское обращение с женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков – здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой – не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
49
Разве взять и поехать на «Байкал»? – Пароход «Байкал» (владелец М. Г. Шевелев), на котором Чехов переехал на Северный, а затем на Южный Сахалин, совершал рейсы из Николаевска через Татарский пролив на Сахалин; оттуда – в Китай – Японию – Владивосток. В пору пребывания Чехова на Сахалине «Байкал» заходил на Севере – в Александровский порт и на юге – в Корсаковский.
50
…о фокуснике, приезжавшем в Николаевск… – На Дальнем Востоке в конце 1880-х годов гастролировал фокусник Сименс.
Но буду продолжать о себе. Не найдя приюта, я под вечер решился отправиться на «Байкал». Но тут новая беда: развело порядочную зыбь, и лодочники-гиляки не соглашаются везти ни за какие деньги. Опять я хожу по берегу и не знаю, что с собой делать. Между тем уже заходит солнце, и волны на Амуре темнеют. На этом и на том берегу неистово воют гиляцкие собаки. И зачем я сюда поехал? – спрашиваю я себя, и мое путешествие представляется мне крайне легкомысленным. И мысль, что каторга уже близка, что через несколько дней я высажусь на сахалинскую почву, не имея с собой ни одного рекомендательного письма, что меня могут попросить уехать обратно, – эта мысль неприятно волнует меня. Но вот наконец два гиляка соглашаются везти меня за рубль, и на лодке, сбитой из трех досок, я благополучно достигаю «Байкала».
Это пароход морского типа средней величины, купец, показавшийся мне после байкальских и амурских пароходов довольно сносным. Он совершает рейсы между Николаевском, Владивостоком и японскими портами, возит почту, солдат, арестантов, пассажиров и грузы, главным образом казенные; по контракту, заключенному с казной, которая платит ему солидную субсидию, он обязан несколько раз в течение лета заходить на Сахалин: в Александровский пост и в южный Корсаковский. Тариф очень высокий, какого, вероятно, нет нигде в свете. Колонизация, которая прежде всего требует свободы и легкости передвижения, и высокие тарифы – это уж совсем непонятно. Кают-компания и каюты на «Байкале» тесны, но чисты и обставлены вполне по-европейски; есть пианино. Прислуга тут – китайцы с длинными косами, их называют по-английски – бой. Повар тоже китаец, но кухня у него русская, хотя все кушанья бывают горьки от пряного кери и пахнут какими-то духами, вроде корилопсиса.
Начитавшись о бурях и льдах Татарского пролива, [51] я ожидал встретить на «Байкале» китобоев с хриплыми голосами, брызгающих при разговоре табачною жвачкой, в действительности же нашел людей вполне интеллигентных. Командир парохода г. Л., [52] уроженец западного края, плавает в северных морях уже более 30 лет и прошел их вдоль и поперек. На своем веку он видел много чудес, много знает и рассказывает интересно. Покружив полжизни около Камчатки и Курильских островов, он, пожалуй, с большим правом, чем Отелло, мог бы говорить о «бесплоднейших пустынях, страшных безднах, утесах неприступных». [53] Я обязан ему многими сведениями, пригодившимися мне для этих записок. У него три помощника: г. Б., племянник известного астронома Б., и два шведа – Иван Мартыныч и Иван Вениаминыч, [54] добрые и приветливые люди.
51
Начитавшись о бурях и льдах Татарского пролива… – Чехов имел в виду прочитанные им книги и статьи, где говорится об условиях плавания в проливе: А. Вышеславцев. Очерки пером и карандашом… СПб., 1867, стр. 250; В. Римский-Корсаков. Случаи и заметки на винтовой шкуне «Восток»… – «Морской сборник», 1858, № 5, стр. 42–44; К. Скальковский. Русская торговля в Тихом океане. СПб., 1883, стр. 93–94; «Извлечение из рапорта <…> контр-адмирала Пузино». – «Морской сборник», 1876, № 11, стр. 20, 22–23, 26; 1877, № 2, стр. 3
52
Командир парохода г. Л. – Имя и фамилия командира «Байкала» в книге не названы. Это – Лемошевский Павел Густавович (1833–?). В ответ на просьбу Чехова (через несколько лет после сахалинского путешествия) бывший старший офицер «Байкала» И. М. Эриксон сообщал в письме от 4 января 1897 г. о капитане этого парохода: «Лемошевский провел три зимы в Сан-Франциско у жены; каждою весною возвращался и плавал на своем „Байкале“, теперь он делает последние рейсы и хочет совсем бросить морскую службу. Ведь ему уже 64 года, но еще крепкий и бойкий старик» (ГБЛ). (См. также варианты к стр. 44.)
53
…чем Отелло, мог бы говорить о ~ утесах неприступных. – Чехов цитировал трагедию В. Шекспира «Отелло» в переводе П. И. Вейнберга, акт I, сцена 3 (изд. А. С. Суворина, СПб., 1886).
54
У него три помощника: г. Б., племянник известного астронома Б., и два шведа – Иван Мартыныч и Иван Вениаминыч… – Фамилии всех троих в книге не названы. 1) г. Б. – Бредихин Ипполит Петрович, племянник директора Пулковской обсерватории – известного астронома Ф. А. Бредихина (1831–1904). 2) Иван Мартынович Эриксон – старший офицер парохода «Байкал». В письмах Чехову 1896–97 гг. (ГБЛ) он благодарил писателя за присланные фотографии и письмо, сообщал о событиях своей жизни после 1890 г. 3) Иван Яковлевич Аулин. Чехов ошибочно назвал его шведом Иваном Вениаминовичем. Ошибку заметил И. М. Эриксон: «Аулин
Иван Яковлевич (не Вениаминович, его второе имя Вениамин) перешел в ту же осень, т. е. 1890 г., командиром немецкого парохода „Аугустус“ (принадлежащего Николаевскому купцу Дикману) и плавал на нем до весны 92 года… Он здоров и комик, как и раньше, по-русски говорит уже довольно сносно и как финляндец ужасный русофил» (ГБЛ). В архиве Чехова имеется письмо к нему В. Г. Аулина (по-видимому, родственника И. Я. Аулина) от 11 января 1891 г., из которого узнаем, что Чехов привез с Сахалина деньги для передачи ему (ГБЛ).8 июля, перед обедом, «Байкал» снялся с якоря. С нами шли сотни три солдат под командой офицера [55] и несколько арестантов. Одного арестанта сопровождала пятилетняя девочка, его дочь, которая, когда он поднимался по трапу, держалась за его кандалы. Была, между прочим, одна каторжная, [56] обращавшая на себя внимание тем, что за нею добровольно следовал на каторгу ее муж. [57] Кроме меня и офицера, было еще несколько классных пассажиров обоего пола и, между прочим, даже одна баронесса. Читатель пусть не удивляется такому изобилию интеллигентных людей здесь, в пустыне. По Амуру и в Приморской области интеллигенция при небольшом вообще населении составляет немалый процент, и ее здесь относительно больше, чем в любой русской губернии. На Амуре есть город, где одних лишь генералов, военных и штатских, насчитывают 16. Теперь их там, быть может, еще больше.
55
…сотни три солдат под командой офицера… – Офицер М. Д. Иванов, плававший на пароходах Добровольного флота с 1884 г. до середины 1890-х годов в качестве заведовавшего ссыльнокаторжными (А. В. Щербак. Перевозка ссыльнокаторжных на о. Сахалин морем. – «Тюремный вестник», 1893, № 6).
56
…одна каторжная ~ за нею добровольно следовал на каторгу ее муж. – Имеется в виду Ганина Капитолина Дмитриевна, 28 лет, православная, грамотная, родилась в Амурской области, на Сахалин прибыла в 1890 г. Эти сведения приводятся из заполненной Чеховым в Александровском посту карточки-анкеты (ГБЛ). Там же карточка мужа: Ганин Андрей Ларионович, отставной унтер-офицер, 39 лет, правосл., род. в Томске, женат на родине; на Сахалине с 1890 г. «Пришел за женой».
57
На амурских пароходах и «Байкале» арестанты помещаются на палубе вместе с пассажирами III класса. Однажды, выйдя на рассвете прогуляться на бак, я увидел, как солдаты, женщины, дети, два китайца и арестанты в кандалах крепко спали, прижавшись друг к другу; их покрывала роса, и было прохладно. Конвойный стоял среди этой кучи тел, держась обеими руками за ружье, и тоже спал.
День был тихий и ясный. На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть Черному морю впору. На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
После обеда, часов в шесть, мы уже были у мыса Пронге. Тут кончается Азия, и можно было бы сказать, что в этом месте Амур впадает в Великий океан, если бы поперек не стоял о. Сахалин. Перед глазами широко расстилается Лиман, впереди чуть видна туманная полоса – это каторжный остров; налево, теряясь в собственных извилинах, исчезает во мгле берег, уходящий в неведомый север. Кажется, что тут конец света и что дальше уже некуда плыть. Душой овладевает чувство, какое, вероятно, испытывал Одиссей, когда плавал по незнакомому морю и смутно предчувствовал встречи с необыкновенными существами. И в самом деле, справа, при самом повороте в Лиман, где на отмели приютилась гиляцкая деревушка, на двух лодках несутся к нам какие-то странные существа, вопят на непонятном языке и чем-то машут. Трудно понять, что у них в руках, но когда они подплывают поближе, я различаю серых птиц.
– Это они хотят продать нам битых гусей, – объясняет кто-то.
Поворачиваем направо. На всем нашем пути поставлены знаки, показывающие фарватер. Командир не сходит с мостика, и механик не выходит из машины; [58] «Байкал» начинает идти всё тише и тише и идет точно ощупью. Осторожность нужна большая, так как здесь нетрудно сесть на мель. Пароход сидит 12 1/2 , местами же ему приходится идти 14 фут., и был даже момент, когда нам послышалось, как он прополз килем по песку. Вот этот-то мелкий фарватер и особенная картина, какую дают вместе Татарский и Сахалинский берега, послужили главною причиной тому, что Сахалин долго считали в Европе полуостровом. В 1787 г., в июне, известный французский мореплаватель, граф Лаперуз, [59] высадился на западном берегу Сахалина, выше 48°, и говорил тут с туземцами. Судя по описанию, которое он оставил, на берегу застал он не одних только живших здесь айно, но и приехавших к ним торговать гиляков, людей бывалых, хорошо знакомых и с Сахалином и с Татарским берегом. Чертя на песке, они объяснили ему, что земля, на которой они живут, есть остров и что остров этот отделяется от материка и Иессо (Японии) проливами. [60] Затем, плывя дальше на север вдоль западного берега, он рассчитывал, что найдет выход из Северо-Японского моря в Охотское и тем значительно сократит свой путь в Камчатку; но чем выше подвигался он, тем пролив становился всё мельче и мельче. Глубина уменьшалась через каждую милю на одну сажень. Плыл он к северу до тех пор, пока ему позволяли размеры его корабля, и, дойдя до глубины 9 сажен, остановился. Постепенное равномерное повышение дна и то, что в проливе течение было почти незаметно, привели его к убеждению, что он находится не в проливе, а в заливе и что, стало быть, Сахалин соединен с материком перешейком. В де-Кастри у него еще раз происходило совещание с гиляками. Когда он начертил им на бумаге остров, отделенный от материка, то один из них взял у него карандаш и, проведя через пролив черту, пояснил, что через этот перешеек гилякам приходится иногда перетаскивать свои лодки и что на нем даже растет трава, – так понял Лаперуз. Это еще крепче убедило его, что Сахалин – полуостров. [61]
58
…механик не выходит из машины… – Имя его в книге не названо, но о нем идет речь и на стр. 52, 54. Это – Каликанов Николай Николаевич. О нем – в письме Эриксона Чехову от 4/16 января 1897 г. (ГБЛ).
59
…французский мореплаватель, граф Лаперуз… – Жан Франсуа Лаперуз (La P'erouse) (1741–1788), автор известного Чехову описания путешествия: «Voyage de la P'erouse autour du monde, publi'e conformement au d'ecret du 22 avril 1791 et redig'e par M. L. A. Milet-Mureau». Paris, 1797 (в «Списке» № 63). Возможно, Чехов пользовался русским переводом этой книги Г. М. Голенищева-Кутузова «Путешествие Лаперуза в южном и северном Тихом океане в продолжение 1785, 786, 787 и 788 годов». СПб., 1880. Лаперуз возглавил кругосветную экспедицию в 1785 г. к Тихому океану для исследования побережья Северной Америки и Юго-Восточной Азии. Открытый им залив он назвал де-Кастри.
60
Лаперуз пишет, что свой остров они называли Чоко, но, вероятно, название это гиляки относили к чему-нибудь другому, и он их не понял. На карте нашего Крашенинникова[682] (1752 г.) на западном берегу Сахалина показана река Чуха. Не имеет ли эта Чуха чего-нибудь общего с Чоко? Кстати сказать, Лаперуз пишет, что, рисуя остров и называя его Чоко, гиляк нарисовал и речку. Чоко переводится словом «мы».
61
Тут кстати привести одно наблюдение Невельского:[683] туземцы проводят обыкновенно между берегами черту для того, чтобы показать, что от берега к берегу можно проплыть на лодке, то есть что существует между берегами пролив.
Девятью годами позже его в Татарском проливе был англичанин В. Браутон [62] (Broughton). Судно у него было небольшое, сидевшее в воде не глубже 9 фут., так что ему удалось пройти несколько выше Лаперуза. Остановившись на глубине двух сажен, он послал к северу для промера своего помощника; этот на пути своем встречал среди мелей глубины, но они постепенно уменьшались и приводили его то к сахалинскому берегу, то к низменным песчаным берегам другой стороны, и при этом получалась такая картина, как будто оба берега сливались; казалось, залив оканчивался здесь и никакого прохода не было. Таким образом, и Браутон должен был заключить то же самое, что Лаперуз.
62
…В Татарском проливе был англичанин В. Браутон (Broughton). – William Robert Broughton, английский мореплаватель, посетивший Сахалин в конце XVIII в., автор известного Чехову описания, названного им в черновой рукописи: «Voyage of discovery to the North Pacific ocean <…>» London, 1804. В названных Чеховым книгах Крузенштерна, Невельского и др. говорилось об ошибке Браутона: «Сахалин – полуостров».
Наш знаменитый Крузенштерн, [63] исследовавший берега острова в 1805 г., впал в ту же ошибку. Плыл он к Сахалину уже с предвзятою мыслью, [64] так как пользовался картою Лаперуза. Он прошел вдоль восточного берега и, обогнув северные мысы Сахалина, вступил в самый пролив, держась направления с севера на юг, и, казалось, был уже совсем близок к разрешению загадки, но постепенное уменьшение глубины до 3 1/2 сажен, удельный вес воды, а главное, предвзятая мысль заставили и его признать существование перешейка, которого он не видел. Но его все-таки точил червь сомнения. «Весьма вероятно, – пишет он, – что Сахалин был некогда, а может быть, еще в недавние времена, островом». Возвращался он назад, по-видимому, с неспокойною душой: когда в Китае впервые попались ему на глаза записки Браутона, то он «обрадовался немало». [65]
63
Наш знаменитый Крузенштерн… – И. Ф. Крузенштерн (1770–1846), адмирал, известный русский мореплаватель, совершивший «первое путешествие россиян вокруг света» с целью установления через южные порты торговых отношений с Японией и исследования Тихого океана близ русских владений, берегов Охотского моря, Сахалина, Камчатки и др., автор знакомых Чехову работ: книги (по словам автора, «чуждой всяких витийственных упражнений») «Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах <…> в 3-х частях». С.-Петербург, 1809–1812 («Список», № 7) и «Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна». СПб., 1813. Об этих трудах имеются упоминания в письмах Чехова к А. С. Суворину (23, 26 февраля 1890 г.).
64
Плыл он к Сахалину уже с предвзятою мыслью ~ «обрадовался немало». – Чехов излагал и цитировал книгу Крузенштерна: («Путешествие вокруг света…», стр. 198–204).
65
То обстоятельство, что трое серьезных исследователей, точно сговорившись, повторили одну и ту же ошибку, говорит уже само за себя. Если они не открыли входа в Амур, то потому, что имели в своем распоряжении самые скудные средства для исследования, а главное, – как гениальные люди, подозревали и почти угадывали другую правду и должны были считаться с ней. Что перешеек и полуостров Сахалин – не мифы, а существовали когда-то на самом деле, в настоящее время уже доказано.
Обстоятельная история исследования Сахалина имеется в книге А. М. Никольского[684] «Остров Сахалин и его фауна позвоночных животных». В этой же книге можно найти и довольно подробный указатель литературы, относящейся к Сахалину.