Из тьмы

Пекка никогда не представляла, что ей придется сравнивать мертвого мужа и живого любовника. Она поняла, что не может этого сделать, не сейчас. Она снова расплакалась. Завтра - возможно, даже позже сегодня - она начнет делать все, что нужно. На данный момент горе взяло свое.

Полковник Сабрино воевал более пяти лет. За все это время он мог пересчитать по пальцам одной руки количество полученных им листовок. Лей-линейный караван скользнул к остановке. “Трапани!” - крикнул кондуктор, проходя между вагонами. “Все в Трапани!”

Схватив свою спортивную сумку и перекинув ее через плечо, Сабрино вышел из вагона-фургона. Никто не ждал его на платформе: никто здесь не знал, что он приедет. Я удивлю Гисмонду, подумал он и понадеялся, что не застигнет свою жену врасплох в объятиях другого мужчины. Это оказалось бы неловким и сложным для всех заинтересованных сторон. Во-первых, он не застал бы свою любовницу врасплох в объятиях другого мужчины. Это оказалось бы еще более неловким и сложным, но Фронезия бросила его ради офицера пехоты, который, как она думала, окажется более великодушным. Сабрино рассеянно подумал, так ли это.

Депо повидало свою долю войны. Доски, натянутые на козлы для пиления, предупреждали людей держаться подальше от дыры в платформе. Доски также залатали дыры в крыше и защитили большую часть холодного дождя от высаживающихся пассажиров и ожидающих их людей.. Это зрелище опечалило Сабрино, но не удивило его. Всю обратную дорогу из восточной Янины он видел обломки. Часть его попала из яиц ункерлантера; больше, по словам людей, из тех, что были сброшены куусаманскими и лагоанскими драконами. Теперь, когда островитяне улетали с гораздо более близких островов Сибиу, они могли обстреливать южную часть Алгарве практически по своему желанию.

Наши драконопасы ничуть не хуже их, с горечью подумал Сабрино. Многие наши драконопасы лучше любого из них. Любой, кто остался в живых с самого начала, имеет больше опыта, чем Куусаман или Лагуна могли бы надеяться получить. Но у нас недостаточно драконов, и у нас недостаточно драконьих крыльев.

Растянулся слишком тонко. Слова зазвенели, как скорбный колокол, в голове Сабрино. Альгарвейских драконов пришлось разделить между западными войсками, где люди короля Свеммеля снова двинулись вперед, - Валмиерой, Елгавой и обороной юга от воздушных пиратов, вылетающих из Сибиу. Как одно королевство могло выполнять все эти работы одновременно? Это было невозможно.

Если мы не выполним всю эту работу, мы проиграем войну.

Это была еще одна болезненно очевидная истина. Она была очевидна солдатам со времен сражений в Дуррвангенском выступе, возможно, со времени падения Сулингена. Любой гражданский, у которого есть глаза, чтобы видеть, наверняка заметил бы то же самое после того, как Куусамо и Лагоас закрепились на материковой части Дерлавай в Елгаве. Теперь армии наступали на Алгарве с запада и с востока. На каком фронте мы будем терять позиции быстрее?

Перед депо аккуратными рядами стояли такси, как в старые добрые времена. Сабрино помахал одному из них. Таксист помахал в ответ. Он поспешил к такси. Водитель спустился, открыл ему дверь, чтобы он мог сесть, и спросил: “Куда?”

Сабрино назвал свой адрес, или, скорее, половину его, прежде чем остановился и уставился на него. Черная униформа таксиста была такой, какой он ее помнил, от тяжелых ботинок до кепи с высокой тульей и блестящими полями из лакированной кожи. Но... “Ты женщина!” - выпалил он.

“Конечно, я”, - согласился таксист. Она была средних лет и коренастой, но не поэтому ему понадобилось время, чтобы узнать ее такой, какая она есть. Улыбнувшись его замешательству, она продолжила: “Вас какое-то время не было дома, не так ли, полковник?”

“Нет”, - оцепенело сказал Сабрино.

“В наши дни множество женщин делают всевозможные вещи”, - сказал ему водитель. “Осталось недостаточно здоровых мужчин - или мужчин-калек, если уж на то пошло, - чтобы делать их, и с ними нужно покончить. Запрыгивай, приятель. Я отвезу тебя туда, куда ты идешь. Не хочешь еще раз сказать мне, где это, на этот раз не поперхнувшись?”

Все еще удивленный, он подчинился. Когда он сел в пассажирский салон, она закрыла за ним дверь, затем вскарабкалась на свое сиденье. Кабина тронулась. Конечно же, она могла управлять лошадью.

Улицы были более грубыми, чем Сабрино помнил. Дело было не в старых рессорах такси, а в плохо заделанных ямах на проезжей части. Некоторые из них вообще не заделывались. От Джоунса у него клацнули зубы.

Все казалось еще более покрытым копотью, чем Сабрино помнил. Причину этого тоже было нетрудно найти. Повсюду были обугленные руины, иногда дом или магазин, иногда квартал, или два, или три. В воздухе воняло застоявшимся дымом. От одного дыхания Сабрино хотелось закашляться.

Там была ювелирная мастерская, где Сабрино чинил кольцо - добычу, которую он захватил в Ункерланте, - для своей любовницы. Нет, там был квартал, где раньше стоял магазин, но остались только обломки. Он надеялся, что Доссо выбрался. Он вел дела с ювелиром сразу после Шестилетней войны.

Большинство людей на улице были женщинами. Сабрино видел это на предыдущих листовках. Теперь это бросалось в глаза еще сильнее. Даже некоторые констебли были женщинами. Остальные были седобородыми, которые выглядели так, словно их вызвали из отставки. Большинство мужчин, не носивших форму, хромали или ходили на костылях, или у них был заколот рукав, или они носили повязку на одном глазу, или у них была какая-то другая очевидная причина не быть на передовой. Казалось, что все были одеты в мрачную одежду - некоторые темно-серого траурного цвета, другие оттенков синего или коричневого, которые трудно различить в печальном зимнем свете. Женские килты тоже стали длиннее. Сабрино тихо вздохнул.

Такси с грохотом остановилось. “Поехали, полковник”, - сказал водитель. Сабрино вышел. Водитель спустился, чтобы передать ему его сумку. Он дал ей на чай больше, чем дал бы, будь она мужчиной. Она сделала реверанс и снова поднялась наверх, чтобы пойти поискать следующего пассажира. Сабрино поднялся по дорожке и с помощью медного молотка постучал в свою собственную входную дверь.

Когда служанка открыла ее, она удивленно пискнула и присела в реверансе, более изысканном, чем тот, который он получил от извозчика. “Ваше превосходительство!” - воскликнула она. “Мы понятия не имели...”

“Я знаю, Кларинда”, - ответил Сабрино. “Не всегда легко отправлять сообщения с фронта. Но я здесь. Ункерлантцам еще не удалось превратить леди, мою жену, во вдову. Гисмонда дома?”

Кларинда кивнула. “Да, милорд граф. Никто не выходит так часто, как мы ... раньше. Позвольте мне сходить за ней”. Она поспешила прочь, крича: “Леди Гисмонда! Леди Гисмонда! Ваш муж дома!”

Это привлекло слуг со всего особняка, чтобы пожать Сабрино руку и обнять его. Он подумал, что в последний раз его так приветствовали, когда ему удалось сбежать от ункерлантцев после того, как они подожгли его дракона.