Из восьми книг
Шрифт:
1979
ГОСТИНИЦА
...Хозяйка скоро сгонит. Говорит —Мы ей не платим. Кто-то черноусыйВ покои наши въехать норовит.Он больше нас ей, видимо, по вкусу.Причина, верно, в этом. Да и сродуЕй не платил никто. Скажи – за что?За то, что потолок – как решето?Что по ночам хозяйка греет водуИ всех нас будит? Жалуется – малоЕй, видишь, денег... Если б кто платил —Она б, небось, ночами не стирала.Ты, правда с ней ни разу не шутил,Да и вообще – мы держимся с ней хмуро,Но это я исправить не берусь:Мне если что не нравится – фигура,Иль смех претит, – у каждого свой вкус, —Я не могу, как хочешь... ПритворятьсяИ комплименты дамам расточатьИз выгоды!.. Что ж – смена декораций!Придется, друг мой, заново начать.Ну, что? Да ты, как вижу, нарядился —Манишка,
1979
ТВОЕ ДЕРЕВО
– Ты знаешь, сумасшедших было много.Но был один настолько воспаленИдеей, будто он – Наполеон,Что убедил весь мир.В него, как в бога,Поверили. И он завоевал Европу.Но в России вдруг очнулся —И усомнился...Тотчас покачнулся —И полетел в зияющий провал.Но падая – поверил, что живетНа свете. И настало избавленье:Он оказался на Святой ЕленеИ там включился в звездный хоровод......Ты ни признаний, ни имен, ни воплейНа нем не режь.Пусть царствует оно,Ветвями в небеса вкоренено.А если в землю, – высохнет, как вобла.Гул солнечный.Движется воздух,И жарко двоятся стволы.Высокий и стройный подросток,Чьи мысли, как небо, светлы,Внезапному замыслу детстваНе вызреть и не зачерстветь...Прорыв возрастных соответствий,И смерти, и времени. Свет —И в нем стихотворные строкиВпервые подобны лучам.Высокий и хрупкий. Высокий,И небо течет по плечам.Безумная жизнь пронесется,Притянет воздушная высь —И скажешь, сгорая: от солнца,От солнца стихи родились!От близости неба. От жараСтрастей, пробужденных в кровиСверканьем влюбленного шара. —Он падает... Падай! Лови!.. МЕТАМПСИХОЗ
Прохожу – роняю сигарету.Наклоняюсь – озеро у ног...Я в парижском переулке где-то...Я в горах. – Бегу к дверям: звонок!Величавы горные озера...Свечка. Схожий с мошкарой ночнойПочерк: «Не перенесу позора.Все открылось. Ты – всему виной...»Голубого полдня водопады,Яркий трепет горного листа,Погодите... Разобраться надо...Гаснет свечка. Улица пуста.Я – виной?! Мутится взор...Но кто я? Тишина сгущается, звеня,Лист плывет по озеру... Пустое!Есть волна и небо. Нет меня... 1980
ИСПАНИЯ
С неопровержимостью цветка,С арагонской радужностью ткани —В небо растворенная рукаВсех твоих провидческих исканий!В самобытной горечи морей,В мужестве дуэли ураганной —Укрепи, восстанови, согрейРазумом покинутые страны!Пусть в гигантской кроне, как в руке,Синевою пристальной упьютсяМудрецы – из тыквы, налегке,Короли – из битвы, как из блюдца,И крестьяне замки возведутИз нестройных ежедневных пахот,И потомкам вынесут на судЗолотых веков зеленый запах... 1980
РУФЬ
И небо зарделось о ней об одной —Оставшейся там, за кирпичной стеной.За проволокой Руфь, словно роза меж терний —Кровавой звездой во вселенной безмерной.Народы и страны – потомки святой —Раскрылись, как раны, дымясь пустотой.Той пагубы ради – никто не родился.Мессия во взгляде ее заблудился.Ни ада, ни рая. В забвении – рай.Резвись, забывая, и в мячик играй...1980
Лот
Я, быть может, последний,Кто вас помнит, хранит ваши лицаВ крыльях памяти, в перьях напева, —Скрипы лестницы летнейВ стеклах полдня мечтали продлиться,Но стемнело безмолвно, без гнева.И последние нотыВтянет
воздух ночной и холодныйВ забытье прорастаний посмертных. —Только в сердце у ЛетаРаздвигается город бесплотныйТоржеством вакханалий несметных... 1980
О Лао-цзы, мой друг любимый,Сказавший правду столь давно:«Лишь хрупкое – неколебимо,Все прочное – обречено!»Весь океан со звездной башни,Наверно, не крупней слезы,Но мы – внизу, нам очень страшно...Хоть слово крикни, Лао-цзы!1980
СМЕРТЬ НА УЛИЦЕ
Не хватило дыханья, и к двери пришлось прислониться,И блуждала душа по окрестным проулкам, покаЕй в любви признавался надменный атлант белолицый,Что поддерживал своды предсмертного особняка.И последней листвой тополя призывали – остаться,Но в эфир потянуло, в густой, симфонический мрак,Где в дурном разногласье клокочущих радиостанцийПесню детства тянул, опоздав на полвека, «Маяк»... 1980
МОСКВА – КИТЕЖ
Только пастбище белого стадаДуш пугливых и кратких в пути:От разлада до снежного сада —Город полуприкрытого взглядаИз-под озера сна, взаперти.Так и вспомнятся строгие стены,Оплетенные клейкой травой,Эти площади – выплески пены,Растворяющие постепенноВ цепкой поросли выговор свой.Здесь мы бегали в детстве когда-то,Водной гибели не осознав,По путям Грановитой палаты,По годам, по Стране-Без-Возврата,Сжатой желтым узорочьем трав... 1980
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Был вечер – нестройного лета итог.Кончал мотылек свой последний витокНад лугом. И в лиственный ворох,Как звуки, вплетались обрывки цветов,И сохли кусты разговоров,Говоренных в долгие светлые дни,Когда во вселенной – куда ни взгляни —Слетаются эльфы на танцы,Склоняется небо к аббатствуКлюни Без долгих дождливых нотаций...Но длился исход доброты и тепла,И Божья рука не сквозь море вела,Не к обетованным нагорьям,А к собственным душам, сожженным дотлаГрехом первородства и горем,К осеннему ропоту, к снам наяву.Ты видишь – забыв о земле, я плывуПо хмурому морю избранья,Склоняя недожитой жизни главуНа иволги голос ранний.Ты знаешь, конец мой не будет жесток,Поскольку багровый склонился цветокНад пропастью памяти...Где-то Ведет Моисей племена на Восток,И длится палящее лето... 1980
УЧИТЕЛЯ
Принимались учить нас,Исходя из готических мер,Шельмовали античность,Эпикура – распутства пример,С нами в прятки играли,Заставляли глаза закрыватьВ разожженные дали:За словами вставал Бухенвальд —Лес безлистого бука,Незабытых, надмирных обид.Кровью тени аукай —Лишь на кровь отзовется Аид.Вот по кровлям, по доскамГулкий шепот, ветвясь, поскакал —Это Моцарт с ЧайковскимВ нашу честь пьют последний бокал.Вот он пуст и расколот —Удлиненной глазницы хрусталь.Нары светятся. ГородВознесенных число наверстал....Продолжали учить нас,Исходя из аттических мер,Трактовали античность,Эпикура – бессмертья пример... 1980
IV
ИЗ КНИГИ «ПРИТЯЖЕНИЕ» (1981–1983 гг.)
ХРАМ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ
Сей храм строился coрок шесть лет...
Иоан. 2, 20
Храм строился. Раскатный куполТревоги века покрывал,И небосвод его ощупал,И с первых слов своим назвал.Но сорок лет, по слову Божью,Он рос и украшался.Мир Москвы листался у подножья:Разносчик страхов семенилУ стен агентства страхового,И годы падали с лотка.Обрывки сна пороховогоПыталась досмотреть река,От шума увернувшись.Смутно Во сне дрожали мятежи.А город рос ежеминутно,И Время ножницы-ножиТочило, колесо вращаяС печальным скрежетом.Над ним Любимый с детства запах чаяГлушил густой фабричный дым.И вровень с дымом, всем доволен,На тьму мелькающих именГлядел с одной из колоколенМальчишка перед Судным Днем...Поделиться с друзьями: