Из жизни кукол

И кот еще. Мерси с отцом теперь лучше спали по ночам, потому что Дасти не подпускал к ним крыс, совсем как те кошки в шахте. Которые даже считались принятыми на работу. Охотились на мышей и крыс и получали плату – молоко и свой угол, с корзинкой и теплым одеяльцем.

Мерси устыдилась, что не подумала купить Дасти корзину, где ему было бы удобнее спать, а еще устыдилась, что сравнила себя с тем английским мальчиком. Ей-то живется не в пример лучше.

Мерси читала, как мастер грозил Лайаму, что, если тот не выполнит работу, его заберут черти, а когда мальчика вытащили из шахты, взрослые говорили, что его Бог спас, хотя Лайам все равно умер всего через несколько месяцев, от чахотки. К тому времени его мать уже успела умереть, тоже от чахотки, так что, когда он наконец отошел к Господу, он был один на целом свете.

Ненавижу религию, подумала Мерси и положила газету.

Из библиотеки она отправилась на остановку автобуса, где ее ждали папа и Дасти. Она расскажет папе про Лайама, только сначала купит Дасти корзинку.

Пара евро за плетеную кошачью корзину, выстланную стеганым одеяльцем.

Но когда Мерси пришла на остановку, папы там не было.

И Дасти тоже не было.

А потом его накрыл ужас Серая меланхолия

В семь часов утра Свен-Улоф Понтен поставил машину возле бизнес-центра на Фрёсундаледен. На фасаде, почти под крышей, помещалась вывеска с логотипом, который Понтен сам придумал дома в Стоксунде, лет двадцать назад. Наклонная “П”, выписанная красным Airal Bold, протянулась над названием фирмы. Умышленно некрасиво, но просто и эффективно.

Свен-Улоф некоторое время постоял, созерцая вывеску и пытаясь прогнать мысли об Алисе воспоминаниями о тех первых, непростых годах, когда “Рекламное бюро Понтен” было всего лишь небольшим предприятием.

Но ностальгия не смогла вытеснить тревогу и тяжкую грусть.

Ты больной человек, папа. Я никогда не стану такой, как ты.

Алиса, которой, может быть, следовало бы некоторое время провести без него, чтобы снова его полюбить. Как в детстве.

Но сейчас он не мог думать о ней.

Свен-Улоф поднялся на лифте на четвертый этих и констатировал, что приехал первым. Приезжать первым и уезжать последним. Хороший девиз, если хочешь добиться успеха.

Собрание руководства назначено на восемь. Помощница Свена-Улофа появится без четверти восемь, остальные четверо участников притащатся в последнюю минуту.

Свен-Улоф прошел в кабинет для совещаний, поставил портфель на стол и достал документы, которые следовало обсудить. У бюро есть все шансы подписать контракт с одним французским гигантом. Договор потянет на двадцать пять миллионов.

Но минут десять дело может подождать.

Он расстегнул “молнию” на внутреннем кармашке портфеля, достал заветный телефон, вышел в коридор и направился в туалет.

Руки слегка дрожали. Свен-Улоф запер дверь и поднял крышку унитаза.

Расстегнул брюки, стащил трусы и сел.

Он уже раз двадцать успел посмотреть видео, которое переслал ему Цветочек, но стоило ему запустить запись снова, сердце застучало быстрее.

Примитивная эстетика, резкая картинка, девушки без косметики. Цветочек, может, и не особо умен, но знает, что надо людям. Потрахаться хочется с девушкой, живущей по соседству. Чем фантазии ближе к реальности, тем чувствительнее они затрагивают струны души.

Сейчас на экране телефона перед Свеном-Улофом была фантазия, ставшая реальностью.

Его первая черная девушка.

Open your mouth.

Снимали немного наискосок. Блэки лежала на спине: рот широко раскрыт, язык высунут, а сам он сидел на ней верхом. Эрекция сейчас, без виагры, снова была мучительной. В ролике он видел собственное лицо, звериную гримасу, лоб словно выдвинулся вперед, а глаза ушли под брови. Он видел, как легонько бьет девушку по щеке.

Свен-Улоф судорожно переводил взгляд с лица девушки на собственный член. Такой знакомый. Он знал каждую жилку, каждое пятнышко, он все быстрее водил кулаком, стараясь, чтобы семяизвержение произошло одновременно с тем, что на экране.

Больше всего ему хотелось быть здесь, внутри.

Внутри головы.

Свен-Улоф Понтен умел удалять нежелательные мысли посредством мастурбации.

Мгновенное чувство облегчения и какого-то душевного освобождения; иногда приходилось тут же повторить, вот и теперь он за двенадцать минут опустошил себя дважды.

А потом его накрыл ужас, но здесь у него под рукой не было ящиков со спасительными папками. Папки, оставшиеся в кабинете для совещаний, содержали пятилетний маркетинговый план для французского предприятия, желавшего пустить корни в Северной Европе, и Свен-Улоф надеялся, что страх можно будет прогнать упорной работой. А чтобы сосредоточиться на работе, ему нужен сеанс мастурбации. Иногда утверждают обратное: что пик работоспособности наступает, когда ты переполнен семенем, но это не его случай.

Свен-Улоф уже полчаса готовился к докладу, когда появилась его помощница. Двадцать один год, практически без опыта работы, но обладающая бронебойной целеустремленностью, а также редким качеством мыслить вне заранее выставленных рамок.

По мере того как остальные входили в кабинет, Свен-Улоф в уме ставил напротив каждого галочку.

Без пяти восемь. Руководитель экономического отдела, Рогер, тридцать девять лет. Эффективный подхалим. Без трех минут восемь. Отдел по работе с клиентами. Кристер, сорок шесть. Очень полезный для бюро человек. Вместе с Кристером появился Ибрагим. Двадцать семь лет, креативный директор, нанят недавно. Хорошие отзывы, но выдержит ли он напряжение? Ровно восемь. Начальница отдела кадров. Катарина, сорок два. На пути к выгоранию.

– Ну, пора этому договору в наш уютный дом, – Рогер, подхалим.

– Большие проекты не сидят по уютным домикам, дела не делаются в тихой гавани, – с улыбкой заметил Свен-Улоф. – Их удел – завоевывать мир.

Он раскрыл папку; излагая повестку дня, он заметил, что руководитель экономического отдела принес с собой вечернюю газету.

– Это что? – спросил Свен-Улоф, указывая на газету. – Так-то вы подготовились к совещанию? Думаете, в ближайшие часы нам пригодятся последние сплетни о знаменитостях?

Руководитель отдела извинился; когда он убирал газету, Свен-Улоф уже не улыбался.

– Хотя дайте-ка на минуту, – сказал он. Руководитель отдела поколебался.

– Газету?

– Да… Позвольте, я взгляну.

Всю верхнюю часть полосы занимало начало заголовка – “Тара, 15 лет, новая жертва”, здесь же помещалась фотография. Темные волнистые волосы над бледным лбом, два глаза.

Он развернул газету.

“Тара, 15 лет, новая жертва убийства во имя чести”.

Увидел ее улыбку, щербинку между зубами, родинку над верхней губой.

Мокрощелка Фарста

В десять часов Вера заехала в Танто за полусонным Кевином. Он снова задремал в машине и проспал всю дорогу до Фарсты, до дома престарелых. Они приехали навестить его мать.

Впервые за долгое время Кевин заснул глубоко и проснулся, лишь когда Вера заглушила мотор.

– Извини, – сказал он. – Похоже, ты на меня действуешь расслабляюще.

Вера улыбнулась, но Кевин понял, что она за него тревожится.

– Есть места, где один из видов пытки – не давать людям спать… Кевин, чем ты занимаешься по ночам?