Из жизни непродажных
Шрифт:
Олег пожал плечами:
– Я вообще-то не в монастыре жил… У Ланы екнуло сердце.
– Ладно… Это правильно, конечно… А… при мне? Олег захохотал и опять сгреб Лану к себе на колени.
– Вот детективы про мисс Марпл ты читаешь… А глянцевые журналы - нет! Сразу видно.
– Почему ты так думаешь?
– сопротивляясь ласкам мужа, пробормотала она.
– А потому, что там все время предостерегают жен от таких вопросов мужьям.
Лана снова вывернулась из Олеговых рук и отошла в другой конец комнаты.
– Олег, я совсем не шучу с тобой сейчас. Это очень серьезный разговор. Если
Лана не могла даже подумать о том, что случится, а уж вслух сказать…
Олег наконец стал очень серьезен. Он тоже поднялся, надел лежавший на спинке кресла халат.
– Я пойду покурю.
– Олег!… - пораженно ахнула Лана.
– Я. Пойду. Покурю.
Такого она никак не ожидала.
– Олег. Не уходи, - с ровной интонацией, которой всегда и все слушались, сказала Лана.
Он посмотрел на нее как-то очень непонятно - и ушел курить.
От разговора ушел. Это было очень страшно.
Если бы он был ни в чем не виноват, он бы так и сказал. Или нет? Может, пойти к нему?… Это тоже было страшно.
Лана забралась в кресло, сжалась в комочек, ждала.
Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Олег все не шел.
Прошло полчаса. Олег все не возвращался.
В общем, так: она хочет пить. Она даже чаю хочет! И вообще…
Она вскочила и почти побежала на кухню.
Олег сидел на Диване и встретил Лану суровым взглядом.
– Пить хочу, - отводя глаза, сказала она.
– Чай будешь?
– Ты сказала: «моих детей», - ровным голосом произнес Олег.
Она обернулась от плиты, посмотрела непонимающе.
– Ты сказала: «моих детей», - тем же тоном повторил он.
– Это значит, что ты с пацанами - одно, а я так, сбоку припеку?
– Я ничего такого не имела в виду… Я…
И тут Лана отчетливо поняла, что все ее подозрения - просто бабий вздор. Если Олега так ударил такой пустяк, как местоимение «мои» вместо «наши»… Она грохнула чайник на так и не зажженную конфорку и, подбежав к Олегу, плюхнулась к нему на колени. Он даже не шевельнулся.
– Олежка, родненький, прости ты меня, - залопотала она, обнимая его и утыкаясь носом ему в шею.
– У меня просто… гормональный сдвиг начался, вот дурь в голову и полезла!
Олег на мгновение еще больше напрягся, а потом оторвал Ланку от себя и заглянул в ее лицо:
– Что ты хочешь сказать?! Ты…
– Я беременная.
Он еще посмотрел на нее немного, потом осторожно привлек к себе и пристроил ее голову на свое плечо:
– Только знаешь что? Давай это будет, наконец, девчонка! А то всегда одно и то же…
Глава 15
– Что это вы, и не загорели даже?
– Татьяна придирчиво осмотрела Лану с ног до головы.
– А ты, Камнева, поправилась! Пузцо наела на киприанских харчишках. Ну, как он там?
– Кто?
– рассеянно спросила Лана, бегло просматривая вышедший в их отсутствие номер «Объектива».
– Кипр, конечно!
– Тань, с чего ты взяла, что мы были на Кипре?
– Как с чего? Дядя Боря сказал.
–
А-а!… Танюш, ты лучше расскажи, как дела с газетой. Что, по-прежнему бойкотируют?– А вот и нет! Вот этот номер, что ты смотришь, в момент размели! Хотя в нем ничего особенного нет. Ни Сашкиных… Ой, а ты знаешь, что его ранили позавчера? А Сереженька, наш херувимчик, оказался убийцей. Он, говорят, кого-то в заложники взял, то ли соседку, то ли знакомую… А когда…, Здрасте, Олег Дмитриевич!
– Заметила она заглянувшего к ним Олега.
– Планерка будет?
– Добрый день, Таня. Через полчаса, как обычно.
– Он внимательно посмотрел на Лану и вышел.
Костик клацает по клавишам своего компьютера, торопится что-то до планерки сдать дяде Боре, Татьяна, как всегда» тарахтит над ухом, Ниночка в коридоре цокает каблучками. Как хорошо…
Только пустуют в их комнате два стула да два монитора не светятся. И когда еще засветятся? Врачи говорят, что Саша еще не меньше месяца пролежит, а Сергей…
Очень странное чувство испытывала Лана к Сергею. При жизни, пока он досаждал ей своей тихой влюбленностью, она раздражалась слегка, но, в общем-то, чаще всего его просто не замечала.
А потом, когда все это произошло и на ее глазах голова с красивыми волнистыми волосами превратилась в отвратительное месиво, ей стало очень жаль Сергея, такого молодого, такого, как оказалось, одинокого и с такой несчастной судьбой.
Лана полезла в ящик стола, чтобы взять блокнот и ручку, и увидела, что из-под папки с ее «фактурой» выглядывает краешек незнакомого ей конверта. Она подняла папку: толстый заклеенный конверт, на нем крупно: «Светлане Камневой. Лично в руки».
Такие письма уже не раз приносили ей, чаще всего это были какие-то житейские истории с просьбой помочь через газету.
Лана глянула на часы - минут пятнадцать у нее еще было - и вскрыла конверт. В нем лежали несколько тетрадных листков в клетку, исписанных мелким неустойчивым почерком, а когда Лана стала их разворачивать, выпал еще и диск. Лана отложила его в сторону и начала читать:
«Любимая моя!
Если ты читаешь это письмо, значит, мой план провалился и ты не летишь со мной в Грецию, а вернулась в редакцию, и твоя ссылка кончилась.
Я знаю, кто и почему на вас «наехал».
Хочешь знать, как было с твоим сыном и как должно было быть? Его мы должны были увезти в один лесной домик (куда я должен был теперь привезти и тебя и где я буду все-таки ждать тебя до 5 января). Выкуп за него назначался такой: твой нынешний муж должен был вернуть Царькову «Объектив», предварительно покаявшись на его страницах, что все статьи о нем были ложью, и уехать из нашего города.
Когда твой сын заснул, я пристрелил тетку и отнес мальчика к вашей квартире. Я спас его! И твою газету сохранил - для тебя, моя любимая!
Тетка давно уже имеет темные дела с компанией Царькова. Она меня в них не посвящала, использовала меня как ей было удобно. Но я очень хорошо разбираюсь в электронике! Я практически все о них знаю, и, если ты захочешь им отомстить, отдам тебе все записи. Они у меня будут с собой.
И все теткины денежки - а их у нее много!
– у меня тоже с собой. Мы с тобой не будем бедствовать, наоборот, заживем в Греции богато.