Изабелла де Круа

– Разумеется, — ответил Алексей. — Другого человека, который знал бы целительство и понимал машинерию медотсека, у меня нет.

И мы начали изучать крейсер. «Синяя молния» оказалась на редкость удобным кораблём. В ней не было той брутальности и мощи, которые были присущи огромным линкорам, не было и той лёгкости, и быстроты, которой славились разные малые корабли. Это был лёгкий крейсер — достаточно быстрый и манёвренный для тех целей, для каких его конструировали. Этот корабль был в меру быстрым, в меру защищённым и вооружённым. На борт он мог брать до взвода десанта — и производить его сброс прямо с орбиты. Корабль мог поддержать десант огнём — его вооружение, состоящее из двух турболазеров главного калибра и нескольких десятков лазерных турелей, позволяло эффективно бороться, как с космическими, так и планетарными целями. И, наконец то, что порадовало меня больше всего — нормальное ракетно-торпедное вооружение — от торпед той же дальности, что и на «Стойком», и до ракет класса «Борт-борт», с рабочей дальностью до двухсот тысяч километров и разного рода ракет малого радиуса действия — «радовать» вражеский москитный флот. «Синяя молния» была настоящим инженерным чудом — и она мне нравилась.

Медицинский отсек крейсера был просто прекрасен. Мне, в своё время, понравился медотсек на «Стойком». Но он, по сравнению с отсеком «Синей молнии» был на том же уровне, что и какая-нибудь деревенская больница средних веков, по сравнению с самым современным госпиталем. Здесь было всё. Всё, что только могло понадобиться для того, чтобы спасти человеку жизнь. Если человек был жив — пусть даже жизнь едва теплилась в нём, оборудование этого медицинского отсека могло спасти его. Здесь можно было делать самые сложные операции, лечить самые серьёзные болезни — можно было вести эпидемиологические исследования, даже принимать экстренные роды — здесь было любое оборудование для поддержания жизни новорожденного, несмотря даже на самые сложные роды. Так что, рядом со штурманским циркулем я смело приколола к клапану кармана также и змей Эскулапа.

========== Часть 8 ==========

После того, как у нас состоялось первичное знакомство с крейсером, мы начали полностью изучать его и готовить ко всему. У нас было несколько полётов внутри Солнечной Системы. Были разного рода замеры скорости, стрельбы и прочие радости испытания корабля. Я привыкала к штурманскому пульту, который, конечно, отличался от аналогичного пульта на «Стойком» — стояло более совершенное «железо» и самое «свежее» ПО. На «Синей Молнии» стояла та же модель гиперлвигателя, что и на «Стойком» только более мощная — всё же, крейсер был больше и тяжелее эсминца. Мы совершили несколько пробных прыжков на малые дистанции — чтобы с гарантией никуда не «вляпаться», как сказал Алексей. Отношения между нами перешли, фактически на следующий уровень. Конечно, мы не занимались любовью прямо на мостике, но объятия, например при встрече с утра на камбузе были в порядке вещей. Собственно, я большую часть времени «обитала» в каюте Алексея — Уилфред был «свой», так что, никакой проблемы не было.

Время шло, мы готовили корабль, но кто же знал, что мой первый бой в офицерском звании состоится не на борту этого прекрасного крейсера, а на несколько другой машине…

Алексей снова был вынужден куда-то отлучиться по приказу командования. Он отсутствовал несколько дней, за время которых я полностью извелась — ну, не могу я спокойно относиться к таким вещам. Я слишком сильно за него переживала. Ну и, так как мне, по большому счёту, общаться было больше не с кем — мне выделили небольшой домик на территории военного городка, я и подсела на сигареты. Нет, привыкания не возникло (искренне на это надеюсь), но привычка убивать время таким образом — возникла.

Алексей вернулся через неделю. Настроение у него было весьма подавленным. Так как погода в последнее время очень сильно улучшилась, я приняла решение просто посидеть с любимым человеком на крыше его дома. Так-то туда выходить было нельзя, но, «когда нельзя, но очень хочется…». В общем, мы сидели на крыше дома Алексея, и он рассказывал про этот вылет. Теперь я потихоньку стала понимать причину его подавленности. Империя решила использовать новое оружие, но теперь уже психотропное — просто распылить в атмосферах планет вещество, наркотик, вызывающий почти мгновенное привыкание. Мол, не хотите быть лояльными к Империи — получите и распишитесь. И посмотрим, как вы теперь запоёте, если этот наркотик можно достать только в Империи.

– Мне пришлось врезать по импам тактическими термоядерными ракетами, — сказал Алексей. — Знаешь ли ты, что это оружие запрещено Империей?

– Да, Алёша. Империя утверждает, что это — грубое, варварское оружие, применение которого разрешается только в безвыходных ситуациях.

– Возможно, Империя и права. Ситуация и в самом деле была безвыходной. Но от тех броненосцев ничего не осталось. Понимаешь? Ничего, даже обломков. Правду говорят, что во времена «холодной войны» на Земле появилось много «лучшего в мире оружия». На мой взгляд — слишком много. Им можно не только Землю, но и все остальные планеты стереть в порошок.

– Да-а-а! — протянула я, машинально доставая из сумочки сигареты. Так же машинально прикурила и выпустила дым.

– Это ещё что такое? — спросил я.

– Ну, я же хожу по городу, да и пока я училась, то немало общалась с другими девушками. Многие из них курят. А что в этом такого?

– О, Боже! — воскликнул я. — Ты, хоть сама-то в курсе, сколько ты всего заглатываешь с каждой затяжкой?

– Ну, немного в курсе, — ответила я. — На самом деле, я понимаю, что хорошего в этом мало…

– Слушай, солнышко, бросай-ка ты эту дурную привычку. Пользы тебе от этого нет, а схватить какую-нибудь неприятность запросто можно.

– Ты, что, перестанешь меня любить? — притворно спросила я.

– Конечно же, нет! — ответил я. — Если я сказал, что ты мне нравишься, значит, так оно есть, но, ведь я же тебе помочь хочу. Ты же сама себя травишь, девочка!

Я снова достала пачку, посмотрела на неё, а потом, коротко размахнувшись, швырнула её через парапет крыши.

– А, если бы там кто-нибудь шёл?

– Ну и пусть. Я думаю, он оценит по достоинству, то, что свалилось ему на голову. Я за эту пачку 25 рублей отдала.

– Круто! — присвистнул Алексей.

Ещё немного посидев, мы дождались заката солнца, а потом спустились в квартиру. Алексей запустил на компьютере альбом «Энигмы» на минимальной громкости — чтобы играло «фоном», после чего сел рядом со мной на диван.

– Милая моя, знала бы ты, как же я по тебе соскучился за эту неделю. Знаешь, чего я боялся на самом деле?

– Я думала, что джедаи ничего не боятся. Смерти, по крайней мере — так точно. Ведь, как там… «смерти нет — есть лишь Сила».

– Я не боюсь умереть, — ответил Алексей. — Я больше всего боялся, что больше не увижу тебя. С тобой очень хорошо. Люблю я тебя. Больше всего на свете люблю.

– Верю, — согласилась я. — Вот в это я верю. И, раз так…

Я подняла юбку и стянула трусики. Одни из тех, что мы напокупали с Настей. Алексей очень удивился.

– Ты хочешь вот прямо так?

– А почему бы и нет? Тебе ведь тоже хочется?

– Разумеется, — ответил Алексей. — Ты даже не представляешь, насколько сильно.

Я расстегнула его брюки, и, достав оттуда то, без чего я так сильно скучала, несколько раз погладила его руками. Процесс возымел должный эффект, после чего я уселась на колени Алексея, направив его внутрь. О, как же это было хорошо! Я начала двигаться, а мой любимый возложил руки мне на бёдра. Кончили мы, в итоге, практически одновременно…

С утра было много дел — у меня завтра ожидался зачёт по «крестокрылу» — просто надо было отлетать малую программу, но перед этим зачётом надо было принести в Академию очень много бумаг. Так-то, водить истребитель я научилась, но налёт у меня был не самый большой. Вот и приходилось полдня разбираться с материалами, которые были нужны для этого зачёта. Устала я в тот день очень сильно, так что, добравшись до своего дома, я просто приняла душ и повалилась в кровать.