Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

УЕДИНЕННЫЙ ДОМ

Странный вид представляла кавалькада, мчавшаяся галопом по большой дороге, возбуждая любопытство поселян и горожан.

Прим и Топете ехали впереди, за ними два офицера-карлиста, Жозэ посередине, потом следовал негр, и, наконец, Олоцага и Серрано заключали кавалькаду.

В городе Аранде, куда они добрались к полуночи, уставшие и голодные, был сделан привал, для того чтобы подкрепиться, отдохнуть несколько часов и переменить измученных лошадей. Гектор усердно прислуживал друзьям своего господина, а с пленных не спускал глаз. На заре Прим уже стал торопить к отъезду, но оба его друга чувствовали страшную усталость после битвы и усиленной погони. Они отдыхали в первый раз в продолжение всех этих дней, и природа потребовала свое.

— Завтра мы будем в Мадриде, господа, — сказал Прим. И эти слова произвели магическое действие. Олоцага соскочил с постели, куда он и Серрано легли одетые, чтобы быть готовыми на всякий случай. Топете, ехавший в Мадрид по делам службы, потягивался своими могучими членами, Серрано думал об Энрике и о своем ребенке, которых он так давно не видел и которых он, наконец, должен был найти с помощью Жозэ. Потом он вспомнил и молодую королеву, амулет которой спас ему жизнь. Осколок камня, привязанный к маленькой, золотой цепочке, еще висел у него на груди.

Топете был неоценимый товарищ в дороге, всегда веселый, бодрый и притом такой добросердечный, что Серрано от души полюбил его. Свежие, купленные на станции лошади бежали отлично, так что этот день, за который они успели добраться почти до самых Гуадарамских гор, прошел для них незаметнее и приятнее, чем они ожидали. Они были уже в семи милях от Мадрида, и при скорой езде во время ночи, могли надеяться к утру быть там.

Но вдруг лошади военнопленных повесили голову и пошли так тихо, несмотря на шпоры, что Прим предложил этим трем господам поменяться лошадьми с тремя королевскими офицерами и попробовать, не пойдут ли они у них лучше.

Оба офицера наотрез отказались, уверяя, что они в высшей степени утомлены, не могут более тронуться с места, и что непременно нужно завернуть в гостиницу не только для того, чтобы подкрепиться, но и для того, чтобы переночевать, если с ними не хотят поступить бесчеловечно. Остальной путь до Мадрида, по их мнению, можно бы было совершить на другой день.

— Извините, господа, уж если кто из находящихся здесь имеет право быть утомленным, так скорее мы. Не доставало еще в семи милях от столицы делать привал! Потрудитесь немножко пришпорить ваших лошадей, да и сами сядьте попрямее, авось дело и пойдет на лад. К тому же я никогда не слыхал, чтоб тут поблизости была гостиница.

— Мы военнопленные и должны покориться, — сказал один из офицеров, — но я не могу не заметить, что дворяне редко так сурово поступают со своими равными. Сейчас видно, какие обычаи в ходу между войском Марии Кристины и какая участь нас ожидает!

— Позвольте, господа! — воскликнул теперь Прим нетерпеливо. — Мне кажется, не мешало бы вам быть воздержаннее на слова. Если вы так голодны и утомлены, что непременно хотите остановиться, пусть будет по-вашему. Знайте, что королевские офицеры приветливы даже с пленными неприятелями. Если вам известна какая-нибудь гостиница здесь, то покажите, мы исполним ваше желание.

Олоцага с первого раза нашел, что обещание Прима было опрометчиво. Он сам не знал, почему он отказал в этом случае офицерам, тогда как обыкновенно он был самый любезный из трех друзей.

— Гостиница здесь есть на плоскогорье, я знаю наверное, — сказал Жозэ, — я в ней не был сам, и потому не видел ее, но мне ее описывали.

— Так покажите нам дорогу, — отвечал Прим, не подозревая ничего дурного.

Топете зорко следил за Жозэ, готовясь своей мощной рукой удержать его лошадь за поводья, если бы ему вздумалось бежать.

Олоцага, между тем, сообщил своему другу Франциско, что он вовсе не одобрял этого замедления.

— Да ведь разница всего в нескольких часах, — сказал последний, рассчитывая, что он из гостиницы может пойти с Жозэ в то место, где спрятана Энрика, — а о покушении на бегство этих офицеров нечего и думать: они дали нам честное слово, да к тому же численное превосходство на нашей стороне.

Топете, Жозэ и Прим наконец свернули с дороги и поехали по узкой тропинке, ведшей в Сьерру-Гуадараму. Нападения королевские дворяне не могли ожидать. Они знали, что карлистам далеко было до этого места, и потому совершенно спокойно, без всякой мысли об опасности, ехали по направлению к далекой светившейся точке, которую Жозэ указал как цель их пути.

Вскоре они увидели вдали одиноко стоявшую на склоне горного хребта гостиницу, в которой хотели переночевать. Это было двухэтажное, довольно видное строение с обширными сараями и разными хозяйственными службами, так что казалось, будто здесь часто останавливалось множество проезжих. Но окрестность ее была пустынна и неприятно дика.

Гостиница находилась совершенно в стороне от всякого жилья, как раз возле серых утесов, неподвижно возвышавшихся за ней. Ни дома, ни дерева не было вокруг — ничего, что указывало бы на чью-нибудь хозяйственную, заботливую руку.

В эту ночь, по-видимому, не было никого в одиноком жилище. Все окна были темны, только внизу, около сеней, горел свет, который всадники заметили еще издали. Прим соскочил с лошади, переступил порог и позвал хозяина. Жозэ и Топете, зорко наблюдавший за всеми его движениями, вошли в дом.

Хозяин, маленький и толстый, почти совсем круглый человек с красным лицом и хитрыми, блестящими глазами, явился, неся свечу, и при виде дворян отвесил им более десяти низких поклонов.

— Можете вы дать нам сносное помещение для ночлега? — спросил Прим.

— Лопец счастлив, что ему пришлось принять у себя высоких гостей! Вся гостиница, все самые лучшие комнаты к вашим услугам, господа офицеры, — сказал он скороговоркой, оглядев их опытным взглядом. Узнав Жозэ, он уже широко раскрыл глаза и хотел поздороваться с ним, но Жозэ мигнул ему, чтобы он молчал.

— У меня и винный погреб есть порядочный, высокие господа, — продолжал он, в то время как Прим и Олоцага осматривались в доме.

Направо вела дверь в приемную, налево, как они скоро убедились, в спальню толстого хозяина.

В глубине была широкая, удобная лестница, а рядом с ней другая дверь, которая, как обнаружил Прим, была заперта.

— Прекрасные, удобные комнаты для знатных господ у меня наверху, — сказал Лопец, суетливо распоряжаясь.

— Нам нужно крепко запертое, но удобное помещение для этих трех дворян, наших военнопленных! — объяснил Олоцага.

— И об этом не беспокойтесь, высокие господа. Вот эта запертая комната — я сейчас принесу от нее ключи — совершенно безопасна, а вместе с тем удобна и отлично убрана, — говорил толстый человек, отправляясь в приемную. Они снова встретились взглядом с Жозэ, ловко и осторожно перемигнулись, давая знак, что понимают друг друга, и никто из четырех друзей этого не заметил.