Изабелловая масть

— Я передумал, — сдержанно улыбнулся, а затем провёл языком по губам. Он раз за разом перематывал плёнку в своей голове. Видел её злющее и одновременно смущённое лицо в тот момент, когда он стягивал по стройным ножкам её брюки. Оставляя Веру в нижнем белье, и не в силах оторвать взгляд от райской картины. Эти наручники… в данной ситуации они ей очень шли.

— Снимешь с меня эти кандалы? — дёрнула руками, дзинькая металлом. — Тебе придётся это сделать, если дашь мне футболку.

Виктор на несколько секунд завис. Поджав мужественный подбородок, раздумывал над тем, что она сказала. Снять наручники? Пожалуй, он поторопился с предложением…

— В спальне тепло. — Произнёс, слегка повышая тон.

— И? — вопросительно уставилась на него. Она почти не видела его лица. Только очертания. — Тепло. Что с того?

— Одеяла достаточно. Футболка не нужна.

— Ты издеваешься надо мной?! — вспылив, девушка рванула вперёд, но тут же зашипела, когда запястья свело болью, — Господи! За что мне это?! Виктор, мне больно! Мне правда больно. У меня такое ощущение, что там уже всё стёрто в кровь!

— Просто не дёргайся, — пожал плечами, как ни в чём не бывало, — и больно не будет…

Фраза прозвучала двусмысленно.

Кажется, они оба это поняли.

На какое-то время в спальне повисла тишина. Она тяжело дышала, понимая в каком положении ей приходится находиться. Это действительно унизительно.

— Прости меня, — тихо проговорила, прерывая молчание.

— За что? — Виктор удивлённо вскинул брови.

— За то, что ударила тебя. Я не подумала, — подумала, — не рассчитала. Рассчитала. Почти.

— Ты едва не убила меня…

— Я не хотела. Просто…

Просто сейчас она хотела хоть как-то исправить своё положение. Хоть на грамм. И если для этого надо извиниться, она это сделает.

— Просто ты была расстроена. — заключил.

— Да, — согласилась кивая. — будь ты на моём месте, разве не пытался бы спастись?

— Вера, — Виктор вздохнул и, облокачиваясь на руки, приподнялся над девушкой, — твоя проблема в том, что ты никак не поймёшь, что тебе не надо от меня спасаться. Я не опасен. Во всяком случае для тебя.

— И как же мне справиться с этой проблемой? — устало произнесла, всеми силами стараясь не смотреть на его обнажённый торс. Она даже в темноте могла рассмотреть кубики и тёмную волосяную дорожку, спускающуюся к резинке трусов.

Ненормальная.

— Позволь мне задать тебе вопрос? — кажется, у него не было ответа. Раз уж он перевёл стрелки…

— Какой? — заинтересованно выгнула брови.

— Этот твой… Максим, кажется. Что тебя с ним связывает? Он же не стоит тебя…

— Не твоё дело, — процедила, и сжала губки.

Виктор, если честно, другого ответа и не ждал.

В очередной раз вздохнув, поднялся, усаживаясь напротив девушки. Сразу заметил, как та напряглась всем телом. Одеяло сползло ниже груди, вновь открывая обзор на манящее к себе тело. Это было слишком соблазнительно. Он ведь не железный. Хоть и терпелив, но Вера… это совсем другая история.

— Что ты задумал? — нервничая, она попыталась принять сидячее положение, но выходило это с трудом.

Только усугубила своё положение этим копошением. Одеяло опустилось ещё ниже, оголяя животик и аккуратный пупок. Заметив это, она всё же замерла. Ресницы задрожали и сейчас она была рада темноте, царящей в его комнате.

— Ничего особенного, — заворожённо осмотрел хрупкую фигурку. Под «ничего» он не имел в виду её саму. Она сама была восхитительна. — Просто немного облегчу твои страдания.

Вера прикусила язык. Ощутила тяжесть в области солнечного сплетения. Она спускалась ниже, и в то же время поднималась к глотке. Дыхание участилось, а пальцы на руках сжались. Ногти впились в ладошки.

— Не прикасайся ко мне, — дрожащим голосом.

— Ты понимаешь, что просишь о невозможном? — Виктор сдвинулся вперёд, обездвиживая её ноги раньше, чем она успела ими задёргать, — лучше бы ты спала, Вера.

— Не трогай меня! — голос уже не дрожал. Он звенел от переизбытка адреналина. Сердце едва не выскакивало из груди. — Ты говорил! Говорил, что мне не нужно тебя бояться!

— Я не отказываюсь от своих слов, — отмахнулся от её надвигающейся истерики, и забравшись руками под её спину, запросто расстегнул бюстгальтер. Застёжка беззвучно лопнула под натиском его пальцев, и лямки тут же скатились по хрупким плечам. Вера застыла. Открыв ротик, хватала дрожащими губами воздух и не сводила глаз с Виктора.

— Ублюдок, — прохрипела, гордо задирая свой острый подбородок. Одно лишь слово, пропитанное горечью и отчаянием. Беспомощность убивала.

— Я не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль. — Виктор указательным пальцем подцепил её лифчик между кружевными чашечками и стянул его с плеч окончательно.

Она ничего не ответила. Не выдержав, закрыла глаза и, сжав челюсти, часто задышала. А ребро его ладони в это время мягко очертило соблазнительные полушария. Большой палец невесомо задел сосок.

Вера тихо заскулила, отворачиваясь и пытаясь не замечать, как соски тут же стянулись, твердея от его прикосновения. Кожа мгновенно покрылась мурашками.

— Я могу быть очень нежным, Вера, — его голос эхом звучал где-то на задворках её сознания.

Она не хотела ничего слышать. И чувствовать тоже.

И с одним, и со вторым выходило из рук вон плохо.

— Я не хочу, — почти не слышно.

Оно и понятно. Но Виктор задался целью: сделать всё для того, чтобы она захотела. Потому что желание было настолько сильным… почти слепым.

Склонившись над ней, подхватил небольшую грудь и смял, снова задевая сосок и обводя его большим пальцем более настойчиво. Вслушивался в её дыхание и готов был идти дальше. Вторая рука потянулась к одеялу, стягивая его ниже бёдер.

— Я не хочу тебя, — Вера открыла глаза и дёрнулась, что есть сил. Чёртовы наручники! Снова дёрнулась, чувствуя как они впиваются в запястья, почти распарывая кожу. Попытка дёрнуть ногами увенчалась поражением. — Не хочу!

— Хочешь, — просипел в ответ, ощущая злость, что копилась в груди с каждым последующим её словом.