Избалован до невозможности

–  Да, у меня здесь записано. Он недавно звонил на вахту и сообщил об этом. Поднимайтесь к нему.

Войдя в лифт, Мартин спросил:

–  Ты можешь стоять?

–  Я бы предпочел этого не делать. Нога очень болит. На сороковом этаже двери с шипением открылись, и мы увидели холл, в котором пол покрывал толстый ковер, а обои чересчур пестрили.

–  Фи, - сказал я.
– Я, конечно, смотрю на все это из горизонтального положения, но, похоже, дизайнера, который занимался этим интерьером, нужно утопить или четвертовать.

–  Я и стоя готов сказать то же самое, - уверил меня Мартин.

– Послушай, мне становится тяжело тебя тащить. Ты точно не в состоянии идти?

–  У меня же колено уже размером с яблоко, оно вдвое толще, чем обычно. Не видишь, из него уже сыплются маленькие молнии, как рисуют в комиксах?

–  Ну да, опухло немного, - признал он и, переложив меня с одной руки на другую, спросил: - Ты точно не прибавил в весе?

–  Мартин, я почти умираю от голода. За последние девять дней я ел всего два раза.

–  Я знаю, но ты же всегда так питаешься.

–  Это так, но если я смогу кого-нибудь достаточно разжалобить, то тебя осудят за жестокое обращение с животными.

–  Ха!
– радостно воскликнул Мартин.
– Так ты все-таки признаешь себя животным? Ты так облаял того чихуахуа, что мы, вне всякого сомнения, сможем тебя зарегистрировать в Американском клубе собаководства.

Ну вот.

–  Пожалуй, я продолжу разговор только в присутствии моего адвоката, - проворчал я.

К нам приблизилась пара средних лет. Заметив меня, дама сказала:

–  Посмотри-ка, Хьюберт! Банан с ножками. Какой миленький!

–  Но у него же всего один глаз, Марта. Что толку от одноглазой твари?

–  Ты что, хочешь сказать, он живой? – спросила она, и он задумался. Они продолжали обсуждать преимущества и недостатки домашних любимцев, имеющих только один глаз, пока не приехал их лифт.

–  Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше, - заворчал я.

–  Спокойно, - отозвался Мартин.
– Нам еще предстоит потрудиться и заработать гонорар.

Должно быть, охранник доложил Розену о нашем прибытии, поскольку дверь его квартиры распахнулась, как только мы подошли.

–  Вы Мартин Крофтс?
– спросил он.

–  Да.
– Он ловко повернул меня, так что я смотрел на Розена из положения почти что вертикального, при этом по-прежнему сидя, как в колыбельке, на руке у Мартина.
– А это Виктор, мой напарник.

–  Не знал, что у вас есть… напарник. Мартин кивком указал внутрь квартиры.

–  Ваше дело, наверное, стоит обсудить в квартире, да?

Розен намек понял. Отойдя в сторонку, он сказал:

–  Заходите, пожалуйста. Мартин кивнул.

–  Ну вот, - сказал он, когда дверь закрылась, - чем мы можем быть вам полезны?

Розен нервно облизал губы. Посмотрел на Мартина. На меня. Снова на Мартина. Еще раз облизал губы.

–  Хм… с чего бы начать?

–  Начните с начала, а мы по ходу дела будем задавать вопросы, - сказал Мартин.

Он нервно кивнул:

–  Да, так, думаю, будет лучше.
– Он повернулся и подошел к креслу у окна, собираясь, похоже, сесть, но потом передумал и встал, глядя на улицу и сцепив руки за спиной.
– Кэндис, моя бывшая жена, привела ко мне Элис днем в пятницу. Элис должна была остаться у меня на выходные…

–  Кто такая, простите, Элис?
– спросил Мартин, подвинувшись ближе к нему.

–  Элис - наша дочь. В марте ей исполнилось четыре. Мартин кивнул.

–  Итак, ваша бывшая жена привела к вам Элис в пятницу, - сказал он, чтобы не дать Розену потерять нить повествования.

–  Я провожу с Элис весь уик-энд два раза в месяц. Так это организовали наши юристы.

–  Понятно, - произнес Мартин.

–  После того как Кэндис оставила у меня Элис, я повел девочку в парк.

–  В какой парк? В Саундерс или Тривуд?

–  В Тривуд. Элис нравится там горка. Та, у которой желоб проходит сквозь ствол дуба.

Мартин кивнул:

–  Знаю эту горку. Продолжайте.

Розен тяжело вздохнул и, отвернувшись от окна, посмотрел на нас.

–  Обычно я сижу на скамье возле фонтана. Это, конечно, совсем недалеко от горки, но иногда я не вижу мою малышку, если она оказывается за каким-нибудь деревом или еще за чем-нибудь. Она такая подвижная, что обычно через минуту-две снова попадается на глаза. Спустя какое-то время я забеспокоился. Я походил туда-сюда, но так и не нашел Элис. Ее похитили.

Мартин нахмурился:

–  Обычно ребенок отыскивается у другого родителя. Особенно в таких случаях, как ваш.

–  В субботу я получил записку с требованием выкупа.
– Говорил он так, будто это составляло предмет его гордости.

–  Можно посмотреть?
– попросил я. Розен посмотрел в пол:

–  Ее забрала полиция.

–  Что там было написано?

–  Пятьсот тысяч долларов. Мелкими купюрами. Со мной свяжутся, чтобы договориться о встрече. Все как обычно.

Мартин осматривал комнату, отмечая про себя, что мебель отличная, а на столах дорогие антикварные вещицы. Затем его взгляд вновь устремился на Розена.

–  И вы могли бы достать такую сумму?

Он кивнул, помолчал и снова кивнул, будто дернулся.

–  С большим трудом. Мне придется распродать все имущество.

–  Значит, кто-то знал, какими средствами вы располагаете, - заметил Мартин.

Розен уставился на него:

–  Каким образом?

–  Судя по тому, что вы рассказали, они достаточно хорошо представляли, сколько денег вы сможете собрать в случае крайней необходимости.

–  Я… Я об этом и не подумал. Но ведь они могли случайно угадать? Или просто взять сумму с потолка.

Мартин пожал плечами, слегка шевельнув при этом меня, отчего мое колено захлестнули новые волны боли. Я издал приглушенное жужжание.

–  Конечно. Полмиллиона долларов - сумма кругленькая и солидная, - согласился он.

Розен кивнул:

–  Это все, что у меня есть.

–  Итак, Элис похитили в пятницу. В субботу вы получили записку с требованием выкупа. Выходили ли с вами на связь после этого?

–  Нет.

–  Как правило, лучше всего удается что-либо предпринять в тот момент, когда похититель приходит за выкупом. Кроме того, мы можем надеяться только на то, что полиция обнаружит в самой записке с требованием выкупа нечто, указывающее на местонахождение вашей дочери.