Избавь-трава

Да, точно же! Ветрова, будто бы этим ухватом хватили по башке. Он еще практику проходил на третьем курсе, когда газеты подняли бучу: жена бизнесмена Анисимова бесследно исчезла. Дело вел как раз Крольчихин — матерый следак, у которого он, Ветров, в практикантах бегал. Однако, так и не раскрыл, жену не нашел, и дело повисло в «глухарях». Все думали, что навсегда.

— Инга… Анисимова? — уточнил Ветров, вспомнив ее фото, которые по всем каналам крутили тогда, да постоянно перебирал Крольчихин.

— Цыплакова! — холодно поправила Инга, сцепив в замок тонкие бледные пальцы. — Сколько вы хотите?

— За… Что? — опешил Ветров, неловко шаркая огромными тапками.

— За то, чтобы вы отцепились от меня и моего сына! — злобно процедила Инга, специально сделав акцент на слове «моего».

— Послушайте… — начал, было, Ветров, однако Инга свирепо перебила:

— Да, я сбежала от этого тирана! Да, это не его ребёнок! Но, это не ваше дело! Сколько вы хотите?

— Послушайте, гражданка! — Ветров ее перекричал, и она заглохла, наконец. — Я к вам совсем по другому делу! Меня ваши мужья и дети не интересуют!

— Да? — округлила глаза Инга, а потом рванула к своей печи, закопошилась, залязгала ухватом. — Галушки будете? — она полную тарелку навалила и поставила на стол со слащавой улыбкой взяточника.

Ветров с утра ни крошки не видал, и в пустом желудке гавкали собаки. Однако он взял себя в ежовые рукавицы и вежливо отказался от еды.

— Мне некогда, — выдавил он, проглотив голодную слюну, ведь аромат на кухне Инги стоял просто колдовской. — Вы, наверное, слышали, что в селе пропали люди? Я должен у вас спросить, когда вы в последний раз видели Яшкина?

— Кого? — Инга выглядела удивленной.

— Мирона Яшкина, плотника, — уточнил Ветров, опасаясь сесть на лавку, а то потеряет разум и все галушки сожрет. — Говорят, он мог ходить к вам…

— Да что вы слушаете этих гадюк? — взвилась Инга, сжав кулаки на черенке ухвата. — Это же сплетни все! Мы живем с Николенькой тихо-мирно, никому не мешаем, никто к нам не ходит!

В голове Ветрова уже зародилась безумная догадка: Яшкин пошел, таки, к Инге, его загрыз ее Джульбарс, а Инга избавилась от тела. В лесу это нетрудно сделать.

«А кто тогда эти хоромы построил, черт?» — злобно подумал про себя Ветров, но промолчал: доказать невозможно, что Яшкин, или Максаков, или еще кто из пропавших. За этой Ингой надо следить, сходить к Авдоткину — он ей ближайший сосед. Да и про Аггеича этого потолковать — Авдоткин разумный должен быть, не станет байки травить про колдовство.

— Николай, в школу ходишь? — поинтересовался Ветров у мальчишки напоследок. — Читать-писать умеешь?

— Маленький он еще, семи нет! — Инга сейчас же вступилась — пикнуть сыну не позволила. Обняла его за голову, стала наглаживать. — А грамоте я и сама научить могу!

— У педиатра-то состоите на учете? — проворчал Ветров, подозревая, что Инга — какая-то темная сектантка, и сына задержит на уровне маугли из-за своих идефиксов.

— Далеко до педиатра, — вздохнула Инга, отпустила сына и пинялась делать вид, что вытирает припечек. — Аггеич у нас и за педиатра, и за терапевта, и за скорую, и за ветеринара заодно: травами и настоями всегда выручит.

— Послушайте, Инга! — серьезно сказал Ветров. — Если вы не поставите ребенка на учет в поликлинике и не определите в школу — я вынужден буду сообщить в органы опеки. Это не потому, что я желаю вам зла, а потому что это — моя работа.

— Ладно, хорошо, — проскрежетала Инга сквозь зубы — ясно, что для того, чтобы Ветров отцепился. Обязательно надо будет связаться с опекой — не хватало еще на участке чекнутых фанатиков и малолетних дикарей.

— Вы смотрите: без справки от педиатра в школу не возьмут, — напутствовал Ветров на прощание.

— Тапки снимите! — со злостью приказала ему Инга и пошла вперед, наверное, чтобы собачину свою запереть.

***

Полуденный зной уже начинал докучать, когда Ветров выбрался к пасеке. Зря он у Инги ничего не съел, а главное — воды не попросил. Желудок уже к горлу подъехал. К пересохшему горлу. Недалеко от пасеки сторожка Авдоткина — надо заглянуть: воды попросить и одежду нормальную. К тому же, завтра лес прочесывать, а соваться в глушь без лесничего — самоубийство.

Пчелы летали над ульями, как темные тучи — время у них такое, сбрасывают собранный нектар и улетают за новым. Ветров побоялся идти напрямик, а пошел в обход, огибая опасные ульи. У него нет ни дымаря, ни сетки на лицо — еще облепят. Из головы участкового не шел Аггеич — что за дед такой, с котячьим глазом? В селе на него не нарадуются, а он — перепугался… А может, и никакой у него не котячий глаз, а болячка такая? Глаукома там, или еще что-то? Или вообще — линза — маскируется, как шарлатаны из девяностых? Надо будет обязательно заглянуть к этому «народному целителю» и поговорить «с пристрастием», мало ли, кого он уже залечил?

И снова Ветров углубился в прохладную сень лесных деревьев. Шел он строго по тропе, которую уже успел хорошо изучить, когда ходил сюда с самим Авдоткиным. Тут сыро, и узкий ручеек течет, журчит, а вода в нем чистая, совсем прозрачная. Осока торчит по илистым берегам неопрятными пучками, да кружат над искрящейся водой большие стрекозы.

У кустов ежевики тропа сделала крутой поворот — она должна была привести участкового к сторожке, Ветров ускорил шаг. Да, вон и постройка виднеется: забор и сруб — наконец-то, добрался. Приблизившись, Ветров начал бухать в калитку… В ржавую какую-то, странную — у Авдоткина новая калитка стояла, а тут какой-то хлам, проеденный ржавчиной до дыр. Ветров еще раз машинально стукнул, и эта непонятная калитка сама собой отворилась, петли повернулись с хриплым, низким скрежетом.

— Авдоткин? — негромко осведомился Ветров у зябкой и сырой пустоты. Двор совсем пустой перед ним лежал, покрытый мокрым черноземом. Ни грядок Авдоткинских, ни пса Рогдая… И не дом даже во дворе, а куча черных, гнилых бревен с зияющей темной дырой на месте двери. Что-то там, в дыре, шумно завозилось, зашуршало, заскребло чем-то твердым по дереву.

Ветров попятился и быстренько зашагал прочь отсюда — страх куснул под ложечкой, погнал обратно, к пасеке. Выбираться надо к «Хозтоварам», да в опорный пункт тащиться, Авдоткина и по телефону можно достать. Нечего бродить по лесу, где могут попадаться пустые зимовья, которые облюбовали дикие звери.

Тропинка петляла между вековых стволов — кусты зеленеют справа и слева, да течет ручеек, журчит. Птицы только умолкли, да холодом очень неприятно повеяло. Участковый завернул за куст, который казался ему знакомым, и наткнулся на тушу. Крупный олень был сурово растерзан — будто медвежьими когтями — и уже наполовину съеден. Однако, еще теплый — Ветров тронул его рукой и принялся обтирать перепачканный кровью палец о брюки. И воронье не успело налететь, а значит, зверь близко, только что убил его и ел. Может быть, даже таится в тех кустах, которые в шаге от Ветрова… А может, в этой избухе чертовой медведь и возился? Слопал пол-оленя и влез? Но Ветров шел здесь только что — не было никакого оленя, черт подери!