Избавление

Попадает дождь промозглый,

Падает наискосок.

Сколько тянется тоска —

Столько тянется столетье.

Два этюда, стих о лете,

Ствол у правого виска.

Непроглоченный комок,

Нерастраченное бремя…

Не трясись под кожей, время,

Я уже нажал курок.

Я подожду на полях асфоделий —

Я подожду на полях асфоделий —

Грустные феи в свадебных платьях.

Скорбные души бредут еле-еле

Вниз по дороге: сестры и братья.

Темная Лета воды уводит —

Долгие годы воспоминаний.

Кто о разлуке, кто о свободе,

Кто о любовях, кто о страданьях.

Встречу, окликну – не обернется.

Брошу картинно букет на дорогу

И, возвращаясь на землю под солнцем,

Буду придумывать жалобу богу.

Письмо

Когда мосты обледенеют

Под ровным ветром февралей,

То нам из города виднее

Усталость юных королей.

Их королеву молодые

Рожают сыновей одних.

Глаза зеленые у них

Веселой светятся гордыней.

Подарки вовремя несут —

Такие разные на ощупь.

А принцы плачут и растут

И крылья ломкие топорщат.

(Ты помнишь год, мосты снесло,

Часы спешили постоянно?..)

Дочь назовем, конечно, Анной.

Февраль. Десятое число.

Когда наступает февраль, то обычно

И. Буренину, О. Данилюк

Когда наступает февраль, то обычно

Тяжелые птицы, летящие к югу,

Садятся вдоль берега, шеи набычив,

И долгими клювами гладят друг друга.

Им трудно смириться с утерей полета,

Они настороженно ищут зрачками

Капризного воздуха злые пустоты

И прячут под крылья детишек ночами.

Но мартовский ветер не зря носит имя,

Он ветви шевелит и пробует лодки,

Живущие в мертвой реке посерёдке,

И трогает птиц и шныряет меж ними.

А в памяти близких над крышей пустынно,

Там часто ни звезд не хватает, ни крыльев.

Достали кровать, белоснежным покрыли

И к лету невесту рожают для сына.

ЛЮБОВЬ

Работа женщины. Поверю ли теперь

В поспешные определенья чуда?

Порыв любви мы называли блудом

И не считали денег и потерь.

Нагое тело надрывало глотку

И двигалось в кровати, будто в лодке,

Застеленной серебряной парчой.

Вдоль ночи. Раздраженный и ничей,

Но чьей-то наглой славе одногодок,

Я понимал значение червя

И Господа. Червленая заря

Уже как щит вставала на востоке…

Летел но небу ангел синеокий,

На землю улыбался и глядел.

Терпение – сегодняшний удел

Людей, которым не хватило лодок.

ОБЕЩАНИЕ

Л.

Романко

Всё будет, подруга, как договорились:

И песни, и деньги, и звезды, и дети,

Иначе зачем мы с тобой появились

На этой безумной, дырявой планете?

Иначе зачем нам судьба подгадала

Короткие встречи и лишние слезы,

Все эти дворы, переулки, подвалы

И ранние вишни, и поздние розы?

Да сколько той жизни, да сколько той смерти —

Всего-то – мгновенье, всего-то – привыкнуть.

Успеть в чьи-то руки и губы поверить

И, может быть, вспомнить, и, может быть, крикнуть.

Так крикнуть, чтоб стало понятно и больно,

Что мы виноваты всегда и повсюду.

Но в низкое небо летят колокольни,

И жены рожают в надежде на чудо.

И песни поются, и деньги стареют,

И дети смеются, и звезды грохочут,

И с каждой минутой разлука острее —

Там кто-то не может, здесь кто-то не хочет,

Но то, что поймут и деревья и звери,

Останется тайной для храброго бога.

А нам остается узнать и проверить:

Живет ли удача, лежит ли дорога.

Мне вреден воздух октября —

Мне вреден воздух октября —

Эвтерпы терпкое лекарство.

Вхожу в оранжевое царство

И терпеливо жду тебя.

И наслажденье, и порок, —

Любви таинственная прелесть.

Постели осень мягко стелит,

Но я уснуть на них не мог.

Запоминая красоту

Рассвета, облака и тела.

Увижу: роща облетела,

Теряет небо высоту.

И сердце быстрое губя,

Ласкаю косы и деревья.

Боюсь, любимая не верит.

Мне вреден воздух октября.

Когда ты идешь по улице,

Когда ты идешь по улице,

Похожая на молодую богиню,

В которую пока еще не верят,

Я забываю о красоте

И жестокости мира.

Меня толкают прохожие

И говорят сердито:

– Смотреть надо!

И я смотрю.

Смотрю на тебя.

На шепоте трагика песня допета.

Портнягиным

На шепоте трагика песня допета.

Потрепанных струн не менял на гитаре.

Кончается осенью всякое лето.

Октябрь утешит, октябрь поправит.

И сколько бы ни было бед и болезней,

Безумных привычек, тяжелых последствий,

Я в желтом и красном сольюсь и исчезну

На фоне развалин старинных поместий.

В последние дни листья надают реже.

Дожди зачастят, опустеет веранда…

Очнуться и слушать ноябрь безбрежный

В уютной постели, пропахшей лавандой.

Иным грозит безумие и голос