Избранная поневоле

– Ваше Светлейшество… Вы ведь знаете, что бывают ошибки. Она человечка, она не может быть избранной, – Арата говорила тихо, только ему в ухо, но я все равно смогла различить. И неожиданно для самой себя порадовалась гневному огню в глазах князя.

Это было настолько красноречиво, что слов не понадобилось. Драконица даже как будто стала меньше ростом. Съежилась, словно ожидая удара, и отступила на шаг, уступая место подле меня полностью Мириолу.

А он смотрел еще жарче, чем тогда в лесу. Чем возле замка, когда, отпуская, на один краткий миг стиснул в объятьях. И я в ответ испытывала какие-то незнакомые, нереальные ощущения. Чувствовала острую жажду, почти физическую потребность раствориться в этом, обращенном ко мне огне.

Руна в руке продолжала жечь, в то время как лицо мужчины сделалось непроницаемым. Словно он надел каменную маску, скрывая за ней все переполняющие его эмоции. Это было очень хорошо заметно в сиянии камня, растекающемся вокруг нас.

– Поверить не могу! – прошелестел откуда-то издалека голос Петроса. – Думал, это все легенды. Значит, руна света действительно существует?

– Существует, – отрезал князь тихим, но настойчивым голосом, показывая, что обсуждать это дальше не стоит. А у меня побежали мурашки по телу от странного подтекста, прозвучавшего в его тоне.

Я не понимала, что все это значит. Разговоры про особенную руну, про избранность. И, самое главное, что значили мои собственные ощущения. Такая невероятная реакция на дракона. Как будто я готова была расплавиться, как мороженое в жаркий день, и сладкой лужицей стечь к его ногам.

Эти чувства становились все острее и грозили захватить меня целиком. Я потянула руку, пытаясь высвободиться из хватки князя, но не тут-то было. Он и не думал меня отпускать. Продолжал пожирать глазами, не обращая больше внимания ни на кого и ни на что.

Тряхнула головой, пытаясь сбросить наваждение. Точно ведь наваждение, я еще несколько часов назад ненавидела и боялась этого мужчину. А сейчас чувствовала себя почти влюбленной. Так не должно было быть!

Приказала себе сосредоточиться на другом. Избегая взгляда князя, повернулась к Арате.

– Я же выбываю, правда? Не вытащила руну Пролиа.

Как бы ни хотелось задержаться подольше возле обаявшего меня дракона, понимала, что лучше этого избежать.

Губы распорядительницы вытянулись в тонкую кривоватую ухмылку.

– Нет, не выбываешь. Пролиа – не единственная руна, дающая право участвовать в отборе дальше. Твой вариант тоже подходит.

Почему-то от этого заявления мне стало совсем нехорошо. Колени сделались ватными, ладони вспотели. А при мысли, что это чувствует еще и удерживающий меня князь, я залилась краской смущения. Дернула руку посильнее, все-так высвобождаясь из его хватки.

– Я же могу вернуться к остальным?

Не дожидаясь ответа, отступила на несколько шагов, туда, где столпились другие девушки, стараясь не думать о том, какими недобрыми взглядами они таранят меня. Уткнулась глазами в пол – жалкая попытка хоть как-то укрыться от навязчивого внимания.

Все усложнилось еще больше. Мне снова было страшно, и что делать дальше, я опять не имела никакого понятия. Ждала лишь того момента, когда можно будет, наконец, сбежать из зала, где проходило испытание.

Очередь дошла до других участниц, но происходящее я воспринимала уже с трудом, поглощенная собственными переживаниями. И едва не застонала от облегчения, когда услышала, как громогласный голос объявил: «Испытание окончено!».

В свои покои бросилась практически бегом, не оглядываясь, не обращая внимания на несущиеся вслед недобрые слова и взгляды. Обессиленная, рухнула на кровать, пряча раскрасневшееся лицо в ладонях.

– Ну-ну, успокойся! – Белла опустилась рядом, опуская руку мне на плечо. – Не случилось никакой катастрофы.

– Серьезно? – взглянула на подругу. – Да у вас тут все – одна сплошная катастрофа! Я вообще уже ничего не понимаю! И без того было тяжело, а теперь еще эта якобы избранность! Можешь объяснить хотя бы, что это такое? Почему все впадают в какой-то транс, едва звучит это слово? И какое отношение оно имеет ко мне?

Теперь уже Белла опустила глаза, вздыхая.

– Я попробую.

Глава 39. Секреты князя драконов

– Тебе не понравится эта история… – тихо произнесла Белла, не глядя на меня. – Она совсем невеселая.

– Надо же! – я резко вскипела от возмущения. – Невеселая, говоришь? А мне как раз хотелось повеселиться. Выслушать какую-то очередную сказку. Или очередное вранье.

– Зачем ты так? – подруга подняла глаза, но лишь на мгновенье. Потом ее лицо окрасилось румянцем, не то смущения, не то вины. – Я всего лишь не хочу, чтобы ты страдала.

– Тогда расскажи мне все. Все, что знаешь!

Она подавила очередной вздох.

– Я же понимаю, что князь тебе нравится. Только… из этого не выйдет ничего хорошего. Он не забудет Инейс.

– Кого? – прозвучавшее имя было незнакомо, но показалось, что в воздухе ощутимо разлилось напряжение.

– Так звали его невесту.

– Звали? В прошедшем времени? – я почувствовала еще и холод, будто кто-то внезапно распахнул окно. – Это значит…

Договорить не смогла, но Белла снова бросила на меня короткий красноречивый взгляд. Торопливо кивнула.

– Вот именно. Все закончилось очень плохо, а он спустя уже много-много десятилетий не может ее забыть.

***

Когда-то давно

День свадьбы, кажущийся таким далеким, наступил слишком скоро. Князь Диллон Мириод не слишком беспокоился о предстоящем торжестве. Организаторы позаботились обо всем, а он готов был исполнить свой долг.

Народ Аквитума долго время был разобщен, и это не могло не ослаблять изнутри. Драконы, обессиленные распрями, нуждались друг в друге. Отрицать это было бы неразумно.

Князь же всегда ставил разумность превыше остального. Поступал так, как должен был. Делал то, что нужно для увеличения мощи своего клана. И сейчас его обязательно заключалось в том, чтобы вступить в выгодный брак.

Дочь правителя соседнего, более крупного и сильного княжества, была идеальной партией. Они виделись всего лишь однажды, и Диллон даже не мог вспомнить, как она выглядит, но это было и неважно. Вместе с женой он получал поддержку ее отца, существенное пополнение казны и войска, а также гарантированный мир на границе. Отличный результат, за который готов был заплатить собственной свободой.