Избранная публицистика 2009 – 2015 гг.

Таким образом, Мазай сообщает Некрасову, что нынешняя реформа необходима лишь за тем, чтобы крестьяне «высохли, выспались, плотно наелись», мол, шкура их сейчас не годна, а вот «зимой» будет другое дело. Другими словами, Мазай не верит в добрые намеренья власти, полагая, что в дальнейшем закабаление крестьянства будет неминуемым. И действительно, в памяти народной ещё жива ситуация с «юрьевым днём», когда власть, когда хочет, может даровать свободу, а когда передумает, может эту свободу обратно забрать. Согласимся, что такие намёки затем не особо приглянулись и большевикам, вначале щедро раздававшим землю, а потом силком загонявшим крестьянство в колхозы.

И тут мы близко подошли к выяснению основного вопроса нашего исследования: почему Мазай у Некрасова именно «дедушка», а не «дед». Предъявленная ранее версия, что Мазай навроде юродивого из-за пережитой личной трагедии, чудаковатости в поведении, нуждается в углублении. Разумеется, к виденью юродивых прислушивались. Притча о том, что ждёт русское крестьянство в ближайшем будущем, ни хороша, ни плоха, – просто итог размышлений для тех, кто думает над этим вопросом. А Некрасов, мы знаем, думает. Но отчего же мнение какого-то очередного не то юродивого, не то сказочного персонажа ему в данном случае кажется важным?

Не от того ли, что Мазай юродивый не простой? Даже, предположительно, – дворянских кровей. Ведь он особо не озадачен возлагаемыми на него обязанностями идущих реформ. Не занимается выкупом своей земли, не отбывает барщину или оброк, а свободное время проводит в охотничьих забавах. И как ловко закручивает самые современные анекдоты из высшего света! И задумаемся ещё: у кого мог Некрасов поинтересоваться, что будет дальше делать власть, как не у представителя этой самой власти?

Чтобы понять, кого автор нам предлагает в качестве дедушки Мазая, необходимо внимательно освидетельствовать оставленные в тексте намёки. Первый из которых связан с недоразумением, из-за которого «Мазая» определили в раздел детской литературы. Дело в том, что Некрасов дважды обращается к детям:

Дети, я вам расскажу про Мазая.Каждое лето домой приезжая,Я по неделе гощу у него.Нравится мне деревенька его…Я от Мазая рассказы слыхал.Дети, для вас я один записал…

А теперь давайте вспомним подобное и с такой же кажущейся легкостью написанное, но ничуть не детское:

Послушайте, ребята,Что вам расскажет дед.Земля наша богата,Порядка в ней лишь нет…

Удивительное совпадение? Мы помним, что «Мазая» Некрасов пишет в 1867–1871 годах, а иронический стих А. К. Толстого «История государства российского…» впервые публикуется в 1868 году.

А если это прямой отсыл к загадке Мазая? Давайте вспомним – на каком царе остановился и с уважением о нём говорил А. К. Толстой? Какого царя называли Красивым (в переводе – Мазаем)? У кого Некрасов расспрашивает о судьбе России, не у нынешнего же царя, которому не доверяет, к которому иронично: «от души хохотал» над иносказательностями покушений на него. Автор обращается к человеку, от которого ждёт, что тот о власти знает всё, поэтому легко может предсказать, что будет дальше.

А уж после загадочных некрасовских слов: «Вдов он, бездетен, имеет лишь внука…» всё становится на свои места. Как известно, нынешний царь – Александр II – приходится внуком бездетному царю Александру I тем образом, что между ними царствовал по династии ещё один человек – Николай I. По факту же: Александр II Александру I не иначе как племянник.

Именно на Александре I (Красивом) А. К. Толстой остановил своё сочинение «Истории…», и именно мнение Александра I об итогах отмены крепостного права Некрасов внимательно слушает. А что Александр I был со всех сторон юродивым, никто на рубеже 1860–70-х не сомневается, если принимать во внимание ходящую в народе легенду о том, что царь не скончался в Таганроге в 1825-м, а в образе старца Фёдора Кузьмича живёт среди простого люда.

На самом деле старец скончался в 1864 году, но об этом и спустя шесть-восемь лет мало кто знал, ибо события его жизни и смерти особо не афишировались и по той ещё причине, что вера в его существование в любом месте среди обычных людей держалась ещё настолько долго, насколько люди вообще-то и не живут. Недаром в итоге старца канонизировали.

В пользу версии, что Некрасов видит в своём Мазае именно Александра I, ставшего Фёдором Кузьмичом, говорит и обычная хронология. В 1871 году самому Некрасову 50 лет. Если припомнить знаменитое толстовское «вошёл старик лет сорока», Некрасов по сути уже сам дедушка. И чтоб назвать дедушкой кого-либо ещё («…со старым Мазаем…»), то был необходим не ровесник, на-вроде того же Мазая, какого нам его рисуют в книжках, не какой-то там очередной «дед», а человек старше лет на 40, а то и вдвое. Как ни странно, но в 1871 году именно Александру I, а стало быть и старцу Фёдору Кузьмичу исполняется ровно 100 лет.

Конец ознакомительного фрагмента.