Избранная. Приручение Демона

«Она станет частью природы. Мне жаль это глупое дитя. Я не стал ее развеивать, разрушать душу. Пусть она принесет пользу этому миру».

Да, Фэйтар прав. Она сильно ошиблась, ступив не на тот путь, но и не каждый бы вынес то, что пережила она. Мы не могли дать ей выбор искупить свои ошибки при жизни, но став частью Природы Идеона, она поймет, что натворила, со временем, и может быть когда-нибудь, через много веков, Талия вновь переродится, но на этот раз чистой душой.

Я улыбнулась, глядя, как последняя искра оседает, рождая красный цветок, славившийся своей красотой и ядовитым соком, который получали при отжиме. Да, такой и была Талия, красивой, но опасной. Надеюсь, что когда ее семена развеются по ветру, новые цветы с каждым разом будут становиться менее ядовитыми, пока и вовсе не превратятся в обычный красивый цветок.

— Ка-Ринна? — Раздался голос Демона за моей спиной, вырывая из размышлений о судьбе Талии. Я медленно обернулась.

— Не убивай Кейна Сальваре. Он уже все понял, осознал. — Моим голосом произнес Фэйтар. И, кажется, Бальтазар понял, что это не я с ним сейчас разговариваю. — Его роль во все этом была незначительна, он раскаивается. Позволь ему похоронить тело сестры с почестями. Не гони прочь из Темной Империи, пусть он искупит свою вину, благодаря тому, что будет отстраивать Империю заново.

— Я прислушаюсь к вашему Совету, Бог Природы. — Склонил голову Бальтазар. — Но ничего не обещаю. — Фэйтар оставил последнюю фразу без внимания. Его дело — направить, но не настаивать.

— Я поражен! Впервые вижу слияние божества и простого человека. Великолепное зрелище! — Восхищался Аурэн, а его глаза горели, как у сумасшедшего ученого, который вошел в раж.

Фэйтар внутри ощерился от недовольства. Оно и понятно, ведь магия Аурэна была противоположна магии зверя — Тьма, причем искусственная. Слияние технологий иного мира и магии Идеона. Техномагия. Можно даже сказать, что Фэйтар побаивался ее, но скрывал это.

— Вы вернете мою Истинную? — С некой долей угрозы, вкрадчиво, спросил Демон.

Мы со зверем рассмеялись. Это желание было обоюдным.

— Я все еще здесь, Бальтазар. — Поспешила успокоить решительно настроенного жениха. — Как только Фэйтар полностью исцелит мое тело от Тьмы, он вернется в свою изначальную форму. А я в свою. — Я понимала, что, возможно, выглядела сейчас несколько иначе. Но зверь притуплял мой страх, успокаивая, что это временное явление.

Демон ничего не ответил, лишь прожигал горящим синим взглядом. Не приближаясь. Держа на расстоянии.

— Это конец? Культа больше не существует? — Почему-то решил уточнить Рэнай, спрашивая у всех и ни у кого одновременно.

— Нет, Лис, это только начало. — Загадочно ответил Фэйтар. — Но культу чернокнижков пришел конец, здесь я с тобой солидарен. Нам еще предстоит отыскать выживших и уничтожить их. Всех до единого. Эта магия, равно как и обычные знания о чернокнижье — угроза для Идеона, способная и камня на камне не оставить от нашего мира. Но основа культа мертва. А разрозненная стая обречена.

— Благодарю за ответ, Великий. — Поклонился Рэнай.

Я усмехнулась, ощущая от Лиса и Демона страх за обычную человеческую девочку Карину. А вот Аурэн едва заметно считывал мою ауру, тихонько восхищаясь себе под нос.

Не выдержав расстояния между Бальтазаром и мной, за доли секунды сократила его, уткнувшись носом в его грудь, и вдыхая запах, который стал уже родным. Правда, чтобы достать до груди, пришлось привстать на носочки, потому что боевая форма Демона была просто огромной и мощной. Я даже обхватить его не смогла, едва доставая руками до спины.

Мужчина неуверенно обнял меня в ответ, но увидев, как я закатила глаза, облегченно выдохнул и тепло улыбнулся, зарывшись в мои волосы уже человеческими пальцами, став привычным мне Демоном-Ледышкой. Прижался щекой к макушке.

— Пошли домой. — Тихо произнес он.

А я не выдержала, чувствуя, как защипало в носу, и расплакалась от радости и облегчения. Дом! У меня теперь есть дом, в который я могу вернуться!

И… семья.

Эпилог

С того дня, когда от Имперского города остались только руины, утекло много воды. Это событие стало своеобразным толчком для всех жителей Темной Империи, который сплотил нелюдей, заставив их переосмыслить всё, чем они жили и во что верили. Показав, что нужно ценить то, что имеешь сейчас, а не потерявши. А еще — бороться за то, что считаешь своим домом.

Никто не остался в стороне, когда Император вместе со своей Императрицей издали указ об отстройке города. Которую возглавил никто иной, как Кейн Сальваре, пришедший к Бальтазару с повинной, готовый пойти на плаху за предательство. Думаю, это его и спасло. И пусть Император пребывал в ярости от одного вида инкуба, разбрасываться советом Фэйтара не стал.

К восстановлению города приложили свои руки даже те, кого считали ярыми отбросами, живущими на дне Приимперского Города, не говоря уже о гильдиях наемников. Только благодаря общим усилиям строительство не длилось долго, а завершилось в самые кратчайшие сроки.

Несмотря на то, что пред лицом угрозы все сбежали, оставив свою родину полыхать в огне, благодаря этому поступку, каждый смог лицезреть, к чему приводит разрозненность. И пусть все мы разных рас, но наш дом — один. И мы должны были сберечь его, но не сберегли. Каждый понимал это, поэтому помогал, чем мог.

О Дне Крушения часто вспоминали прохожие на улицах. Родители рассказывали, как поучительную историю, своим детям. Барды сочинили песнь, в которой пересказали всё, что произошло в тот злополучный для Темной Империи день. Приукрасив, конечно, для красного словца, и венцом всего воспев историю о любви Императора и его Истинной, которая вернула крылья Асурам. На удивление, даже нелюдям был нужен и важен «хэппи энд». Это вселяло веру в завтрашний день и придавало сил.

На сегодняшний день, Темная Империя была отстроена заново, сверкая новенькими домами, ремесленными и торговыми постройками, храмами и административными зданиями. Больше ничего не напоминало о том страшном дне, кроме монументального памятника погибшим. Их оплакивали и по сей день.

Император исполнил свое обещание перед народом и создал погребальный костер сразу же, как только истребили последнего культиста, предав прах безвременно ушедших Богам, которые озарили тот день своей милостью, рассеяв тучи и озарив Имперский город светом. Это внушило надежду и укрепило веру.

Что до меня, все эти долгие месяцы, пока отстраивалась Империя, Бальтазар настоял на моем обучении, как Императрицы. Поэтому лично мне они долгими не показались. Скорее, они были мучительными, бессонными, когда хотелось волком выть от того, что в мирных договорах между государствами такой заковыристый и сложный для понимания слог. Признаться, я до сих пор не понимала, как можно выкрутить все в свою пользу и не пропустить то, что хитрые соседи оставили между строк.