Избранница стража мглы

— И многих тебе довелось узнать? — зажмурилась, погружаясь в омут чувственных ласк.

— Предлагаю оставить прошлое в прошлом и сосредоточиться на таком приятном настоящем, — увильнул от ответа искуситель. Приподнявшись, мягко потянул меня за руку, заставляя привстать на коленях, чтобы было удобнее избавляться от моего платья.

— Ты невыносим! — Запрокинув голову, я впитывала каждое прикосновение таких желанных губ. Наслаждалась каждым мгновением, пока пальцы мужа, сражаясь со шнуровкой корсажа, властно касались спины, оголенных плеч.

— О вас, моя маркиза, могу сказать то же самое.

Не в пример Мадлен, Моран аккуратно раздевать не умел и терпением особым тоже не отличался. Не обращая внимания на протест моего лазоревого платья, выразившийся в том, что ткань жалобно затрещала, через каких-то пару минут его безжалостно сбросили на пол. После чего с не меньшим энтузиазмом страж приступил к расправе над ни в чем не повинным корсетом.

— Покушаетесь на моих слуг.

— А вы на мой гардероб. — Смешок оборвался, сменившись громким всхлипом. Я жадно глотнула воздух, чувствуя, что кислорода в комнате становится катастрофически мало. Близость мага будоражила, воспламеняла. Меня бросало в жар от его шепота, от одного лишь взгляда, от того, что он просто находился рядом.

Высвободив из плена корсета налитую желанием грудь с призывно торчащими сосками, муж демонстративно прикусил один, то ли желая еще больше меня раздразнить, а может, наказать за попытку поджарить его верного слугу.

— Значит, все-таки рассказал…

— И слезно молил о расчете.

Словно извиняясь за несдержанность, Моран осторожно подул на розовую горошину. Другую игриво покатал между пальцами, намеренно усиливая мое возбуждение. Не сдержавшись, громко застонала.

Глаза колдуна потемнели, голос сбился до хрипа:

— Но я убедил его, что больше ты не причинишь никому вреда. — Не дожидаясь ответной реакции, впился в мой рот требовательным поцелуем, от которого перехватило дыхание.

Я подалась навстречу стражу, лихорадочно скользнула ладонями по широкой спине, тщетно пытаясь повторить трюк, что проделал муж с моим нарядом, и быстренько содрать с него рубашку. Чтобы потом прикоснуться губами к каждой татуировке у него на груди, к каждой отметине и малейшему шраму.

Не тут-то было. Шелк, тонкий и в то же время на удивление прочный, ни в какую не желал рваться.

— Откуда такая уверенность? Ты ни разу не заговорил со мной о моих способностях и… Ох! — Мысли путались, желание туманило разум.

Моран безошибочно знал, где и как следует меня касаться, чтобы завести уж наверняка. Дрожь, сладостная, предвкушающая, бежала вдоль позвоночника и концентрировалась внизу живота, там, где сейчас находились пальцы маркиза, неторопливо ласкавшие меня сквозь тонкую ткань белья.

— Пока что говорить не о чем. Я пытаюсь понять, что с тобой. — Голос стража снова звучал спокойно и ровно, словно из нас двоих только я в данный момент изнывала от желания принять его в себя, ощутить долгожданную наполненность и наслаждение, что дарили мне движения его тела. — Главное, контролируй свои эмоции, и тогда сила будет тебя слушаться.

В данный момент мне очень хотелось, чтобы кое-кто другой меня слушался и перестал себя контролировать.

Потерпев фиаско с рубашкой, решила попытать счастья со шнуровкой брюк. Несмело прошлась пальцами по шероховатой материи, потерлась ладонью о напряженную плоть, с удовольствием отмечая, как муж прикрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Справившись с завязками, наконец почувствовала под рукой средоточие его желания.

Не переставая ласкать, то дразняще-медленно, то увеличивая силу и темп, подалась к любимому, желая снова почувствовать дурманящий вкус поцелуя. Нашла губами губы мужа, приникла к ним и едва не задохнулась от того, с какой порывистостью он ответил на поцелуй. Казалось, еще немного, и сердце пробьет грудную клетку. От жесткого напора языка, соприкоснувшегося с моим, голова кружилась сильнее, чем от вина.

Опомниться не успела, как меня снова опрокинули на спину и по-хозяйски заключили в объятия. Словно не в силах насытиться, он продолжал ласкать мое тело, то возвращаясь к припухшим губам, то вновь опускаясь ниже, оставляя на пылающей коже дорожки из поцелуев.

Белье постигла незавидная участь платья. Минутой позже горку одежды увенчали мужские брюки и рубашка.

Зажмурилась, предвкушая момент единения. Нетерпеливо приподняв за бедра, страж вошел в меня, стремительно, резко, до легкой боли, смешавшейся с волнами удовольствия, заполнившего наши сплетенные тела.

Снова и снова проникая в меня, он смотрел, не отводя взгляда. Целовал то исступленно и жадно, то легко и нежно, делясь своим дыханием, словно оно у нас было одно на двоих. Одни на двоих быстрые удары сердца, звучавшие в унисон. До самого конца, до изнеможения. До долгожданного пика, достигнув которого, мы вместе сорвались в пучину блаженства.

Крепкий сон стража развеял голос, едва различимо звучавший в его сознании. Тихий женский голос, напевавший нежную мелодию, такую знакомую и, кажется, такую любимую. А может, он любил ту, что когда-то ему ее пела…

Моран зажмурился, тщетно пытаясь прогнать застилавшее глаза марево. Порой магу казалось, что он живет в какой-то иной реальности, искаженной по чьей-то прихоти. Но всякий раз мысль эта, даже толком не успев оформиться, терялась в самых потаенных уголках сознания. И этот голос… Настойчиво шептал, предлагая следовать за ним, не задерживаться в постели той, которой все равно суждено вскоре исчезнуть.

Да, страж несомненно любил Серен. Это безотчетное чувство прорастало в нем уже бесконечно долго, кажется, целую вечность; пустило корни глубоко в сердце. И, наверное, следовало радоваться, что долгие месяцы ожидания и тоски по любимой подходили к концу. Скоро они снова будут вместе.

Но отчего-то никак не получалось избавиться от тревоги, поселившейся в нем с того самого момента, как Александрин вошла в его дом.

Приподнявшись на локте, мужчина с грустью смотрел на безмятежно спящую девушку. Такую невинную, такую беззащитную.

И такую сильную. Кто бы мог подумать, что магия Серен начнет проявляться в ней так стремительно. Что Александрин так быстро сумеет ее подчинить, хотя порой, когда девушка теряла над собой контроль, сила преподносила сюрпризы.

Вчера Александрин спасла ему жизнь. Ухитрилась каким-то образом отвлечь голема. Не побоялась встать на сторону неверного мужа перед всей Навенной.

Храбрая девочка. Интересно, как бы на ее месте поступила Серен? Маг горько усмехнулся.

Смоляные пряди разметались по шелковым простыням, расшитым золотыми узорами. Пухлые губы, порозовевшие от поцелуев, были чуть приоткрыты. Кажется, Александрин улыбалась во сне. Выглядела такой трогательной, что стражу с трудом удалось побороть искушение снова начать ее ласкать и тем самым нарушить приятное сновидение.

Маркиз бережно провел рукой по обнаженному плечу своей супруги, по соблазнительному изгибу талии и округлому бедру, повторяя контуры такого желанного тела. Девушка заворочалась. Не размыкая век, хотела прижаться к нему теснее, но голос, заполонивший разум, уже не советовал, а требовал оставить ту, которая не должна была называться его женой.