Избранница волка

Перспектива остаться на целый день в одиночестве в пустом незнакомом доме, по правде говоря, немного все же пугает, особенно после нападения, но я все равно твердо киваю.

– Нет, не испугаюсь. И убегать не буду, дождусь…

– Вот и молодчина, – чмокает меня в кончик носа Рейн. – Я бы с удовольствием остался с тобой, но нужно возвращаться. Государственные дела требуют моего постоянного присутствия, по крайней мере сейчас, когда мы формируем новый законодательный аппарат…

– Я понимаю, – едва слышно шепчу и сама, поднявшись на носочки, осторожно целую его в чуть колючую щеку. – Спасибо, что спасли меня во второй раз…

Глаза Рейна удивленно расширяются, а я понимаю, что это нужно было сделать уже давно. Мои благодарность и поцелуй идут от самого сердца, искренне и совершенно не из-за привязки.

– Давай, Вета, спать, – хрипло говорит мужчина, не отрывая от меня темнеющего взгляда. – А то сдерживаться мне становится все сложнее и сложнее…

Правильно поняв его прозрачный намек, тут же юркаю под одеяло и затихаю мышкой, чувствуя, как прогибается под тяжестью мужского тела матрас. А затем меня сгребают в охапку и крепко прижимают к себе.

– Спокойной ночи, Вета, – шепчет Рейн мне в волосы.

– Спокойной ночи, Рейнхард, – говорю в ответ, чувствуя спиной успокаивающее тепло его тела, мерное глубокое дыхание мужчины, которое действует удивительно успокаивающе, и незаметно для себя проваливаюсь в сон.

Утро я встречаю одна, развалившись звездочкой на пустынной кровати и сбросив во сне часть одеял. В доме тепло и вкусно пахнет – натопленным воздухом, в котором явственно ощущается приятный древесный аромат.

Накидываю ставший уже для меня родным халат и, немного похозяйничав в шкафах, извлекаю из ящика вязанные гетры, которые тут же натягиваю на озябшие ноги. Как хорошо, что у герра канцлера тут осталась кое-какая одежда, и ее можно использовать без зазрения совести.

В гостиной я нахожу завтрак и записку от Рейнхарда. Мол, вернусь, как только смогу, принесу что-то вкусное и горячее на ужин из королевской кухни. Не скучай!

Повертев в руках бумажный прямоугольничек, аккуратно откладываю его, слегка погладив пальцами витиеватые буковки, написанные темно-фиолетовыми чернилами, и с благодарностью принимаюсь за еду.

Горячее какао, и творог быстро утоляют и так не слишком большой голод, а дальше, убрав и вымыв на кухне посуду, я понимаю, что делать мне совершенно нечего. Скудная книжная полка в гостиной пока не привлекает внимания, а вот двор возле дома, усыпанный белым пушистым снегом очень даже.

Я еще минут десять увлеченно созерцаю сверкающий под солнцем снежный покров, синеющую чуть поодаль кромку леса, и важную белобокую сороку, что-то увлеченно выискивающую на земле, пока желание сию минуту выйти на улицу, не начинает нестерпимо жечь в груди.

Не в силах совладать с ним кидаюсь к шкафу, где нахожу теплые вязанные шоссы, подумав, беру еще одни, подбитую мехом рубашку и жилет, а в шкафу в холле теплый плащ. С обувью возникают проблемы. На меня башмаки герра канцлера непомерно велики, но если обвязать вокруг щиколоток шнурки, то, может, и не спадут.

Так вот разряженная, как самое настоящее огородное пугало, я высовываю нос из дома и тут же зажмуриваю глаза от яркого солнца. Умопомрачительный запах морозного воздуха и соснового леса забивает легкие так, что даже начинает немного кружится голова. Я немного стою на крылечке, стараясь привыкнуть к ощущениям, а затем делаю осторожный шаркающий шаг вперед.

Свежевыпавший неглубокий снег тут же приминается под тяжелой подошвой, и я делаю еще один шаг. Сорока испуганно вспархивает, но далеко не улетает, а садиться на расстоянии нескольких метров от меня и снова начинает копошиться в снегу. К ней присоединяется оголодавшая товарка, и птицы с двойным энтузиазмом принимаются за работу.

Я немного понаблюдав за ними, решаю немного прогуляться, хотя бы обойти по кругу дом. За двор, мне страшно выходить, хотя Рейнхард и говорил, что я тут в безопасности. Впрочем, и двора-то тут особо нет. Сам дом построен посреди огромной поляны, плотно окруженной высоким хвойным лесом, углубляться в который у меня совершенно нет желания.

Намотав несколько кругов, возвращаюсь к крыльцу и вижу по-прежнему занятых делом сорок, теперь бедняг уже три. Пожалев несчастных птиц, возвращаюсь в дом и, прихватив остатки творога, высыпаю его на землю. Вначале сороки даже внимания не обращают на мое подаяние, но стоит мне только скрыться за дверью, как с голодным энтузиазмом бросаются на угощение.

Я умильно наблюдаю за этим уже из окна гостиной, раздевшись и устроившись на подоконнике. Ходить в халате мне неудобно, а оставшись в одних шоссах и теплой сорочке я чувствую себя вполне комфортно, словно в леггинсах и тунике, и принимаюсь раздумывать над тем, что делать дальше.

Глава 52

Рейнхард

– Вот отчеты, герр канцлер, – тычет мне в руку кипу бумаг верный помощник Гофрид.

Просматривать документы приходится на ходу, задерживаться на работе у меня сегодня в планах нет.

И так, графиня Бульштейн скоропостижно скончалась, упав с лошади. Отчеты двух патологоанатомов и свидетельские показания твердят о том, что смерть была чистой случайностью, и следов насилия нет. Любопытно…

Кларисса очень любила ездить верхом и была умелой наездницей, что же ее подвигло взять, во-первых, на прогулку не свою любимую Луну, а нового и необъезженного жеребца Шварца, во-вторых не удержаться на его спине, когда она с младых лет лихо управлялась с самыми норовистыми лошадьми… Вопрос остается открыт… В том, что от бывшей любовницы избавились, как от главного свидетеля, сомнений не возникает… А вот как… Пригрозили? Возможно… Лошадь отравили? Тоже вариант…

А вот и отчет ветеринара. Шварц был полностью здоров. Был. Его ликвидировали сразу. После происшествия он начал вести себя неадекватно и пришлось животное убить.

Так, что у нас дальше… Допрос Лизхен… Служанки моей невесты. Так… Эта ничего не знает, ничего не видела, верой и правдой служит королевской семье уже десять лет, продолжая семейную традицию. Но на прортальщика Вету навела именно она, хотя и не нарочно. Впрочем, за ней еще стоит понаблюдать. Пока пускай возвращается к своим обязанностям.

Бруна, новенькая, заменяла Лизхен, пока с той беседовали наши доблестные следователи по вопросу прогулок Веты по ночам в королевском саду. Ее и допрашивать нечего, всего-то день провела в покоях Цветаны.

Сестра Лизхен Илма, портальщик. Вету видела первый раз, но кое-что любопытное сказала. Перед моей нареченной к ней на прием приходил клиент, записался в последний момент, уговорив принять раньше начала рабочего дня. Настаивал на встрече, делая акцент на срочности и переплачивая за неурочный час, а сам перекинулся парой слов с Илмой и вышел. Но, после отправки Веты зашел снова и попросил отправить в тот же мир. Назвался родственником девушки… Среди трупов, напавших на Вету оборотней, переправленных с Земли, Илма его не опознала. Хотя довольно-таки подробно описала, и художник уже набрасывает его портрет.