Избранница

Старик смотрел на Тристана, растерянно моргая и приоткрыв рот. Казалось, он не может поверить услышанному. Стараясь не показать жалости, которую он испытывал к бродяге, Тристан спросил:

– В каком полку ты служил?

Сутулые плечи выпрямились, и бродяга ответил с гордостью:

– В девятом. Я был ранен в битве при Корунне.

– Да уж, не ты один, – заметил молодой человек. – Там была настоящая мясорубка.

– Вы были там? – Бродяга был взволнован до крайности.

– Был.

– Ну, тогда и рассказывать нечего – сами все видали.

– Ну так что, мы договорились? – спросил Тристан.

– Сторожить тут каждую ночь? Я согласен. – Старик оглядел темную, но сухую и теплую кухню. – После стольких лет это чудно…

Он встал, неловко поклонился Леоноре и пошел осматривать помещение.

– Как тебя зовут? – спросил Тристан.

– Биггс, сэр. Джошуа Биггс.

Тристан взял девушку под руку, и они направились к лестнице. У первой ступени он обернулся и сказал бродяге:

– Оставляю тебя на посту, Биггс… Хоть и не думаю, что сегодня ночью произойдет что-то еще.

Старик отсалютовал:

– Слушаюсь, сэр. Я буду дежурить.

Когда они оказались в холле, Леонора спросила:

– Думаете, сбежавший человек и был наш взломщик?

– Уверен. Вопрос в том, действует этот тип сам по себе или как член группы, проявляющей непонятный интерес к вашему дому.

– Член группы? Вы полагаете, что он может быть не один?

Леонора вглядывалась в темноту, досадуя, что не может толком разглядеть лицо собеседника.

Они вышли на порог. Здесь было светлее: сквозь тучи пробивался лунный свет.

– Вы ведь видели этого человека? – спросил Тристан. – Попробуйте описать его.

Он предложил ей руку. Леонора, занятая своими мыслями, рассеянно взяла его под руку, и они пошли вниз по ступеням, а затем по дорожке, ведущей к воротам. Наконец девушка заговорила:

– Он показался мне высоким… и молодым. Моложе вас. – Она искоса взглянула на своего спутника.

– Продолжайте.

– Ростом он такой же, как Джереми, и очень хорошо двигался – легко и даже изящно, – как люди могут двигаться только в молодом возрасте.

– А черты лица?

– Темные волосы… более темные, чем у вас. Возможно даже, черные. Что касается лица… – Она задумалась, вспоминая тот краткий миг, который видела незнакомца. – Правильные черты. Не скажу, что аристократ, но явно не из простонародья. Я почти уверена, что он джентльмен.

Тристан кивнул. Казалось, он даже не был удивлен. Они вышли за ворота, и безжалостный ветер накинулся них как голодный волк. Инстинктивно прижавшись теснее друг к другу, они прошли несколько метров до ворот дома четырнадцать.

Леонора собиралась проявить самостоятельность и расстаться с Тристаном у ограды, но он решительно толкнул рстворку ворот и, не успев возразить, она оказалась в саду. Это был очень странный сад, совершенно нетипичный для Англии, Леонора любила его. Вот и теперь, едва вступив под сень ветвей чьи тени падали на дорожки темным кружевом, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Кусты обрамляли клумбы, создавая великолепный фон для экзотических цветов, которые даже теперь, в феврале, удерживали свои благоухающие соцветия на изящных стеблях. В саду было удивительно тихо: ветер скользил по каменной стене и качал верхние ветви деревьев, но внизу все было спокойно и тепло. Растения жили своей жизнью – молчаливой и загадочной. Леоноре часто казалось, что сад – словно живое существо, которое живет и дышит… и ждет чего-то. Тропинка повернула очередной раз, и меж ветвями деревьев стал виден дом. Окна библиотеки светились – дядя, Джереми и не думали ложиться спать. Леонора подумала, что они вряд ли услышат шаги, но вот разговор на крыльце – другое дело. Она повернулась к Тристану и негромко сказала:

– Я покину вас здесь.

Молодой человек молча смотрел на свою спутницу. У него есть три возможности: можно согласиться с тем, что его отпустили, и уйти; можно проводить упрямую девицу до крыльца и сдать на руки дяде и брату с соответствующими объяснениями. Но оба варианта ему не нравились. В первом случае получалось, что он позволяет собой командовать и принимает уверенность Леоноры в том, что она не нуждается в защите. Второй вариант еще хуже. Ни дядя, ни брат не смогут помещать ей действовать по своему усмотрению.

Тогда оставался третий путь.

Глядя девушке в глаза, он заговорил и на этот раз позволил своим чувствам прозвучать в интонации и голосе:

– Было невероятно глупо и безрассудно с вашей стороны прийти сегодня вечером в мой дом.

– Возможно. – Девушка гордо вздернула подбородок, глаза ее вспыхнули. – Но если бы я не пришла, мы бы не узнали даже, как он выглядит. Ведь вы его не видели, а я видела.

– А что случилось бы с вами, не окажись я в доме? – Голос Тристана стал ледяным. Помнится, на младших по званию это производило большое впечатление. И гнев подлинный смешался с наигранным, когда он вдруг представил, чем могла бы кончиться ее глупая выходка. Шаг вперед, и мужчина навис над Леонорой и заговорил:

– Позвольте мне предположить. Услышав шум, вы поспешили бы вниз и попали бы волку в зубы. И что тогда? – Он придвинулся еще ближе, и Леонора инстинктивно подалась было назад. Но тут же взяла себя в руки: выпрямила спину и с самым независимым видом уставилась в лицо лорду.

Тристан, склонившись так, что их лица оказались совсем рядом, почти рычал:

– Этот человек не задумываясь изувечил бы Биггса. И Столмора он не пожалел. Задумайтесь, что стало бы с вами?

– Ничего. – Она безмятежно смотрела в потемневшие от ярости глаза мужчины.

– Ничего? – Тристан заморгал.

– Я натравила бы на него Генриетту.

Тристан машинально взглянул на собаку, которая сидела у их ног.

– Я уже говорила вам, – ледяным тоном продолжала девушка, – что взломщики – моя проблема. И я вполне способна справиться с ней.

– Вы сами признались, что не хотели брать собаку.

– Тем не менее я взяла ее с собой. – Леонора не отводила глаз, хоть это стоило ей немало сил. – Так что я была вне опасности.

– Вы так считаете? Только потому, что с вами была Генриетта?

Его глаза поменяли выражение. И голос теперь звучал по-другому. Сурово, но как-то отчужденно, словно ярость вдруг уступила место другому чувству.

– Конечно.

– Подумайте еще раз…

Леонора растерянно подумала, что она уже забыла, как это – оказаться в его сильных руках, чувствовать себя слабой, лишенной возможности сопротивляться. А теперь она, узнала кое-что новое: каково это – целоваться с Тристаном Уэмисом, лордом Трентемом. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о необходимости сопротивляться – но она была быстро погребена под лавиной чувств.