Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия
Шрифт:
– Посмотри вверх, – прошу я.
Леонхашарт запрокидывает голову. Сияние индикаторов озаряет его, подчеркивая скульптурную красоту лица. Хорош, демоняка!
Он обрушивается на стул, но передохнуть я не успеваю. Леонхашарт стягивает меня себе на колени и снова целует, зарывается пальцами в волосы, придерживает затылок, не позволяя отстраниться, пока я снова не уплываю от его близости в какие-то бесконечные горячие дали…
Мы целуемся, потом сидим в обнимку, и Леонхашарт гладит меня по спине… ну и бедра тоже, и под сорочку бы залез, если бы я не грозилась в этом случае уйти, а потом
А потом воздух наполняет дребезжащий звон. Одурманенная поцелуем, я не сразу понимаю, что это сигнал к побудке.
Это же сколько времени мы так милуемся?
Руки меня почти не слушаются, когда я упираю их в плечи Леонхашарта и откидываюсь назад, так что волосы падают на парту. Леонхашарт не теряется – склоняется к непроизвольно подставленной шее, и у меня в который раз все переворачивается внутри.
– Все, хватит, – шепчу я, подтягивая выше сорочку. – Мне пора собираться на занятия, а тебе уходить.
– Настя, пойдем со мной, – шепчет Леонхашарт, от его горячего дыхания по коже разбегаются мурашки. – Пойдем, прямо сейчас – свадьба, любой удобный тебе договор, я согласен на все, только пойдем со мной…
– Я слишком не в себе, чтобы принимать такие решения… – Зажмуриваюсь, то ли млея от его поцелуев, то ли собираясь с духом.
Наконец выдыхаю и уверенно упираюсь ногами в пол, поднимаюсь с таких уютных, хоть и прохладных коленей Леонхашарта. Меня ведет, голова кружится после всех этих сумасбродных поцелуев, а он так трогательно пытается меня удержать, что сердце екает. Но есть решения, которые нужно принимать только головой, без спешки и влияния физиологических чувств.
– Лео, пожалуйста, – тяну его руки в стороны, чтобы освободить талию. – Подумай о… – Сжав в кулаке почерневший кристалл с подслушивающим устройством, я наклоняюсь к уху Леонхашарта и шепчу. – Подумай о планах сектора Возмездие…
Он почти ощутимо вздрагивает, и я выпрямляюсь, не договаривая о том, что могу следить за работой Возмездия с невестами, что нашу близость могут неправильно понять. Его только что мутные от страсти глаза обретают осмысленность.
– Да, ты права, – Леонхашарт касается рукой моих пылающих губ, проводит по ним большим пальцем. – К сожалению, с Возмездием все слишком непонятно, и они могут ударить по тебе.
Обхватив меня крепче, он утыкается лицом мне в грудь, тихо произносит:
– Прости. Мне, наверное, надо меньше проявлять к тебе внимания, чтобы ты не стала разменной монетой или рычагом давления, но это так трудно – не видеть тебя, не прикасаться… я так хочу быть рядом с тобой все время, всегда.
Аргументы, которые я хотела привести, встают комом в горле, сердце заходится. Мне невыносимо от его нежности и этой тоски, и этих слишком приятных слов, от них слезами жжет глаза и хочется при этом смеяться. Я с ума схожу рядом с Леонхашартом, просто схожу с ума.
К счастью, гремит второй сигнал побудки, и я вырываюсь из нежных рук, я спешу к двери, не оглядываясь, бормоча:
– Мне пора, пора, пора.
Потому что чувствую: если обернусь – уйти будет до боли
сложно. Это и сейчас мучительно.Но за дверью я обретаю силы, торопливо шагаю в сторону жилой части, и меня постепенно отпускает, словно развязывается невидимая, связывающая меня с Леонхашартом нить, и я перехожу на бег. Проношусь между открывающихся комнат, сонных девчонок и врываюсь в комнату для невест номер три.
Отжимающаяся Манакриза, расчесывающаяся Катари и чистящая зубы Лисса во все глаза смотрят на меня. А я вся горю, тело скручивает от возбуждения, и страшно подумать, что чувствует сейчас Леонхашарт.
– Ты где была? – спрашивает Манакриза.
– И почему у тебя такой… вид? – мягко уточняет Катари.
А пока я судорожно ищу оправдание (хотя обычно на сообразительность не жалуюсь), Лисса сплевывает пасту в раковину и интересуется:
– С кем ты целовалась?
Неужели это настолько очевидно?
ГЛАВА 26
«Гатанас Аведдин. Аведдин Гатанас», – повторяет про себя Леонхашарт и старательно представляет себе белорогого белокурого архисоветника, чтобы избавиться от дикого желания и не рвануть следом за Настей. Да и ползти в нынешнем весьма и весьма приподнятом местами состоянии он точно не сможет.
Вот и приходится представлять себе главу сектора Возмездие Гатанаса Аведдина, чтобы умерить пыл. И постепенно к Леонхашарту возвращается ясность мысли.
Он неловко поднимается и оглядывает почти заполненные накопители под потолком – очередное напоминание о том, что он слишком силен, чтобы позволять себе даже просто целоваться вне специально защищенного дома, ведь столь бурные эмоции провоцируют выплески магии.
Запоздало Леонхашарт вспоминает, что хотел спросить о том, что щупало его под столом.
Наконец вытаскивает смартфон и подключается к охранной системе четвертого факультета. В этот час в основном все находятся в жилом секторе, и Леонхашарт мысленно хвалит себя, что увел Настю в учебный сектор с аудиториями, где сейчас нет никого.
Спрятав, что можно, под маскировочным плащом и отключив камеры, Леонхашарт по пустым, едва освещенным коридорам проходит к аварийному выходу. Уже в машине снова включает камеры и на миг позволяет эмоциям взять верх, переполнить его блаженством и желанием броситься назад, ворваться в комнату Насти, закинуть ее на плечо и похитить из этого полуразвалившегося сектора, спрятать от Возмездия и всех-всех-всех.
Но это значит объявить Настю не просто своей женщиной, а своей слабостью, рычагом давления. Ставить ее под такую угрозу, учитывая ближайшие планы, Леонхашарт не может.
«И в голосовании на выбывание невест я проголосую против нее и попрошу о том же Баашара, – обещает себе Леонхашарт, заводя кабриолет и сдавая назад. – На ближайшем голосовании ее из-за нас двоих из состава не выкинут, но я сделаю все возможное, чтобы как можно быстрее убрать Настю с этого мерзкого шоу».
Ничуть не успокоенный этой мыслью, Леонхашарт все дальше уезжает от сектора четвертого факультета, хотя больше всего на свете хочет вернуться туда и снова оказаться в объятиях Насти.