Избранное 2009-2012
Шрифт:
Перья чёрно-обгоревшие – над полями тишина.
Пульс дозиметра, как бешеный... Слово тёмное – "война".
Бывших сакур иероглифы на картонах хиросим.
Над землей летит уродливый перелётный серафим –
сеет пепел, веет ветрами, растирает в пальцах пыль...
В безвоздушье снами крепкими дремлет выживший ковыль.
Разметало в дым журавликов – наказанье без причин.
Невозвратностью отравлены, тени в полдень горячи...
И не холодно, не голодно –
Свет и тьма смешались поровну в неразборчивой золе.
Я трепетаю... **
"Любовных лирик на ночь начитав..."
Елена Лерак Маркелова
_______________
Я трепетаю, как ветер мая,
тревожной дланью лаская локон...
Я так томлюся, вся неземная,
мой глас так мягок, но с поволокой.
Как неизбывны мои ресницы,
бросая тени на персик щёчный.
Мужчины тают со мной, блудницей,
В постели жаркой и полуночной.
А я роскошна, бела и тёпла...
Как мрамор кожа, как мох ланиты...
Я от разлуки прям вся поблёкла,
А ведь была я, как Афродита...
Трагичный ветер в аллеях воя,
терзает душу дрожаньем плоти.
А я в мечтаньях – у аналоя
Стою вся в белом, а Вы – напротив.
Но нету проку в моих мечтаньях,
рыдает сердце, гоня истому.
Где Вы, любимый, вздыхатель тайный?
Бросайте пиво, идите к дому,
Потрожьте перси – они прекрасны.
Усов не брейте, так мачи лучше...
Меня жалейте – я так несчастна,
Махайте дланью моё удушье.
Читая ночью стихов о страсти,
Я загораюсь и вся пылаю...
В подлунном свете белеют сласти,
по жизни-смерти хожу я краю.
Изменник подлый меня побросил
Одну как перстик в пустынном мире...
Иду и плачу в осенний просинь,
играя песней на красной лире.
Ах, эти мачи с лицом жестоким!
Не слышат, суки, души биенье...
Я ж вам сказала: я о-ди-но-ка!!!
Хочу @баться и вдохновенья...
очень собачье
Удержаться от смерти ночью –
оди-ночеством одержимость.
На небесные многоточья
долго выть, надрывая жилы.
Терпеливой бездомной псиной
улыбаться, чуть зубы скаля.
С привокзальною магдалиной
поделиться своей печалью.
Обожая, лизать ладони
божеству за минуту страсти.
Безконурое беззаконье,
подворотное безучастье.
На плечах ощущая руки
торопящихся провожатых,
волноваться кормящей сукой
об ушедших давно щенятах.
Отразиться в витрине бойкой –
дождь, коньяк, шоколадка, "Зингер".
Отпустите меня.
Но только
не смешайте потом
с другими,придержите меня поотдаль,
в стороне от большой дороги.
Я – щенок, что без спроса отдан.
Вон из дома и – слава Богу...
Помяните меня чуть тише,
чем обычных друзей застольных.
Щен замёрзший хозяев ищет
и скулит. Потому что больно.
и это всё
"...выстираю слов рванину в пене..."
Татьяна Пешкова
......................................
...слов рванина, пошлые отрепья,
серые обрывки бывших чувств
склеены развязанностью реплик,
жалостью к слепому палачу...
...запах кожи – тёплый и солёный,
сгиб локтя и пальцев тихий стон
мной любимы были беззаконно,
но законен был ли сам закон?..
...я не знаю, выдержу ли долго
сны и разговоры ни о чём.
путь к тебе тобою же оболган
вовремя отдёрнутым плечом...
...вкусом губ напрасно обнадёжив,
взглядом необдуманно дразня,
ты ушёл – непрошенный прохожий,
позабыв позвать с собой меня.
дремучее приснившееся
а с неба смотрит тот, кого весь век
зароками мы кормим – до икоты...
Татьяна Пешкова
...................................
Устало дремлет Тот, кого весь век
зароками мы кормим до икоты.
Из будущего в прошлое побег
закончит утомлённая пехота.
Зажгут костры, откупорят вино,
затянут бесконечную балладу
о том, что Тем вверху заведено
не глядя добавлять влюблённым яду
в и так уже горчащий цепкий сон,
в ревниво несомкнутые ресницы...
И в темноте недремлющих лесов
(а им, лесам, пожизненно не спится)
закружится ночное колдовство,
нетопыри слетятся с колоколен,
и сварится из соков, слёз и смол
питьё для тех, кто судьбами доволен,
кто не даёт ни клятву, ни зарок
любить и жить – наотмашь, зло, открыто...
Раскрутится разбуженный клубок,
осмотрится и двинется сердито
в далёкий путь, солдат зовя с собой,
твердя, что чародействовать негоже...
А с неба смотрит грустная Любовь,
которую никто не потревожил.