Избранное. Компиляция. Книги 1-14

– Послушай, детка. Это все продлится еще не больше месяца. Потом я стану свободным и мы с тобой поженимся. Сейчас для меня главное – продать Мауна-Пеле. Поверь, мы найдем, где провести медовый месяц.

Майя наклонила голову:

– У тебя правда ничего не было с этой… этой Бики?

– Я о ней почти и не слышал.

Она прижалась к нему:

– Хорошо. Только вернись сегодня ко мне.

Трамбо колебался не больше секунды:

– Ладно. Давай сюда пистолет.

– Нет. Я боюсь. Ты же сам говорил, что здесь пропадают люди.

Трамбо вздохнул.

«Тогда зачем ты приехала, идиотка?» – подумал он.

– Я прямо сейчас пошлю сюда двух охранников.

Майя оглянулась на незанавешенные окна.

– Они не будут подсматривать, – пообещал он. – Тут на западе только скалы и океан. Отдай пистолет.

– Отдам, когда ты вернешься.

Трамбо пожал плечами. Он хорошо знал этот тон и был рад, что вел дела в основном с мужчинами.

– Ладно, детка, но это будет не скоро. У меня уйма дел.

Майя укрылась простыней до самых глаз и хитро посмотрела на него:

– Я подожду.

Трамбо поцеловал ее в макушку. Едва выйдя из дома, он включил радиотелефон:

– Уилл?

– Да, босс.

– Что там с Бриггсом и Диллоном?

В трубке протрещали помехи.

– Не знаю, стоит ли…

– Стоит.

– Диллон в медпункте. Бриггс пропал.

Трамбо облокотился на перила хале. В тридцати футах от него о лавовые скалы с грохотом разбивались волны.

– Что случилось?

– Неизвестно. Диллон не может говорить. Похоже, что-то внизу…

Ударил гром, и новые помехи проглотили конец фразы.

– Уилл? Ты меня слышишь?

– Да.

– Я сейчас приеду. – Он оглянулся на закрытую дверь. – Только заеду в сарай. Пускай Фредриксон пошлет еще человека к дому Майи, а сам встретит меня у сарая через сорок пять минут. Пусть он ждет снаружи.

– Хорошо, мистер Т. Но я думал, вы захотите…

– Увидимся через час, – сказал Трамбо и отключил телефон.

Он сел в тележку и поехал по асфальтовой дорожке, уходящей с полуострова. Фары освещали мокрую листву и косые струи дождя. Через тридцать футов они нащупали фигуру в дождевике и бейсбольной кепке.

– Майклс?

– Да, сэр.

– Где второй?

– На северной стороне. Мы патрулируем.

Трамбо кивнул:

– Скоро Фредриксон пришлет подкрепление. У тебя есть радио?

– Конечно. – Майклс показал ему радиотелефон на поясе.

– Дай-ка мне пистолет. Тебе принесут другой.

– Другой… да, конечно. – Охранник протянул ему оружие. – Это браунинг, мистер Трамбо. Девятимиллиметровый, с затвором…

– Да, да. Попроси Фредриксона передать тебе другой.

Он уже собирался ехать, но охранник умоляюще протянул к нему руку.

– Что еще?

– Мистер Трамбо…

– Что?

– Не могли бы вы вернуть мне пистолет? Это подарок моей первой жены… я очень им дорожу…

– Все с ума посходили, – сказал Трамбо и поехал прочь.

17 июня 1866 г., берег Коны

Мы прятались от дождя в заброшенной хижине возле древнего хеиау, когда лошади начали в панике ржать и рваться с привязи. Мы все вскочили, а мистер Клеменс выхватил из кармана куртки пистолет. Сгрудившись у порога, мы напряженно вглядывались в темноту.

Среди каменных стен хеиау горели факелы. За ржанием лошадей можно было расслышать дробь барабанов и дикие звуки флейт. В каком-то странном оцепенении мы вышли на крыльцо, продолжая смотреть на мечущиеся тени факелов.

«Капу о моэ! – раздался крик из каменного лабиринта. – Капу о моэ!»

– Что это? – прошептала я.

Преподобный Хеймарк, пытавшийся успокоить лошадей, ответил:

– Это приказ зажмуриться и упасть ниц. Он употребляется только во время шествия королей или Идущих в Ночь.

– Идущие в Ночь? – прошептал корреспондент, все еще сжимающий в руке пистолет. – Призраки?

– Туземцы верят, что их знатные предки таким образом выходят из Царства мертвых. – Преподобный повысил голос, чтобы показать свое отношение к подобным суевериям. – Иногда в этих шествиях участвуют даже боги.

Свет факелов и музыка двигались в нашу сторону. Неожиданно оттуда подул сильный ветер, хотя до этого он дул со стороны моря. Несмотря на увещевания преподобного Хеймарка, лошади продолжали рваться с привязи.

– Пойдемте, – неожиданно для себя сказала я и выбежала под дождь.

Мистер Клеменс последовал за мной, а преподобный Хеймарк, немного поколебавшись, проверил, крепко ли привязаны лошади, и быстро пошел за нами.

Пройдя ярдов двадцать, мы укрылись за стеной, за которой находился двор хеиау. Музыка и монотонное пение слышались теперь с другой стороны храма.

– Не похожи они на призраков, – сказала я мистеру Клеменсу.

– Смотрите. – Корреспондент указал на дорогу к жертвеннику, по которой мы только что прошли.

Глина от дождя размокла, и на ней отчетливо отпечатались наши следы. Следов процессии не было, хотя она, несомненно, прошла той же дорогой.

– Нам нужно вернуться, – сказал преподобный, тяжело дыша. С полей его шляпы стекали струйки воды. – У нас нет ни факелов, ни свечей.

Словно в ответ, среди камней храма вспыхнул яркий огонь.

– Я должен увидеть это, – сказал мистер Клеменс и, спрятав пистолет в карман, направился к храму.

Я пошла за ним, и преподобный был вынужден присоединиться к нам, хоть и бормотал что-то неодобрительное.

Когда мы достигли северной стороны храма, процессия уже скрылась в близлежащей роще. Оттуда еще слышались возгласы: «Капу о моэ!» Перед нами громоздились стволы упавших пальм.

– Как они повалили их? – спросил мистер Клеменс. – И зачем?

– По традиции, когда идут боги, ничто не должно возвышаться над ними. Но по той же традиции богов не сопровождает музыка. Под музыку шествуют только покойные вожди.

В призрачном сиянии я увидела, что мистер Клеменс удивленно поднял брови:

– Вы поразительно много знаете о традициях этих язычников.

– Я работал с мистером Хирамом Бингемом на Оаху, когда он собирал материалы о туземцах Сандвичевых островов, – пояснил преподобный, словно оправдываясь.

Мистер Клеменс кивнул и показал пальцем на удаляющуюся процессию:

– Что ж, если мы не последуем за ними, ваши знания останутся неполными. Мы так и не узнаем, что заставило туземцев Сандвичевых островов в такую погоду выйти из домов без зонтиков.

Мы углубились в джунгли в свете молний, которые освещали наши следы на вязкой глине. Следов процессии по-прежнему не было видно. Тропу усеивали ветки и листья, будто невидимая рука сбивала все, что возвышалось над процессией, хотя некоторые деревья достигали высоты шестидесяти футов.

В четверти мили от хеиау мы уже готовы были повернуть назад. Гроза ушла в глубь острова, и ничто больше не освещало нам дорогу. Я выругала себя за то, что забыла взять из седельной сумки свечи. Отсвет факелов еще виднелся вдали, но музыка почти стихла. Наконец прекратился и дождь, хотя его с успехом заменяли потоки воды с деревьев. Мое платье промокло насквозь.

Мы вышли на полянку и остановились, готовые повернуть, когда последняя вспышка молнии осветила сцену вокруг нас. Тропа сворачивала на восток и круто шла вниз, к одному из тех пляжей, что мы видели сверху. Сквозь завесу деревьев был виден удаляющийся свет факелов. В траве вокруг нас валялись ветки и сучья вместе с кокосовыми орехами, похожими на лохматые отрубленные головы. Через минуту я заметила неподалеку настоящую голову, а под ней – белеющие в темноте плечи. Мой крик заставил мистера Клеменса вздрогнуть и схватиться за пистолет.

Вокруг нас на поляне лежало с полдюжины обнаженных тел, застигнутых смертью в самых причудливых позах.

Молния погасла, и все вновь погрузилось в темноту, не нарушаемую даже отдаленным оранжевым светом Килауэа. В этой темноте я внезапно услышала недоуменный возглас преподобного Хеймарка, и тут же за мою лодыжку ухватилась холодная рука.

Хорошо, что Корди Стампф сохранила самообладание и не выпалила в темноту. Элинор была так испугана, что сделала бы именно это, хотя вряд ли сумела бы попасть в того, кто надвигался на них из темноты.

В маленьком круге света появился молодой человек в дорогом костюме, с длинными волосами, связанными в хвост.

– Мистер Диллон! – Человек сразу же устремился туда, где Пол Кукали поддерживал бесчувственного начальника охраны. Он помахал рукой перед глазами Диллона, потом встревоженно оглядел присутствующих. – Что случилось?

– Не знаю, – ответил Пол. – Мы шли, и вдруг погас свет.

– Кто вы? – подозрительно спросила Корди, убирая пистолет обратно в сумочку.

– Я Уилл Брайент, помощник мистера Трамбо. А вы победительница… миссис Стампф, правильно? Что вы делаете с этим пистолетом?

– Подумайте сами, мистер Брайент. Мы ведь с вами в таком месте, где люди исчезают, как бутерброды на вечеринке.

Уилл Брайент что-то пробурчал и повернулся к Полу:

– Не поможете мне поднять мистера Диллона наверх?

– Конечно, но ведь… – В этот момент зажегся свет. Корди, сощурившись, выключила фонарик. – Больница здесь, – закончил Пол.

Брайент покачал головой:

– Служебные туннели на какое-то время придется закрыть. Мы отведем его в медпункт в Большой хале.

– Ему нужно в больницу, – возразила Корди.

Брайент и куратор подхватили Диллона под руки и повели к выходу. Диллон не возражал, но и не проявлял к их действиям никакого интереса.

– Он сказал, что случилось? – поинтересовался Уилл.

– Ничего он не сказал. – Элинор указала на приоткрытую дверь с табличкой «Астрономическая служба». – Он пришел оттуда.

Уилл Брайент кивнул:

– Доктор Кукали, не могли бы вы подержать его минуту? – Он подошел к двери, заглянул в нее и, не говоря ни слова, вернулся.

Коридор заполнился людьми из булочной и прачечной, спешащими к выходу.

– Все в порядке, – крикнул им Уилл Брайент. – Старшие, подойдите к мистеру Картеру, остальные свободны.

С возгласами облегчения служащие начали подниматься наверх, в Большой хале.

– Я был в главном коридоре, когда погас свет, – сказал Брайент, когда они подтащили Диллона к лифту. – Я увидел свет фонарика и пошел к вам. Я не хотел вас пугать.

– Я и не испугалась, – сказала Корди.

– Вам лучше сдать пистолет на хранение администратору. Правила не позволяют гостям курорта иметь огнестрельное оружие.

Корди ехидно спросила:

– А ваши правила позволяют собакам бегать по курорту с человечьими руками в пасти?

Уилл Брайент промолчал.

– Я оставлю пистолет у себя. А если мистеру Трамбо это не понравится, пусть поцелует мою иллинойсскую задницу. Так ему и передайте.